16
Фарсанг — принятая на средневековом Востоке мера длины, к сожалению, слишком часто колебавшаяся, чтобы её можно было уверенно и однозначно перевести в метрическую систему.
17
Напоминаю читателю, что Испания в те времена была под эмиров Кордовы.
18
Читать арабские рукописи, особенно средневековые, — нелёгкая задача. Правильное прочтение того или иного знака может зависеть от малейшей закорючки, от точки, от положения знака в слове и чуть ли не от положения слова в предложении — и это когда речь о собственно арабских словах. Когда же арабы берутся передавать иноземные имена и названия… Аль Масудн перечисляет славянские народы Европы: «Затем следует славянское племя Астабрана (варианты: Астабвана, Астарана, Вастарана или Вастарая, — О. В.), которого царь в настоящее время называется Саклаих (варианты: Саклаидж, Садлаидж, Сакла, Сакландж, — О. В.); ещё племя, называемое Дулаба (варианты: Лулана, Длавана, Дулая, — О. В.), царь же их называется Вандж-Слава (Вандж-Алаф, Вандж, Ванджелак. Вахсла, Тала — это все варианты одного имени! — О. В.), затем племя, называемое Бамджин (Ямхнк, Махас, Набаджин, Набгир, Намджин, — О. В.), а царь называется Азана (Гарана, Араба, Арата, Ара, Гарата, — О. В.)». Хватит, пожалуй. Ладно ещё «Дулаба» с «Вандж-Славой» легко поддаются прочтению — это дулёбы (причём неясно, какие — прикарпатские или чешские), с князем Вячеславом. Но остальные: мука мученическая!
19
Вообще, у многих народов таким сказочным исполинам приписывают имя древних племён, соседствовавших с их предками. При этом зачастую богатырская стать в счёт не шла — вряд ли угры-мадьяры так уж потрясли своим ростом французов, гунны — немцев, а обры-авары — поляков. Скорее речь шла о мощи и опасности всего племени, о том, какое почтение, страх, а иногда ненависть внушало оно соседям, заставляя видеть в себе не только людей, сколько воплощение грозной стихии. Кстати, и русское «исполин» из этого же с списка и происходит, как полагают, от названия скифского племени «спадов».
20
Недавно довелось прочесть, будто отчества славяне позаимствовали у скандинавов. Счастлив сообщить, что первое славянское отчество отмечено византийцем Менандром ещё в VI веке, во времена, когда никаких скандинавов дунайские и днепровские славяне и знать не знали.
21
Мелтей — одно из армянских названий змея; слово же «Щек», Марр связал с древнерусским «щекотать» — «свистеть», «шипеть»
22
Занятно, что по следам новгородских летописцев идут и иные нынешние исследователи. В. В. Кожинов пытается обосновать мысль о жизни и княжении Кия в конце VIII века. Но как тогда Зенобий Глакк мог знать о нём заранее столь досконально? Впрочем, Кожинов хотя бы признает Кия славянским князем, а не книжным миражом или иноплеменником, как иные его коллеги.
23
Если только его прозвище не происходит от пастуха — козаря или птицы казарки (вспомним двух былинных Соловьёв — Разбойника и Будимировича и тёзку Казарина, богатыря Михаилу Потыка, то есть Птаху).
24
Кошерище — от «кошер», иудейского слова, обозначающего ритуально-чистое, праведное, короче говоря — иудейское, в противоположность «треф» — нечистому, скверному, иноплеменному. Подробный рассказ об этой былине, в которой отражено противостояние русов и хазар, помещён в моей книге «Святослав».
25
Ещё одно «шахматное» доказательство непосредственной связи русов с Индией и отсутствия таковой у скандинавов — ладья. На Западе, и у норманнов в том числе, эта фигура изображает башню-«туру», в то время как русская трактовка является явным переосмыслением индийской «ратхи» — колесницы. Колёса были приняты, очевидно, за щиты на бортах, конь впереди — за носовое украшение.
26
Степень «лёгкости» можно определить по тому, что порог Улборси превращают в Хольмфорс путём пяти (!) фонетических изменении, а скандинавский корень «форс» мало что вместо основного своего значения — стрежень, быстрина — начинает обозначать порог, так ещё и умудряется превратиться в пределах одного абзаца в «-борси», «-фар» и «-форос». Такими методами можно вышибить любое значение из любого слова.
