– Вперед!
Еще одна проклятая легковушка – обычная приземистая машина со срезанным автогеном верхом выскочила из проулка, и басовито застучал пулемет. Дым лишал возможности точной стрельбы стрелка, но и наступающим он явно не помогал.
– Ложись! Сосредоточенный огонь!
Пулеметная пуля фонтаном взрыла асфальт совсем рядом с ним, больно хлестнуло по лицу асфальтовой крошкой, но тут по рискнувшему стрелку ударило сразу три или четыре автомата, плюс пулемет – на ощупь, через дым. Те, кто уже занял позиции на другой стороне улицы, могли вести прицельный огонь, потому как там не было дыма, и воспользовались этим сполна. У террористов убило водителя – и с этого момента они были обречены. Точку в деле поставил вертолет – один из канониров навел пулемет, и подвижную огневую точку террористов буквально разорвало на части градом пуль вместе со всеми, кто там находился.
Вскочив, Татицкий перебежал, прикрылся углом дома…
– Потери?! – крикнул он.
– Все целы, господин поручик.
Непостижимо уму – под пулемет попали. Не все так страшно, как малюют.
– Пошли!
– Пришли уже, господин поручик! Вон нужное здание! – Фельдфебель показал пальцем.
– Осторожнее! Двое вперед, остальные – прикрывают. Окна держать под прицелом!
Самое хреновое – это местные заборы. Из них не выломаешь доску, за ними не укроешься – они из сетки-рабицы и простреливаются насквозь.
Тем не менее двое из отделения, проделав в ограде дыру кусачками, которые делаются из штык-ножа и его ножен, прорвались вперед, залегли по обе стороны здания. Где-то постреливали, но вяло, только чтобы обозначить присутствие.
– Всем – вперед!
Дверь рванули зарядом ВВ, небольшим – тридцати граммов хватило, чтобы повредить замок. Фельдфебель врезал ногой по двери, и все рванулись внутрь. Две лестницы – вверх и вниз, в здании никого.
Разбились на три группы, по четыре человека – получается, что в здании не два этажа, как предполагалось, а три.
Поручик вместе с еще тремя бойцами рванулись вниз. Узкая лестница, полоснет кто – рикошетами половину положит.
Несмотря на запрет, поручик, остановившись перед распахнутой настежь дверью, достал, сорвал чеку и аккуратно закатил внутрь «РГД-5». Хлопнуло, пахнуло горячим дымом – и вперед, только вперед, пока не очухались, пока прячутся, пока глаза ослепило вспышкой от взрыва. Вперед – и только вперед.
Большое, очень большое помещение… Почти пустое, голые стены. Какие-то ящики, пустые… похоже на ящики от боеприпасов… много. Дальше… еще одно…
– Чисто!
– Больших, блокировать выход!
– Есть!
Еще одно – запертая дверь. Поручик кивнул, и один из бойцов саданул изо всех сил по двери, где-то в районе замка. Замок замком, но грубой силе в виде ботинка сорок шестого размера он уступил, не смог выдержать.
– Ё…
Несколько коробок, телевизор, запитанный и подключенный неизвестно куда, работает. По телевизору выступает какой-то бородач, его визгливый голос вызывает желание дать очередь… чтобы заглох. На столе – брошенная «беретта», еще одна… ящики.
– Похоже, смылись, господин поручик…
– Похоже…
Поручик на секунду отвернулся, и пистолетов вмиг не стало. Ни один солдат не откажется от трофейного пистолета… на всякий случай, и носить не тяжело, и обменять на что-нибудь – запросто.
– Вскрыть! – Поручик показал на коробки.
В коробках оказались выстрелы к «РПГ», осколочно-фугасные, самые ходовые, и патроны 7,92, германские.
Подавая пример, поручик взял гранату «РПГ», взгромоздил на снаряжение, потом еще одну. Больше – не потянуть, а так – лишним не будет. «РПГ» они точно найдут лишний, их тут – как грязи.
– Сваливаем. Гранаты не пользовать, пока одну не отстреляем.
Бывали случаи, когда специально оставляли заминированные, выстрелил – и костей не осталось. Но если нормально, то несколько лишних гранат будут в самый раз.
– Заминировать?
– Нет…
Вверху вспыхивает и тут же замолкает перестрелка…
– Кононенко, Бадри, доклад!
– Двое «двухсотых», господин поручик, с улицы заскочили, – отзывается рация густым басом фельдфебеля Кононенко.
– Все наверх! Собраться на первом этаже!
Как Бог хранит… Первая задача выполнена – ни одной царапины.
У лестницы один из бойцов протянул какую-то книжку в зеленом переплете:
– Там, господин поручик… по полу раскидано.
– Брось!
Вверху собрались все. Чуть в стороне – «АК-56» старой модели, с подствольником, не слишком точный, но надежный, безотказный и простой. У бойцов в руках – у одного неизвестно где «прихватизированный» карабин Драгунова, короткий, еще у одного – североамериканское помповое ружье двенадцатого калибра.
– Откуда?
– Наверху есть кое-что?
– Документы какие?
– Тут исламский комитет был. Глянете, господин поручик?
– На словах. Некогда.
– В одной комнате – флаг ихний на стене, столы, стулья – вроде как для собраний или суда. Другая, соседняя – там крови на полу запеклось… и все стены покоцаны.
