— Ладно, дело идет к большой драке, — сказал кто-то из мужчин. — Зачем выслеживать этих краснокожих? Их имена вырезаны на седлах, мы и так знаем, кто это сделал.
— Подождите, подождите немножко! — закричал Армор. — Вы хоть мозгами пошевелите! За то время, пока Град Пророка строился на берегу Воббской реки, прямо напротив Церкви Вигора, хоть один краснокожий украл у вас что-нибудь? Хоть одного ребенка обидел? Хотя бы одну свинью увел? Что-нибудь плохое вам эти краснокожие сделали?
— А ты считаешь, они хорошо поступили, похитив ребятишек Эла Миллера? — ответил кто-то.
— Я говорю о краснокожих, живущих в Граде Пророка! Вы знаете, они никогда и никому не причиняли вреда, вы знаете это! И знаете почему. Потому что Пророк учит их жить в мире, держаться собственной земли и не вредить белому человеку.
— Но Такумсе думает иначе!
— Хорошо, но даже если б они замыслили против нас что-нибудь ужасное, что именно — я и предполагать не хочу, неужели вы думаете, что Такумсе и Тенскватава такие дураки, чтобы оставлять свои имена на месте преступления?!
— Они гордятся убийствами бледнолицых!
— Будь краснокожий умным, стал бы белым!
— Вот видите, прав я был, он точно их прихвостень!
Армор знал этих людей и знал, что большинство из них по-прежнему стоят на его стороне. Даже недруги не осмелятся в открытую выступить против него, пока вся группа не придет к единому решению. Пусть их, пускай обзываются, в страхе и ярости человек может наговорить много такого, о чем позднее пожалеет. Пока они ждут. Пока не решают ввязываться в войну с краснокожими.
По мнению Армора, от этого похищения очень дурно пахло. Слишком уж легко все объяснялось, начиная с лошадей, которые были специально посланы домой с вырезанными на седлах именами. Так краснокожие не поступают, даже самые плохие, которые убьют любого белого не моргнув и глазом. Армор был достаточно наслышан о краснокожих, поэтому знал, что пытками они предоставляют человеку шанс продемонстрировать свое мужество. Они не используют пытки, чтобы навести на людей страх. (Во всяком случае, большинство краснокожих так не поступает, хотя про племя ирраква, которое приобщилось к цивилизации, ходят всякие слухи.) Кто бы ни похитил сыновей мельника, действовал похититель несвойственно краснокожему. Армор почти не сомневался, что это похищение было подстроено. Французы в Детройте многие годы пытались развязать войну между краснокожими и американскими поселенцами — это могли быть они. А мог быть Билл Гаррисон. Да, такое коварство достойно этого человека, плетущего свои паучьи сети в форте на Гайо. Армор решил, что скорее всего это он и есть. Он, конечно, не осмелился высказать свои мысли вслух, потому что люди скажут, что он просто завидует Биллу Гаррисону. И правда, он действительно завидовал. Но вместе с тем знал, что Гаррисон — плохой человек и пойдет на все, лишь бы добиться своей цели. Он вполне способен подкупить нескольких дикарей, чтобы те убили парочку ребятишек неподалеку от Града Пророка. Ведь именно Тенскватава увел краснокожих из владений Гаррисона и заставил их отказаться от виски. А Такумсе прогнал оттуда большую половину фермеров. Скорее всего за этим похищением стоит Гаррисон, а не французы.
Но он не мог поделиться с людьми своими размышлениями, потому что не было доказательств. Он мог лишь сдерживать поселенцев, пока не обнаружится что-нибудь повесомее его слов.
