Выводы графических и лингвистической экспертиз говорят о том, что рукопись «Мои воспоминания» была написана не Брусиловым, а его женой Н. В. Брусиловой, использовавшей отдельные наброски и отрывки, написанные под диктовку Брусилова или им самим, при этом антисоветскую направленность она придала рукописи при окончательном ее оформлении, уже после смерти мужа.
Этот вывод подтверждается оперативным документом от 21 февраля 1927 года, обнаруженным в материалах дела № 302286 т. 1, л. д. 327, хранящимся в учетно-архивном отделе КГБ при СМ Союза ССР. Из указанного документа видно, что после смерти А. А. Брусилова остались отдельные разрозненные заметки его «Воспоминаний» и что его жена Н. В. Брусилова предпринимала активные меры по обработке набросков этих «Воспоминаний».
В документе, в частности, говорится:
«Рукописи эти оставлены покойным Брусиловым в очень зачаточном состоянии в виде отдельных фраз, заметок, конспектов. После смерти А. А. Брусилова вдова его дала этот материал в обработку трем лицам: В. Н. Готовскому, Анд. Евг. Снесареву и своему родственнику Доливо-Добровольскому.
Дирижировала этим ансамблем сама Н. В. Брусилова… Обработано все должно было быть для заграницы в духе «твердолобых» Англии и монархистов Германии. Н. В. Брусилова обещала при благополучном окончании всего дела уплатить вышеупомянутым лицам известный процент с предполагавшейся крупной получки, что и соблазнило всех. В. Н. Готовский смеется, что с Н. В. Брусиловой можно иметь дело только за большие деньги, т. к. она прямо говорила в таком духе: я, мол, и без вас, дураков, сумела бы сама все «вспомнить», что хотел выразить Алексей Алексеевич, но мне нужно, чтобы имена, которых военная заграница все-таки немного знает, засвидетельствовали, что это действительно мемуары Ал. Ал. Брусилова… Но в некоторых местах Н. В. Брусилова диктовала нам со слов Брусилова такой военный абсурд, что мы сами понимали свою роль», — говорит В. Н. Готовский.
В 1930 году жена Брусилова выехала на жительство в Чехословакию. Предполагается, что там она сдала рукопись в «Русский исторический заграничный архив» в Праге, о чем в инвентарной книге архива имеется запись от 25 октября 1932 года, откуда во время войны рукопись была вывезена немцами.
Следует сказать, что проводивший в 1948 году графическую экспертизу рукописи эксперт Комаринец Б. М. и давший заключение о том, что рукопись написана рукой Брусилова А. А., в своем объяснении сообщил, что при проведении экспертизы им была допущена ошибка в связи с неблагоприятными условиями проведения экспертизы.[109]
В архивных документальных материалах, в следственных и оперативных делах не обнаружено конкретных данных, компрометирующих Брусилова. Лица, лично знавшие Брусилова и его семью, рассказали, что, по их мнению, Брусилов к Советской власти относился лояльно и, несмотря на имевшиеся в тот период определенные трудности, он никогда не высказывал намерения эмигрировать из Советской России.
Все вышеизложенное позволяет сделать вывод, что Брусилов был, несомненно, прогрессивным военным деятелем и русским патриотом. Принадлежа к высшим слоям старого общества и занимая высокие посты в армии, он после Великой Октябрьской социалистической революции не остался в лагере противника, а перешел на сторону Советской власти и принимал участие в строительстве Красной Армии… В 1924 году в силу преклонного возраста он вышел в отставку, но был зачислен на должность для особо важных поручений при Реввоенсовете СССР, на которой находился до самой смерти, последовавшей 17 марта 1926 года в Москве…
Отдел административных органов ЦК КПСС, рассмотрев материалы исследования и проведя дополнительно некоторую проверку, согласен с выводами Министерства обороны СССР, Комитета госбезопасности и Главного архивного управления при Совете Министров СССР. В целях восстановления положительной оценки деятельности Брусилова в период первой мировой войны, а также его службы в рядах Советской Армии, полагаем целесообразным:
— разрешить Главному архивному управлению при Совете Министров СССР открыть доступ исследователям к архивным материалам о Брусилове, которые могут находиться в открытых фондах;
— поручить Министерству обороны СССР опубликовать в Военно-историческом журнале ряд статей о Брусилове, определяющих его место и роль в развитии военного искусства и характеризующих его деятельность в рядах Советской Армии;
— рекомендовать Главлиту при Совете Министров СССР разрешить издательствам публикацию материалов о жизни и деятельности Брусилова. Просим согласия.
Зав. отделом
административных органов ЦК КПСС
Н. Миронов.
