Наконец, выступая 11 января по телевидению, Скуратов сообщил, что расследует информацию о незаконном обогащении высшего звена госчиновников, Так началось “дело об исчезнувшем займе МВФ”. Прокурор объявил, будто в июле-августе 1998 года Центробанк истратил средства займа Международного валютного фонда “нецелевым путем”. Речь шла о последнем транше в 4,3 миллиарда долларов, полученном Россией за месяц до кризиса. Впоследствии, уже после своей отставки, Скуратов утверждал, что несколько приближенных к правительству банков и более семисот госчиновников экономического блока, все птенцы гнезда Чубайса, узнали о предстоящем дефолте заранее и успели в последний момент ликвидировать свои личные вклады в обреченные ГКО и вывести средства за границу. На это будто бы и ушел весь “исчезнувший” транш МВФ.
Из трех дел наибольший шум в прессе в то время вызвала атака на Березовского, но знающие люди понимали, что речь идет о тотальном наступлении на Кремль по всем фронтам. Скуратов никогда бы не осмелился начать эти расследования в одиночку; за ним стоял Примаков, сговорившийся с думскими коммунистами криминализовать режим. Проблема заключалась в том, что сам Ельцин поначалу так не думал. Он отказывался верить в коррумпированность своего узкого круга и доверял Примакову, с которым договорился совместно уйти “ловить рыбу” в 2000 году, передав власть “молодому, сильному” реформатору.
Николай Глушков (слева), Березовский и Бадри Патаркацишвили, 1995 г. (Архив Бориса Березовского)
“Но это было только начало, — продолжал Глушков. — Настоящий шок у них наступил, когда мы взяли под контроль денежные потоки”.
Часть V
Сотворение президента
Глава 12. В кругу “семьи”
Триумфальное восхождение Путина из лубянского кабинета в кремлевский берет начало от незначительного на первый взгляд события — дня рождения Лены Березовской 22 февраля 1999 года. Борис и Лена планировали лишь небольшой праздник, только для членов семьи и самых близких друзей. Но Путин приехал сам, без приглашения, чем сильно удивил не только Лену с Борисом.
В эти дни противостояние Березовского с Примаковым достигло максимального накала, и оптимисты соглашались с пессимистами, что на этот раз олигарху не удастся выйти сухим из воды. Именно поэтому, впервые за многие годы, Лена с Борисом решили никого не приглашать — зачем ставить людей в неловкое положение?
Совсем недавно они были в Кремлевском дворце съездов на премьере “Сибирского цирюльника”, первого российского блокбастера в голливудском стиле. Дворец был до отказа заполнен разодетой публикой — пять тысяч “лучших людей” Москвы. Но как только Борис и Лена вошли в зал, вокруг них моментально образовалось свободное пространство, нечто вроде зоны отчуждения; от них инстинктивно отодвигались, как от прокаженных. Быть связанным с Березовским становилось опасно.
Тремя неделями раньше следователи генпрокуратуры в сопровождении телекамер и вооруженных бойцов в масках совершили набеги на двадцать четыре офиса и частные квартиры в Москве, имевшие отношение к Борису, включая головной офис “Сибнефти”. Искали подтверждения нелегальной прослушки телефонных разговоров, которую будто бы вела служба безопасности Березовского. Полным ходом шло следствие по “делу Аэрофлота”. Одновременно с этим началась налоговая проверка телекомпании ОРТ. Комментаторы в один голос заговорили о закате эры олигарха. Люди бились об заклад, что Бориса арестуют. И никто не сомневался, что за всем этим стоит Примаков.
“Демонстрация силы в отношении Березовского показывает, что Примаков начинает брать под контроль силовые структуры, которые прежде подчинялись только Ельцину, — писала в эти “Бостон Глоуб” в репортаже из Москвы. — Примаков усиливает влияние в СМИ, промышленности и структурах национальной безопасности, расставляя на ключевых позициях “людей в черном” — бывших шпионов, связанных с ним со времен работы шефом разведки”.
“Березовский теряет контроль, — констатировали “Московские Новости”. — Его обычных защитников на этот раз не видно, и контратаки не последовало”.
Однако Ельцин, пребывавший в депрессии, не воспринимал атаку на Бориса как часть наступления на себя самого. Ему боялись доложить, что его собственная дочь проходит по “делу Мабетекса”. Он также не слишком хорошо понимал, насколько “дело о пропавшем займе” Международного валютного фонда угрожает команде Чубайса.
Политический круг Бориса в те дни сузился до горстки людей, объединенных решимостью остановить Примакова во что бы то ни стало. В их число входил тандем “Таня-Валя”, Роман Абрамович, а также советник Ельцина по экономике Александр Волошин. Из-за присутствия в группе Татьяны и Юмашева, которого Ельцин любил как сына, все вместе они стали известны как кремлевская “семья”. Борис, который был минимум на десять лет старше всех остальных, являлся для них чем-то вроде гуру.
Влияние “семьи” на президента никогда не было столь серьезным, как об этом писали журналисты, а с их легкой руки и западные специалисты по России. Бэ-эн, как они между собой называли Ельцина, никому не позволял собой манипулировать и никогда не забывал о собственных интересах. К тому же он недолюбливал Березовского, который был движущей силой группы. Иначе говоря, “семья” была не столько “кухонным кабинетом” Ельцина, сколько мозговым центром при Тане-Вале, которые доносили идеи Березовского до президента в приемлемой для него упаковке.
Самым молодым членом “семьи” был Рома Абрамович. В конце 1997 года он попросил Бориса познакомить его с Таней-Валей, после чего не прошло и месяца, как они стали неразлучны. Борис тогда сказал Роме: “Я могу с ними работать, но жить с ними не могу — проводить выходные, катать на яхте и прочее. Если ты этим займешься, я буду только рад”. К тому времени и Борис и Рома обзавелись яхтами и недвижимостью на Лазурном берегу, где спасались от московской суеты.
— Готов хоть спать с ними, если это полезно для бизнеса, — ухмыльнулся Рома.
Борис уже давно понял, что за Роминой застенчивостью и приятными манерами скрывается расчетливый и практичный волк-одиночка, хорошо чувствующий человеческие слабости и обладающий талантом использовать людей. Не сговариваясь оба понимали: разделение ролей в “семье” таково, что у одних есть влияние, а у других ресурсы, и кто-то должен платить за все эти поездки в Европу. Ресурсы, конечно, были у них обоих, но катание на яхтах получалось у Ромы гораздо лучше, чем у Бориса. Вскоре все финансовые и другие “технические” проблемы “семьи” легли на плечи Ромы. И он их успешно решал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
