— Думаешь, мы спугнули диверсанта? — спросил Артем, задумчиво колупая вилкой традиционный армейский бикус. На удивление, он почти не вонял и был относительно вкусным.
— Не знаю. Сложно сказать. Ну вот скажи, кто станет бродить ночью по станции, где все перемещения регламентированы, да еще и с дозиметром в руках? Кстати, а ты не помнишь, а тот «ДП-5в» в развернутом состоянии был?
— Развернут? Да он вообще пропал, как будто его и не было никогда! Леха, я тебе больше скажу! — понизил голос Горчаков, тревожно осмотрелся по сторонам. — Всю эту историю очень ловко замяли. Об истинном происшествии никто из руководства станции не узнал. А тех, кто тебе скорую помощь вызывал, я больше ни разу не видел.
— Как? — опешил я, застыв от изумления. — Не может быть!
— Вот так. Сам додумай, почему все так произошло. Но и это еще не все. Меня, после тех событий, даже ни разу не допросили. Уже утром отправили обратно в центр, без всяких объяснительных. Потом, просто целый месяц вообще не ездил в наряды, тухнул в роте. Думаю, это тоже было сделано не просто так.
Возмущаться на этот счет можно было сколько угодно, только правду все равно не узнать. Кто-то очень умело воспользовался тем, что я в госпитале и по-тихому свел ночной инцидент к тому, что как будто бы ничего не случилось.
А отсюда можно сделать вывод, что Клык точно не один. Помимо него, на электростанции есть и другие люди, которые хорошо вжились в роль.
— Слушай, а за то время пока я в госпитале валялся, что-то еще происходило на АЭС? Что-нибудь подобное.
— Ничего, — отмахнулся Горчаков. — Тишина. Я нашим парням рассказал, те перекинули вводную на соседний взвод. Ребята были в курсе, всем хотелось отличиться и изловить постороннее лицо, которое как-то проникло на станцию. Но ничего подозрительного так и не произошло.
— А вот тут я не удивлен.
Очевидно, тот инцидент с дозиметром — случайность. Человек, которого мы пытались преследовать, просто вышел в технический коридор не в то время, не в том месте. Случайно наткнувшись на нас, он бросил устройство и сбежал.
Несложно понять, что это событие тоже косвенно связано с будущей аварией на ЧАЭС. Черт возьми, я только начал было подозревать, что у Клыка только один помощник, а теперь выясняется, что это не так. Пока один убегал, второй умудрился подобрать дозиметр, как будто его там и не было. Ну а сам Клык, вновь подергав за ниточки, все свел к тому, что никакого инцидента и в помине не было.
Прямо уличная магия. И ни у кого не возникло вопросов?
Ну, конечно, даже в комитет ничего не пришло. Свели все к тому, что я там сам упал, никто никого не преследовал и вообще, нам показалось. Даже навскидку, диверсантов на станции точно больше двух.
Мне известна только одна фамилия, которая может быть напрямую связана с диверсантами. Хотя, как ни посмотри, диверсантами их сложно назвать. Диверсии проводятся в тылу врага, во время ведения боевых действий. А тут что получается? Террористы? Все так, только в восьмидесятые годы, в Советском Союзе, это слово еще не попало в широкий обиход...
О чем я думаю? Какая разница, диверсия или теракт? Суть-то одна!
— Как думаешь, это может быть очередной учебной проверкой, вроде той, когда нас с тобой объявили дезертирами? — вдруг спросил Горчаков, чем сильно меня удивил. Он тоже все воспринял неверно.
Я даже расстроился. Думал, что он сам все понимает, что это никакие не тренировки с постановками... Что все происходит реально! Ошибся я насчет Артема, а жаль. Как ему вообще такая мысль в голову пришла?
— Да, наверное, — задумчиво произнес я. Затем быстро покидал в рот остатки бикуса, запил все компотом. — Что-то голова кружится, пойду на свежем воздухе постою.
Поднялся, взял свой поднос и отправился к выходу.
Ничего у меня не кружилось. Просто хотелось побыть одному.
Меньше проблем не становилось. Только решалась одна, как на ее место вставала другая, а то и две сразу. Это не цепочка, это паутина какая-то!
