У бронированного грузовичка инкассаторов ожидал четвертый член команды. Лицо его было жестким, в глазах читалась решимость без раздумий пальнуть в каждого, кто преградит группе дорогу. Четвертый распахивал перед остальными дверцу, и, когда все трое вскакивали в салон, он садился за руль. Действия инкассаторов были отточены долгой практикой и предшествовавшей службой в спецназе, а потому в людской толпе они чувствовали себя так же уверенно, как автоматчик в подготовительной группе детского сада.
О том, чтобы взять инкассаторов в самом здании, не могло быть и речи. Бдительность обостряется неимоверно, как только руки начинают ощущать тяжесть сотни тысяч долларов. Огромную роль может сыграть обыкновенная случайность — например, можешь повредить ногу и тогда из универмага выйдешь только в наручниках. Очень неудобно было покидать универмаг через запасной выход, к которому примыкал двор, обнесенный кирпичной стеной. В стене имелись ворота, а у ворот — будка с военизированной охраной. Через ворота можно было прорваться только с боем. Если выходить с мешками денег через центральный выход, то бронированный грузовик встретит выходящих стволами инкассаторов. А если добавить сюда еще и панику, которая мгновенно возникает во время перестрелки, то положительный результат вряд ли возможен, тем более что через шесть минут универмаг должен будет оцепить взвод ОМОНа. Для того чтобы подобраться к деньгам, нужно придумать что- нибудь похитрее.
Колян давно хотел наказать именно этот универмаг — ткнуть строптивого директора мордой в его шикарный стол и показать, кто же все-таки в городе хозяин. Директор гордо отказался от предложенной «крыши», а во время переговоров вел себя так строптиво, словно был сделан не из костей и мяса, а из булатной стали. Универмаг являлся как бы маленьким островком свободы посреди враждебной империи. Его суверенитет можно было бы ликвидировать единственным выстрелом, тем более что директор пренебрегал охраной. Видимо, он принадлежал к той категории людей, которые считают, что безвременная смерть не их удел и они могут загнуться только от старости. Однако Николай желал не крови, а отмщения. Он хотел доказать строптивому директору, что даже в стенах универмага, который тот считает своей крепостью, он, Николай Радченко, является полноправным хозяином. Убедить в этом директора можно было только одним способом — отнять деньги. Бизнесмены, как правило, редко понимают слова, для них аргументом является только утрата денег. Если же и этот аргумент не покажется директору убедительным, тогда в его башке на одну дырку станет больше.
— Ты все понял, что нужно делать? — в который раз спросил Колян у Горыныча.
Тот улыбнулся и уверенно ответил: — Да.
Сомневаться в способностях Горыныча у Коляна не было никаких оснований, и он спросил больше для того, чтобы успокоиться самому. Ему хотелось лично участвовать в операции, и, зная себя, он понял, что уймет свой боевой зуд только тогда, когда собственноручно вытряхнет кассу.
— Иди.
— Понял — бодро отозвался Горыныч. Предстоявшая акция виделась ему очередным развлечением.
Он сел в «вольво» и, нажав на газ, отогнал машину за угол соседнего дома.
— Никто из вас ничего не забыл? — обернулся Колян к сидевшим позади Угрюмому и Хорьку.
— Как же можно, Колян? Если мы что-то позабудем, так ты нам головы отвернешь, — заметил Хорек.
Николай не ответил и приказал Олегу, сидящему за рулем:
— Ты останешься в машине. «Узи» держи под рукой, чтобы в случае чего шмальнуть от души.
— Ясно, — кивнул Олег и похлопал по сиденью, под которым лежал автомат.
— У нас еще пять минут. Эти парни на редкость пунктуальны, так что успеем выкурить по одной.
Николай практически не курил, а если все-таки закуривал, то это значило, что он нервничает по-настоящему. Олег достал из кармана пачку «Кэмела», привычно щелкнул по дну и предложил выбитую сигарету Коляну.
Едва бригадир выпустил первую струю дыма, как раздался мелодичный звонок мобильного телефона.
