— Не знаю. Военная комендатура к нам никакого отношения не имеет. Попробую что-нибудь сделать. Только как это приблизит нас к тому, чтобы взять Клыка?
Вопрос действительно был очень сложный. Если поставить на уши весь город, диверсант уйдет в глухое подполье и найти его будет невозможно. Действовать нужно своими силами. Вот только как и где? Припять большая, он может быть где угодно. Даже на самой ЧАЭС, в Москве, В Чернобыле... Да где угодно!
Я молчал, не зная, что ответить.
— Короче, нужно все тщательно обдумать, — наконец ответил Андрюха. — Я, в общем-то, явился как раз для того, чтобы дать тебе фото и выяснить, сможешь ли ты прошмыгнуться по электростанции и выяснить, если там похожий человек. Метод не самый действенный, но...
— Нет, так дело не пойдет. Ничего мы этим не добьемся, только зря потеряем время! — решительно перебил я и вдруг вспомнил, про слова Артема Горчакова. — Так, стоп! В десятых числах на Чернобыльскую АЭС прибывает зарубежная комиссия из международного агентства по атомной энергетике. Я предположил, что с учетом последних событий, кураторы Клыка могут быть в числе прибывшей делегации. Сейчас, скорее всего, никаких каналов связи со своими кураторами у Клыка не осталось, а эта делегация действенный метод взаимодействия. Вдруг тот приедет для того, чтобы...
— Гениально, Леха! — воскликнул курсант. — Это то, что надо! По крайней мере, я бы поступил точно так же, если бы оказался в подобной ситуации. Когда прибывает делегация из этой комиссии атомной?
— Вроде как десятого декабря. Но это не точно.
— Я попробую достать пропуск на ЧАЭС.
— Да не нужно! — улыбнулся я. — У меня ведь есть твой старый пропуск, который я у тебя стащил в гостинице. Я лишь фотографию переклеил. Прилепишь свое фото и будет как новенький. Там, кстати, фамилия Подгорный... С собой пропуска у меня нет, но если ты сможешь приехать еще раз, я тебе его передам. Но, честно говоря, не пойму, зачем тебе пропуск? К делегации ты близко не подберешься. Не собираешься же ты тыкать стволом пистолета в морду каждого, кто будет в числе гостей?
— Нет, конечно. Но где-то рядом я быть обязан. Вот только загвоздка, ты там тоже должен быть!
— Я больше не хожу в наряды по электростанции. Решение командира. До конца этого года у меня связаны руки и тут без вариантов.
— А если попробовать поговорить с командиром? — предположил Андрей. — Что если официально попросить твое здешнее командование отрядить тебя для помощи милиции? Думаю, я смогу убедить Горохова, чтобы тот шепнул куда надо. Правда, я начинаю подозревать, что скоро Никита Егорович потребует от меня ответа, для чего он мне помогает и какие цели я преследую.. Он мужик толковый, понимающий. Но у кого угодно рано или поздно возникнут сомнения, что все эти просьбы и действия не имеют отношения к серии убийств. Кстати, дело практически закрыто, убийца попытался сбежать из города, но случайно себя выдал. Ты же не в курсе, да?
— Пока я на службе, вообще не в курсе, что за забором происходит.
— В общем, все закончилось. Наша сотрудница, Светлана Валерьевна, с которой ты меня уже видел, провела огромную аналитическую работу и выявила некую закономерность. В общем, им оказался недавно освободившийся с мест лишения свободы мужчина сорока двух лет. И что интересно, та сумасшедшая, что мы взяли ранее, оказалась его родственницей. В одном эпизоде он привлек ее к своему делу и та сбежала. Но из-за психического расстройства, ничего дельного сказать нам не смогла, хотя все знала.
— И какой у него был мотив?
— Не поверишь. Никакого. Пока он сидел в колонии, наслушался каких-то историй, вот крышу и сорвало. Начал резать всем горло.
— И как, взяли его?
— Да. Он так перепугался, что едва осознав, что попался, сам сиганул под колеса встречного автомобиля, но к счастью для нас, остался жив. Всех подробностей я узнать не успел, если время будет, Погодин сам все расскажет.
— Ну и отлично. Одним отморозком меньше.
— Я так понял, этот старлей, твой командир взвода? Нормальный, нет? Можно с ним эту тему по поводу нарядов перетереть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Попробовать можно, но лучше сразу с командиром. Хотя... Главное действовать убедительнее.