* * *
Прошло пять дней, а ровным счетом ничего не изменилось. Командир меня так и не вызвал, отчего у меня сложилось впечатление, будто он просто избегает поднимать эту тему. Это казалось мне странным, но как я ни старался понять, так никакого вывода сделать и не смог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В наряды на АЭС я не ездил. Привлекался только на теоретические занятия, где не требовалось лазить по канавам с автоматом или задерживать вооруженного противника. Только голая теория, никакой практики. Это порядком действовало на нервы, но я успокаивал себя тем, что иначе никак и такой исход событий не самый плохой.
Попутно продолжал попытки выяснить, кто такой Донченко. Курсант на связь так и не вышел, отчего я начал переживать еще больше — он точно вляпался в какое-то дерьмо. Ну не мог Андрюха тупо забить на меня, не мог.
Возникла у меня одна идея, которую нужно было попробовать реализовать. Я задумал пробраться ночью в канцелярию роты и позвонить напрямую в госпиталь. Узнать, как там Григорий, как его состояние здоровья. Вдруг его уже выписали?
Конечно, звонить ночью в военный госпиталь, само по себе глупо — меня тупо пошлют куда подальше. Днем не вариант — никто в канцелярии роты не даст мне пользоваться телефоном. С Озеровым, конечно, можно попробовать договориться, но в последнее время он меня почему-то недолюбливает.
Впрочем, верное решение я принял почти сразу.
В ночь, с двенадцатого на тринадцатое ноября, ответственным офицером стоял командир четвертого взвода, старший лейтенант Новиков. В принципе нормальный офицер, хоть и молодой. В обязанности ответственного по подразделению входил осмотр прилегающей территории, проверка учебного корпуса и казармы. Как раз во время обхода территории учебного центра, я и решил провернуть свое незаконное проникновение в канцелярию.
Вообще, заходить туда разрешалось только офицерам. Солдаты и сержанты заходили только по команде.
Она закрывалась на ключ, вот только запасной всегда болтался на связке у дежурного по роте. А им сегодня как раз стоял младший сержант Денисов — идеальные условия.
У меня было примерно минут пятнадцать, не больше. Должен уложиться.
Дождавшись, когда офицер закроет канцелярию на замок и уйдет из казармы, я тут же крикнул дежурного по роте и взял у него ключ. Тот поворчал конечно, но ключи отдал. Я быстро открыл дверь, торопливо отыскал справочник телефонных номеров. Порывшись, нашел там номер регистратуры, набрал номер.
Пошли гудки.
Раздался сонный женский голос.
— Черниговский военный госпиталь, дежурная медсестра Ильина. Слушаю вас!
— Начальник межведомственной следственно-оперативной группы Горохов! Понимаю, что поздний час, но мне срочно нужны сведения о состоянии здоровья пациента Петрова! — твердым голосом заявил я. — Дело государственной важности!
Медсестра что-то пробурчала, но все-таки отозвалась:
— Сейчас проверю, ждите...
Взял на вооружение метод работы курсанта. На том конце провода никак и никогда не узнают, с кем они говорят на самом деле. Так почему бы не нагнать важности?
Через минуту вновь раздался ее голос.
— Так, а какой именно Петров вас интересует? — медсестра шелестела бумагой. — Андрей Григорьевич или Григорий Яковлевич?
Я не сразу нашелся что ответить. Такого поворота я совсем не ожидал.
Вот значит, почему Андрюха не выходит на связь! Он сам загремел в госпиталь!
_____________________
Товарищи читатели, спасибо за вашу поддержку) Решение принято — пишем шестой том. Если вас не затруднит, отпишите комментарий о впечатлении под первой книгой тут: https://author.today/work/232753, будем привлекать рекламой новых читателей)
Глава 20. На грани
О состоянии здоровья Григория узнать удалось — тот чувствовал себя хорошо, его как раз планировали выписать на следующий день. А вот разузнать об Андрюхе я попросту не успел. Дневальный на окне, неожиданно подал сигнал о возвращении ответственного офицера, поэтому мне пришлось срочно покидать канцелярию.