Колян приложил трубку к уху и коротко произнес:
— Да. Вот как… Ладно. Следи дальше! Все, — он отключил телефон. — Поехали! Наши друзья вышли на три минуты раньше, это на них не похоже.
Колян выбросил окурок через приоткрытое окно.
День у Володи, водителя инкассаторской машины, не заладился с самого утра. Хуже всего было то, что он вдруг разругался с женой. Осточертел ее извечный шантаж — заберу детей и уеду к матери, живи один, как знаешь! Возможно, сейчас она находилась где-то на полпути к родительскому дому с узлами на плечах.
Оставит после себя на память парочку старых простыней и груду грязных тарелок — дескать, получи последний привет. Правильно говорят старики, что бабу следует держать в кулаке — едва разожмешь пальцы, как она тебе тут же на шею запрыгнет, а уж если оседлала, так по гроб жизни не сбросишь. Чего желал сейчас Володя, так это плюхнуться в горячую ванну и просидеть часа полтора в воде по самое горло, попивая Потихонечку бархатное пивко. Однако до окончания смены оставалось еще часа полтора, их предстояло как-то прожить.
— Черт бы его побрал! — надавил на тормоза Володя.
«Вольво», пересекавший неширокую улицу, неожиданно остановился, подставив Володиному броневику блестящий ярко-красный бок. Чихнув разок, иномарка заглохла.
Володя нетерпеливо надавил на клаксон, пытаясь поторопить мешающую машину. Шофер иномарки, бритоголовый парень, виновато развел руками: дескать, извини, браток, не получается. В подтверждение своих слов он повернул ключ зажигания. «Вольво» заурчал, но, не набрав должной мощности, снова заглох.
— Убирай машину! — махал руками Владимир. — Какого черта?! Не видишь, что ли, инкассаторская машина!
Парень виновато улыбнулся, вылез из-за руля, открыл капот и уткнулся в двигатель.
— И стоило за это дерьмовое железо отдавать шестьдесят тысяч баксов! — разочарованно воскликнул он.
За тонкой металлической перегородкой сидели трое инкассаторов. Через небольшое окошечко им была видна ситуация на дороге. По их напряженным лицам Володя чувствовал, что происходящее им не нравится.
Роскошный «вольво» плотно перекрыл дорогу. Единственное, что можно было предпринять в такой ситуации, так это протаранить помеху и выбраться из западни.
Володя посмотрел на часы — из графика они выбивались уже на целых три минуты, а на подобные неувязки начальство всегда смотрит косо. Наверняка директор универмага подаст жалобу, и бригада не получит премии.
Потеряв терпение, Володя вышел из кабины, громко хлопнув дверцей.
— Ну что там у тебя?!
—Сдохла она у меня, — пожаловался владелец иномарки. — Кто бы мог подумать! Такие бабки отдал, а она даже тысячи километров не пробежала! Я голову оторву тем, кто мне такое барахло всучил!
— Давай оттащим ее в сторону!
— Чем ее оттащить?! Я с собой не то что троса — даже гаечных ключей не вожу. Ведь не на «Запорожце» же разъезжаю!
Володя колебался несколько секунд, потом решительно произнес:
— Есть у меня трос. Я тебя дерну назад.
— Слушай, братан, — горестно воскликнул бритоголовый, — может, ты меня до гаража подкинешь? Здесь каких-то полкилометра будет. Не бойся, не обижу, заплачу, сколько скажешь.
Владелец иномарки полез в карман и выудил оттуда пузатое кожаное портмоне. В таком кошельке наверняка уместилась бы месячная зарплата всей инкассаторской бригады.
— Не могу, у меня работа.
— А разве левак не работа? — удивился бритоголовый.
— Послушай, мне не надо базара, оттяну твой металлолом, а дальше разбирайся как знаешь.
Володя направился к машине, где у него под пассажирским сиденьем лежал капроновый канат.
Чертыхаясь, он взялся за ручку двери, но неожиданно почувствовал, как под лопатку ему уперлось что-то твердое.
— Слушай сюда, сука, полезай в салон и без шума, — услышал он голос бритоголового — совсем не тот беспомощно-плаксивый, как минуту назад, а жесткий, не терпящий возражений. — Живо! Повторять не стану.