Я поднялся, позвал Озерова. Едва тот вошел, Андрюха тут же перешел на деловой тон.
— Товарищ старший лейтенант, сержант Савельев оказал нашей межведомственной группе содействие при поимке опасной банды рецидивистов. Если бы не он, мы бы не смогли собрать нужные сведения и тогда неизвестно, чем бы все вообще закончилось. Вот только, дело еще не закончено.
— А я тут при чем? — нахмурился тот.
— Наверное, мне лучше подойти к командиру роты... Впрочем, думаю, вы тоже сможете помочь! Суть проста, десятого декабря сего года, на Чернобыльскую АЭС прибывает иностранная комиссия. Мы тесно сотрудничаем с КГБ СССР. У нас есть подтвержденная информация, что среди них будет тот, кому на станции быть запрещено! Ведь в этом же суть несения дежурства вверенного вам взвода, на АЭС? А сержант Савельев ваш подчиненный, так?
— Верно. Только я такие вопросы не решаю. Савельев, по состоянию здоровья, не может заступать в наряды по электростанции. Решение командира роты, подкрепленное заключением медицинской комиссии.
Капитан вздохнул, подошел ближе.
— Думаешь, я не знаю, как заключение было выдано? — негромко спросил Андрей. — Мы оба знаем, что это не так. Взгляни, он здоров как бык!
— Может быть...
— Хорошо, все ясно, старлей. Но прежде, чем я уйду, ты подумай, какие перспективы могут быть, если подчиненный твоего взвода кажет содействие советской милиции и комитету в поимке возможного диверсанта?
— Я не совсем понимаю, каким образом тут замешана милиция? — по лицу Озерова пробежала тень сомнения, однако он явно заинтересовался, хотя и попытался не подавать вида.
— Все просто, наша группа является межведомственной, мы на многое можем повлиять, — сдержанно ответил Андрей. — Например, на карьерный рост...
Естественно капитан надавил на больное место любого военнослужащего, засидевшегося на месте. И судя по всему, Озеров был именно таким.
По лицу офицера было видно, что внутри него идет напряженная борьба. К счастью, здравый смысл взял верх.
— Не обещаю, но попробую кое-что сделать, — произнес он.
— Отлично! — курсант протянул ему ладонь. — Как только все будет готово, я свяжусь с вами через Алексея... Через сержанта Савельева! Уж поверь, мы делаем благое дело, даже если со стороны это кажется странным...
Уже вечером того же дня, после отбоя, старший лейтенант Озеров неожиданно зашел в нашу каптерку, где мы собирались «гонять чаи».
— Все, на выход! Савельев, на месте! — распорядился взводник.
Наши высыпали оттуда как тараканы — провоцировать старлея никто не хотел. Когда Горчаков прикрыл за собой дверь, офицер подошел к столу и сел на свободный стул.
— Да-а, интересный ты фрукт, Алексей, — произнес он, глядя на меня с нескрываемым интересом. — И друзья у тебя тоже. Значит, ты не врал?
— В смысле?
— Я видел удостоверение этого капитана. Ты действительно оказывал помощь милиции, когда не явился в учебный центр?
— Да, я же говорил, — кивнул я. — Я может и проблемный, но врать не люблю.
— Ясно, — ответил тот, затем добавил. — Капитан Потапов с понедельника уходит в отпуск, я остаюсь временно исполняющим его обязанности, — негромко ответил тот. — Если стоит вопрос в одном дежурстве, я готов помочь.
— Это хорошая новость, — обрадовался я. — Только я не знаю, когда именно приезжает эта комиссия из МАГАТЭ. Все зависит от этой даты. Вроде как десятого декабря?
— Одиннадцатого. Что-то там переигралось.
Повисла напряженная пауза, наконец, он спросил:
— Савельев, ответь на один вопрос... Зачем ты во все это влез? Тебе-то какая от всего этого польза?
— Все просто. Как только я закончу срочную службу, они дадут мне лучшую рекомендацию, а там сами понимаете.
Я сказал неправду. Ну не говорить же ему, что мы пытаемся предотвратить самую крупную техногенную аварию на АЭС, которую профукают все, начиная от персонала станции и заканчивая чекистами? Не поймет он такого...