Понятно, исламский трибунал.
– А документы?
– Кострище. Большое. Они только-только свалили отсюда.
Внезапно поручик понял, что на улице, чуть дальше, идет перестрелка, и сильная.
– Мохначев – связь!
Подбежал связист, у него была большая рация, за спиной торчала свернутая антенна, наподобие телевизионной. Поручик снял трубку, настройка шла автоматически на рабочую, заранее заданную волну. На остальные нужно настраивать уже вручную.
– Ворон-один, прошу Волка-главного или эстафету до Волка-главного, прием!
– Волк-главный на приеме, всем тишина на время сеанса. Ворон-один, слушаю тебя.
– Задача «фазы-один» выполнена, потерь нет, результат нулевой, как поняли?
– Принял, результат нулевой, доложите потери противника.
– Двое «двухсотых» точно, подбита мобильная огневая точка. Птички снялись с гнезда.
– Принято, новая задача для вас, Ворон-один. Второй и Третий пробиваются к телецентру, блокированы в районе трущоб. Приказываю пробиться к ним и оказать помощь. Общая задача вашей роты – захват телецентра. Действовать по обстановке, как поняли, прием?
– Принял, пробиваться ко второму и третьему отделениям, блокированным в трущобах, конечная цель – захват телецентра.
– Верно, отбой.
Только идиот мог придумать пробиваться через трущобы тремя отделениями. Впрочем, поддержка с воздуха никуда не делась…
– Отделение, слушай мою команду! Боевая задача – пробиться к блокированным второму и третьему отделениям, вместе с ними прорваться к телецентру и занять его. Карту!
Кто-то протянул карту – пересняли с туристической, нормальной карты этого города не было. Сделали спутниковую, но хватило их далеко не всем.
– Вот здесь! – решил поручик. – Пробиваемся двумя группами, прикрываем друг друга. Из вида друг друга не терять! Всё!
– Дым, и вперед! Опасаться растяжек!
На улицу летят сразу две шашки, одна за другой. Густой дым затягивает переулок…
– Пошел!
Пули летят в дыму – почему-то это еще страшнее. Но все равно бежишь, пока не врезаешься носом в стену, рядом – еще кто-то. Ни слова не говоря – выстраиваются две цепочки. Только идиот думает, что в настоящем бою можно командовать. Командовать можно или до боя, или после боя. Можно и в бою… но только полком или дивизией. В отделении каждый сам должен понимать, что нужно делать в каждый конкретный момент.
Шаг за шагом… хрустит под ногами кирпич, такое ощущение, что здесь уже были бои, и неслабые. Еще до них.
Трое – черные береты, вылетают на них, и прежде чем поручик успевает опомниться, двое своих, головной дозор, падают на колени и открывают огонь из автомата и пулемета, огненные струи ломают тела, бросают их на землю, вперед летит граната – если не кинешь ты, кинут тебе. Под прикрытием тех, кто лежит, отделение бросается вперед, двумя колоннами, стремясь выскочить из узкого, дышащего смертью переулка, где все пули в тебя, хоть на какой-то простор.
И тут-то в первый раз они столкнулись с настоящим, серьезным сопротивлением. Сразу несколько автоматов ударили по ним и спереди, и с левого фланга – там, где была баррикада из бетонного блока и машины. Они открыли огонь в ответ.
В этот момент поручик убил первого своего врага – до этого он стрелял по мишеням и один раз стрелял боевыми, но ни разу он не видел, как это бывает, когда убиваешь врага. А тут… тот высунулся из-за стоящей боком машины – поручик не видел, что в руке у него граната и он размахивается, чтобы бросить ее… он просто вдруг осознал, что целится из автомата в человека… во врага, палец прижал спуск, автомат трепыхнулся, и там, где только что была голова врага, брызнуло красным, как будто из краскопульта кто прыснул, а потом там, за машиной, кто-то вскочил в полный рост и громыхнул взрыв.
Кто-то хлопнул поручика по плечу – это потом ему рассказали, что он подстрелил духа с гранатой, которую тот едва не кинул в них, и из-за этого там погиб еще один дух, и фланговая позиция неприятеля была полностью обезврежена, считай, одним его выстрелом. Вместо этого он перебежал к противоположной стене, через простреливаемое пространство, и почувствовал, как что-то рвануло сильно рюкзак, но боли не было, а потом рядом к стене ткнулся еще кто-то, и он понял, что уже не один. Он бросил в проулок гранату, дождался, пока бухнуло, и пошел вперед, пригибаясь и держа автомат наготове, чтобы ответить выстрелом на выстрел. Но ответить не получилось – они вышли вперед, прошли пару десятков метров, прикрываясь забором из профнастила, пробиваемым любой пулей, но дающим скрытность перемещений, и получилось, что они зашли противнику во фланг вдвоем. Он видел баррикаду и видел черные тела рядом с ней… живые, они двигались и стреляли, прикрываясь положенными через улицу бетонными блоками. И тогда он открыл автоматный огонь, отсекая очередь за очередью, видя, как пули попадают в тела и высекают бетонную крошку, и тела дергаются и перестают стрелять, а кто-то стрелял в них, и бухало рядом трофейное ружье, посылая во врага снопы картечи, а они стреляли, пытались бежать и…