27
Увы, это вполне обычное дело. Из пятидесяти одной книги, написанной современником аль Масуди, Константином Рождённым в Пурпуре, уцелело только две. Какие же библиотеки попросту не дошли до нас, сколько бесценных знаний бесследно сгинуло в пучинах времени?!
28
Иногда аль Масуди, полагаясь на информаторов, выдавал и не такие нелепицы: так, перечисляя славянские народы и их правителей, он, как здравствующих, упоминает Дира (аль Дир) и Олега (аль Олванг), в то время как к моменту написания аль Масуди своего труда оба государя не первый десяток лет отдыхали от трудов земных в недрах курганов. Сведения, как, несомненно, выразился бы незабвенный буфетчик из булгаковского «Варьете», Андрей Фокич Соков, второй — если второй! — свежести.
29
Напомню — скандинавы, которым согласно норманнисткой догме, обязаны быть русы начла X века, на конях не сражались ещё в XIV — ни хорошо ни плохо, вообще никак! И места для коней на их драккарах не было. Зато на кораблях вендов, балтийских славян — было.
30
На самом деле норманнские саги «отказываются» опознать в Ольге скандинавскую «Хельгу», передавая её имя неудобопроизносимым Аллогия. С. А. Гедеонов указывает на существование имён Олег и Ольга у чехов, а также на славянские имена вроде Ольгост, литовские Ольгерд и Ольгимунт. Однако, скорее всего, всё много проще — ещё Ломоносов, а затем Костомаров указывали, что имена эти самым естественным образом возникают по принципу других русских отглагольных имён на «О» — Ощера, Овид, Ольстин, Олисава. О-лег — тот, кто «ОбЛЕГчил», «освободил» — летописный Олег освобождает славян от хазар и возлагает на них «дань легкую». Древнерусский глагол «ольгчити» и обозначает — освободить, смилостивиться и т. д. Отсюда же «лёгкий», «льгота», «вольготный», древнее «льзя» и современное «нельзя». До какой ж степени надо быть оглушённым норманнистским дурманом, чтобы выводить это кричащее о своём славянстве имя-прозвище от заморского «хельги», даже вопреки свидетельству скандинавских саг!
31
Никого не хотел бы обижать зря, но еврей и норманнист С. Шехтер обнаруживший (?) «документ», отвечает, по крайней мере, половине этих условий.
32
Как легко заметить, норманнов в этом списке нет.
33
Следует обратить внимание — топор попал не в перечень оружия, а в список инструментов. В отличие от норманнов с их любимыми секирами, русы не слишком жаловали боевые топоры: былины их вообще не знают, в летописи же знатный рус пользуется топором лишь на охоте да при подавлении мятежа взбунтовавшихся данников.
34
Маги в данном случае — зороастрийские жрецы, чьи священные Огни были любому азербайджанцу времён Низами отлично знакомы.
35
Между прочим, прозвище «старый» тоже говорит о многом. Во времена, когда все исповедовали культ предков, а золотой век уверенно располагали в прошлом, слово «старый» имело совершенно иное значение. «Старый» означало не «ветхий», «дряхлый» и тем паче не «плохой», «устаревший». «Старый» значило «лучший» — вспомним «старого казака Илью Муромца», летописная «старая чадь» — синоним «лучшей чади», соответствующей, в свой черёд, «лучшим людям» позднейшего времени.
36
Подлинная подоплека этих событий рассматривается мною в книге «Святослав».
37
Но, возможно, прихватив с собой нефть — не ею ли были начинены «огненные птицы», взлетевшие вскорости над деревянными стенами Искоростеия?
38
Уж не результат ли опытов по изготовлению «греческого огня»?
39
Историю князя Олега — «Аллигико» — передают и записанные Ш. Б. Ногмовым адыгейские предания. Правда, в них он, схваченный и увезённый за море, оказывается пленником в «Саркале»-Саркеле. Очевидно, так отразилась в адыгейских легендах память о пленении князя хазарами. Союзником его оказывается в предании татарский хан — конечно, указание на союз Олега «Горнсланича» с половцами.
