Пешком я путешествовала редко и считала хорошую бейджанскую кобылу не роскошью, а средством быстрого передвижения. Чем дороже и породистее лошадка, тем комфортнее путешествовать. На нашу колченогую клячу с большими влажными глазами даже смотреть было больно. Ее грустный, несчастный взгляд так и говорил: «Мучители, мучители, мучители!» Посему бодрость духа после мытья быстро прошла, уступив место обычной угрюмости. Страх Божий, чувствуя мое настроение, притих на руках и лишний раз старался не шевелиться и не вызывать во мне на свою голову приступов недовольства.
Савков шагал впереди всех, задавая быстрый темп, и на его широкой спине между лопаток появился влажный круг от пота. Давидыв плелся позади, едва передвигая ноги, и мучился от жары и сильной жажды после попойки.
Дарья Потаповна, отгоняя веточкой мушек от пышной шевелюры да раскрасневшегося лица, задыхалась от ритмичной ходьбы, но старательно семенила рядом со мной, не отставая ни на четвертушку аршина.
А солнце палило как сумасшедшее, наверстывая время за холодную весну. Будто бы долго спало, а потом прочухалось и пошло хороводить в спешке: «Что же вы меня раньше-то не разбудили?» Птичкам да букашкам, полям да лесам только того и надо было – света пожелтее да дня пожарче – и разойтись во всем буйстве красок, разгуляться, играя и радуясь.
– Все! – заорал нам в спины Давидыв. – Больше не могу!
Я оглянулась, Денис завалился на спину посреди дороги и, раскинув руки, глядел в синее небо. Савков, не осчастлививший приятеля и двумя словами с самого утра, не останавливаясь, рыкнул:
– Оставайся здесь! – И даже припустил еще быстрее.
– Э-э нет, господа! – Я остановилась, подбоченясь. – Вы уж решите: или мы стоим на месте, или мы идем! У меня поводок, и я хочу знать, кому должна подчиняться, чтобы не остаться без руки. Так что решим?
Дарья Потаповна, схватившись за бок, тяжело дышала, радуясь передышке.
Савков, по-прежнему не оборачиваясь, остановился. Давидыв, наоборот, тяжело поднялся и, скривившись, сплюнул. Очень уж не хотелось им раскрывать, какое кольцо настоящее.
– Вот вы гады, – расплылась я в улыбке, дивясь упрямству обоих. – Погибнем сами, но врагу позиций не сдадим.
– Говогунья, елки-палки. – Давидыв, шаркая, прошел рядом со мной, нагоняя Николая.
– Нет, Денис, – поспешила я следом, дернув повод несчастной уставшей лошадки, только-только дотянувшейся губами до мелких пыльных травинок на обочине. – Это ты у нас балагур. Помнишь – вчерашнее веселье в Бортниках? – Даже на расстоянии я почувствовала, как оба приятеля напряглись. – Как в мой портрет из арбалета стрелял, помнишь?
Дарья сдержанно кашлянула, предлагая прекратить разбор полетов.
– Нет! – рявкнул Денис, махнув руками.
– А как орал, что ты король? – неожиданно поддержал меня Николай, хмыкнув.
– Ну так он и есть король, – удивилась Дарья Потаповна, недвусмысленно намекая, кто в королевстве хозяин.
– Глава республики, – машинально поправила я. – Из-за твоих фортелей, Давидыв, нас едва взашей не погнали.
– Впечатлились, значит! – раздраженно буркнул Денис, зыркнув на меня красными похмельными глазами. Упитанная физиономия темнела двухдневной щетиной и заметной болячкой у губы после драки с Николаем.
– Не смею спорить, твое величество.
– Пгавильно делаешь! – осерчал Денис. – Мне, кстати сказать, очень хочется выяснить, что пгоизошло в дегевне белогубашечников? Не слышу ответа, твою мать!
Ну что ж, лучшая защита – это нападение – давно воспетая и исправно работающая истина. Но пускаться в разбирательства я не собиралась, а потому огрызнулась:
– Савков просветит!
На том разговоры закончились до самой развилки, внесшей очередной разлад в наши и без того не слишком дружные ряды. Дорога неожиданным и самым подлым образом разбежалась в разные стороны, превратившись в три равнозначных, хорошо наезженных тракта. Возможно, будь на месте указатель, мы бы и знали, куда направиться, но, к сожалению, таковой отсутствовал. Стоя на перекрестке, мы, как последние олухи, спорили до хрипоты в горле, куда свернуть. Две развилки терялись в лесу. Третья змеилась через зеленеющее поле и пряталась в лесной гуще.
– Напгаво пойдешь – коня потегяешь, – хмыкнул Денис, покосившись на лошадь, – налево – тоже что-то там случается, пго пгямо и вспоминать не хочется.
– Погибнешь? – услужливо подсказала я.
– Здесь нет дороги, идущей прямо, – поспешно заметила Дарья и устало поправила волосы.
– Значит, пойдем направо, – резюмировал Савков и тут же зашагал в выбранном направлении.
– Эй, постой! – заорал ему вслед Денис. – Почему напгаво? Если огиентиговаться по солнцу, то нам нужно пгямо!
– Тут нет дороги прямо! – в отчаянии, будто сломанная шарманка, повторила стряпуха, отчего Давидыв скрипнул зубами.
– Пусть решает Наталья! – заявил Николай, обернувшись, и, словно приглашая меня, кивнул головой.
– Даже не собираюсь. – Я засунула руки в карманы и широко ухмыльнулась. – Уйдем не в ту сторону – с костями сожрете. Зачем мне это нужно? Я, напомню вам обоим, ваша пленница. Так что куда вы – туда и я, по-другому быть не может.
– Значит, направо, – заключил колдун.
– Почему напгаво? – вздыбился Денис.
– Да черт бы тебя подрал, Давидыв! – неожиданно воскликнул Николай и со злостью пнул камень, так что тот отлетел на несколько сажень, шмякнувшись на горку земли, нарытую в поле кротами. – Надоело! Я в конце концов Главный маг этого чертова королевства и лучше других ориентируюсь!
Оказалось, ориентировался Савков просто отвратительно и, похоже, кроме Николаевска и близких к столице деревень другой местности не знал вовсе.
К вечеру мы так и не добрались даже до крохотного полузаброшенного сельца. Лес тянулся бесконечной массой, дорога стала плохенькой и разбитой. За целый день нам не встретилось ни телеги, ни путников, словно мир в одночасье испарился, оставив на земле нас, единственных живых людей.
– Я же говогил, – через каждую минуту повторял Денис и, кажется, испытывал злое удовлетворение. – Говогил, что не в ту стогону свегнули.
Холод неизбежно приближающейся ночи обступал со всех сторон, и у самой земли вокруг зеленых папоротников медленно тянулась туманная дымка. Она стелилась между деревьями, прятала в белом густеющем киселе тропинку и обтекала неожиданно выросшие темные кресты деревенского погоста.
– Ну слава богу! – вздохнула стряпуха, крестясь. Она едва держалась на ногах от усталости, проклиная в душе ту минуту, когда выехала из привычных дворцовых стен.
И впрямь всего через четверть версты мы увидали высокий частокол, из-за которого в небо поднимался уютный печной дым. Деревенька, надежно защищенная от внешнего мира, отвоевала себе местечко среди леса, мрачно обступавшего бедняжку со всех сторон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