Впрочем, догадку можно было проверить прямо сейчас. С собой в погоню захватили старого Така Нюхача. Старик пыхтел, но не отставал, проявляя настоящее мужество, ведь его легкие при каждом вздохе трещали, как детская погремушка. Так Нюхач обладал даром. Конечно, полагаться на его дар не стоило, но иногда он очень помогал. Ему нужно было всего лишь закрыть глаза и как бы заглянуть в прошлое. Являлась всего пара-другая видений, не больше. Несколько лиц. Например, Так Нюхач очень пособил всем, когда погиб Ян де Ври. Местные жители долго ломали голову, то ли его убили, то ли фермер сам покончил с собой, пока не догадались позвать Така. Закрыв глаза, Нюхач увидел, что произошло в действительности. Оказалось, ружье само, по трагической случайности, выстрелило в лицо поселенцу, так что тело можно было без опаски хоронить на церковном кладбище и необходимость гоняться за убийцами отпала.
Поэтому существовала призрачная надежда, что Так разъяснит собравшимся, что именно произошло на полянке. Нюхач прогнал всех в лес, чтобы не мешали, затем медленными шагами, закрыв глаза, обошел поляну.
— Зря вы ругались здесь, — сказал он наконец. — Теперь мне снова приходится смотреть, как вы лаетесь.
Раздались робкие смешки. Да, раньше надо было думать. Своими разговорами они потревожили сохранившиеся здесь воспоминания. Надо было сначала пускать Така.
— Вообще, плохо дело. Я вижу лица каких-то краснокожих. Нож, ножи режут чью-то кожу. Вот сверкнул тесак.
Эл Миллер застонал.
— Здесь столько всего произошло, никак не разобраться, — продолжал Так. — Плохо видно. Нет. Нет, вижу — мужчину. Краснокожего. Мне знакомо его лицо, я видел его — он стоял вот здесь. Я знаю его.
— Кто это? — спросил Армор.
Хотя можно было не спрашивать, какой-то неприятный холодок пробежал по его спине.
— Такумсе, — ответил Так. Открыв глаза, он, как бы испрашивая прощения, посмотрел на Армора. — Армор, я б и сам никогда не поверил в это, — произнес он. — Я всегда считал Такумсе самым отважным человеком из тех, кого я знаю. Но он был здесь. Я видел, как он стоял вон там и отдавал приказы. Вот, вот здесь он стоял. Я разглядел его потому, что больше никто не стоял на одном месте так долго. И он был разъярен. Здесь никакой ошибки быть не может.
Армор поверил ему. Все поверили, потому что знали — Так никогда не врет, и если он сказал, что уверен в своих словах, значит, он в них уверен. Но должна же быть какая-то причина…
— А может, он спасал мальчиков, ты об этом подумал? Может, он появился как раз вовремя, чтобы остановить шайку диких краснокожих от…
— Прихвостень! — заорал кто-то.
— Вы знаете Такумсе! Он не трус, а похитить мальчишек может только трус, вы же знаете этого человека!
— Никто не может знать краснокожего.
— Такумсе не похищал их! — настаивал Армор. — Я это точно знаю.
Внезапно все замолкли, потому что вперед пробился Эл Миллер. Подойдя к своему зятю, Эл Миллер смерил его горящим взглядом, лицо его напоминало ад, настолько он был зол.
— Ты ничего не знаешь, Армор Уивер. Ты последняя дрянь, бесполезная накипь на котле с супом. Сначала ты женился на моей дочери и запретил ей творить обереги, потому что, по-твоему, это деяния дьявола. Затем ты начал якшаться с бродящими вокруг краснокожими. А когда мы задумали поставить частокол вокруг города, ты сказал: нет, не надо превращать город в крепость, иначе у французов появится предлог напасть и сжечь нас. Нет, мы лучше подружимся с краснокожими, тогда они не тронут нас, мы будем торговать с краснокожими. Посмотри, к чему это привело! Взгляни, что ты натворил! И мы продолжаем выслушивать твои речи! Я не считаю, что ты продался дикарям, Армор, я считаю, что ты просто самый тупой идиот, который когда-либо переправлялся через Гайо по пути на запад. И тупее тебя только мы, потому что продолжаем слушать твои побасенки!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