Зав. сектором органов госбезопасности
А. Малыгин. 6 июля 1962 г.»
Возникает вопрос: зачем же понадобилось Надежде Владимировне Желиховской-Брусиловой подделывать мемуары своего мужа, очернять его перед русским народом, которому он честно и безупречно служил всю жизнь?! Суть в том, что совершенно чужой по духу, по мировоззрению была для Брусилова эта одесская дамочка, не понимавшая, не любившая и самого Алексея Алексеевича, и его единственного сына от первой жены, не жалевшая усилий, чтобы разрушить их близость. Ничего не видела она в своем позднем браке с Брусиловым, кроме практической выгоды (положение в обществе, деньги). И добивалась этого. Вот свидетельство еще одной официальной бумаги, из подробной «Справки по материалам на А. А. Брусилова», составленной работниками госбезопасности совместно с военными и архивистами. Раздел IV, пункт «д»:
«По данным чехословацких друзей, во время нахождения А. Брусилова с женой и сестрой жены на лечении в Карловых Варах в 1925 году их принимал в Ланах президент Масарик. Наблюдение за А. А. Брусиловым и членами его семьи вел официально полицейский агент Виммер.
В ноябре 1926 года Масарик выслал вдове А. А. Брусилова на подставное лицо 10 тыс. крон. Установить лицо, на имя которого переведены деньги для Н. В. Брусиловой, не удалось…
С 1934 по 1938 год Н. В. Брусилова из фонда президента Чехословакии получала пенсию в сумме 2300 крон ежемесячно. После смерти Н. В. Брусиловой пенсия в сумме 1000 крон ежемесячно переводились ее сестре — Е. В. Желиховской».
За что им платили? Нет, без всяких причин денег не дают. Тем более расчетливые капиталисты. Заработали, значит.
Нелегко было очистить от скверны имя нашего замечательного полководца, восстановить его честь и славу, вернуть на скрижали отечественной истории. Справедливость восторжествовала, и я горжусь тем, что внес в это дело свою скромную лепту. Большое спасибо тем работникам Центрального Комитета партии, которые приложили значительные усилия, чтобы начать и довести до конца эту работу. Окажись на их месте черствые чиновники — могли бы просто отмахнуться от «лишних» забот. Особая благодарность заведующему отделом административных органов ЦК КПСС Н. Р. Миронову, проявившему настойчивость и последовательность в преодолении возникавших трудностей. К сожалению, этот достойный человек, бывший фронтовой политработник, вскоре завершил свой жизненный путь в авиакатастрофе вместе с маршалом С. С. Бирюзовым. Самолет с делегацией на борту, направлявшийся в Югославию, разбился в горах. Очередной несчастный случай.
Как бы там ни было, мы сделали все, что могли для генерала Брусилова и для его сына, корнета Алексея, моего друга, командира кавалерийского полка Красной Армии, который под дулом винтовок не отказался от своих убеждений и принял смерть от рук белогвардейцев в Киеве в декабре 1919 года. Перед Брусиловыми — перед старшим и младшим — совесть моя чиста.
12
Большим теоретическим подспорьем для тех, кто непосредственно вел войну с космополитизмом на местах, послужили основополагающие работы, созданные Иосифом Виссарионовичем в то напряженное время. Подспорьем не для карательных органов, которые использовали свои особые средства, а для людей, которые имели дело с такими «подкованными» противниками, как менделисты, вейсманисты, морганисты, марристы и другие разнообразные «исты», вооруженные знаниями и со столь отточенными зубами, что палец в рот не клади. Я имею в виду труд Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», а также «Экономические проблемы социализма» — последнее произведение он не успел завершить. Нет необходимости излагать содержание. Умный или любознательный сам заинтересуется, прочитает, уяснит; дурак не поймет; обывателю все «до лампочки». Скажу лишь о своем понимании сути и значения некоторых аспектов проблем, высвеченных Иосифом Виссарионовичем.
Первую статью в «Правде» по вопросам языковедения Сталин начал фразой: «Что касается марксизма в языкознании, как и в других общественных науках, то к этому делу я имею прямое отношение…» Не только имел отношение, но и разбирался — и в марксизме, и в языках. Грузинский, естественно, знал в совершенстве. Мог объясниться с армянином, с азербайджанцем. Учил когда-то греческий и латынь — основу многих европейских языков. Пытался с помощью жены овладеть английским, но почти безрезультатно: не нравилось, да и времени было мало — бросил. В Потсдаме, наслушавшись на Конференции англо-американского говора, сказал своим: «Орут, как мартовские коты на крыше»… Чуждое звучание.
