– Дура! – рявкнул Рокотов. – Не понимаешь, к чему она ведет? – Он махнул в сторону Кати.
– Вот-вот… – кивнула Катя, – к тому, что вам, дорогие мои, понадобится доказывать, что вы все это не задумали заранее. Как говорится, по предварительному сговору. А уж если дело дойдет до убийства… Говорила я недавно с майором Каховским, очень он расстраивается, что никак убийство Муратова раскрыть не получается. Так что мы вас с вашим мотивом, Ольга, поднесем ему, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. А вы, Алексей Григорьевич, вполне можете пойти с ней за компанию как соучастник.
– Верно, – ухмыльнулся Бубенцов, – девушка же сказала, что не пойдет на зону одна.
– У меня алиби, – отмахнулся Рокотов, – я в тот день на виду был, все собрание меня видело! А эту дрянь, – он кивнул на Ольгу, – я с ее показаниями в порошок сотру.
– Вот как, теперь я, стало быть, дрянь? – зловеще проскрежетала Ольга. – А раньше ты меня по-другому называл… моя короле-ева…
Она очень похоже передразнила бархатный баритон Рокотова, так что Катя даже фыркнула – именно так он ее и называл – не зайчиком, не лапонькой, не солнышком, а короле-евой, растягивая это слово, так выходило более страстно. А Ольга эта держится хорошо, не ахает, не плачет, видно, любовь-то прошла быстро.
– У меня есть предложение, – сказала Катя, – мы не станем выносить сор из избы и привлекать к этому делу внимание полиции, прокуратуры и прессы. И так уже все на виду с убийством Муратова. Поэтому Ольга просто откажется от своих двадцати процентов акций, и они будут распределены в соответствии с уставом общества «Канал плюс». Стало быть, вы, Ольга, испаряетесь отсюда, и мы вас больше никогда не увидим. Относительно остального наследства Муратова можете поступать как хотите, но я не советую вам связываться с недвижимостью – как уже говорилось, вывести вас на чистую воду ничего не стоит. Удовлетворитесь малым…
– Ученая уже, – угрюмо сказала Ольга и злобно зыркнула на Рокотова.
Он ответил ей таким же неприязненным взглядом.
– Теперь с вами, Алексей Григорьевич, – Катя обернулась к Рокотову. – Думаю, не стоит тут вести долгие беседы и переливать из пустого в порожнее. Как вы понимаете, акционеры не могут доверять человеку, который их обманул.
– Я не знал, что она самозванка! – крикнул Рокотов.
– А ты докажи! – рявкнул Бубенцов. – Права она, нет тебе веры. Да, откровенно сказать, и раньше не было. Муратов покойный меня предупреждал.
– Сделаем так, – продолжала Катя, – вы пишете заявление с просьбой освободить вас от занимаемой должности генерального директора канала в связи… ну, с переходом на другую работу… в общем, сами причину укажите. Далее, также просите освободить вас от представительства миноритарных акционеров.
– Ну уж… – заговорил Рокотов.
– Не спорь, мы, если надо, общее собрание соберем, всех оповестим, распишем тебя на собрании во всей красе, так что все равно тебе представителем не быть, только время зря потеряем! – поддержал Катю Бубенцов.
– Ладно…
– И уж до кучи, – Бубенцов подмигнул Кате, – отдай ты обратно этой дурище ее пять процентов акций. Фира, деньги-то не успела потратить? А тебе мы все равно не дадим тут больше командовать!
– Черт с вами со всеми! – рявкнул Рокотов и вышел, не оглянувшись на женщин.
– Пойдем, Фира, по горячим следам все сделаем, пока он не передумал! – Бубенцов вышел следом, подталкивая Фиру.
Катя и Ольга постояли, глядя друг на друга. Постепенно злость в глазах Ольги уступила место спокойствию.
– Вообще-то спасибо… – пробормотала она, – здорово ты могла мне жизнь испортить, а вот не стала…
– Мы с тобой вроде как родственницы, – усмехнулась Катя, – через Рокотова…
– Ох, не напоминай! – скривилась Ольга. – И как это я купилась? Умеет мужик в душу влезть, этого у него не отнимешь!
– Да уж… – вздохнула Катя, – что есть, то есть… Но, однако, мы тоже не оплошали… Гляжу я на тебя – спокойно ты перенесла его вранье, быстро любовь прошла…
– Это потому, что я до конца не верила, что он меня полюбил вот так вдруг сразу, понимаешь? – хмыкнула Ольга. – В глубине души ждала чего-то такого… Слушай, а что мы тут разговариваем? Пойдем посидим где-нибудь…
Катя хотела сказать, что они вовсе не подруги, и некогда ей по ресторанам рассиживать, но отчего-то промолчала. Алла в приемной встретила ее благодарным взглядом.
– Закройте тут все и никого в кабинет не пускайте, завтра будем думать, как дальше действовать… – сказала ей Катя.
Они выбрали тихое уютное кафе неподалеку, от вина Катя отказалась – за рулем, Ольга тоже не изъявила желания – привыкла в спорте не пить спиртного.
Официантка принесла Кате запеченную с сыром рыбу, а Ольге – большой кусок мяса с гарниром из зелени.
– Фигуру берегу, – усмехнулась Ольга. – Теперь ведь снова придется по специальности работать… А знаешь… – она вдруг прыснула, – Рокотов-то свои деньги в «Ночной бабочке» заплатил, чтобы меня выкупить! Так что я теперь свободна как птица! Деньги кое-какие есть, Муратов цацки какие-то подарил, на квартиру его я зариться не стану, проживу и так.
– Тебе бы уехать на время, – посоветовала Катя, – этот Рокотов злопамятный. И вообще гад такой…
Она вкратце рассказала историю, что сообщила ей Маргарита.
– Со мной он хотел то же самое провернуть, и с тобой потом так же бы поступил.
– Вот оно что… – пробормотала Ольга. – Ну и черт с ним! В конце концов я не внакладе. Знаешь, хороший старикан оказался Муратов этот. Как поверил, что я его родная дочка, так все сокрушался, что с детства меня не знал. Порассказала я ему про нашу жизнь в Заборске, ничего, в общем, не приукрашивала, он прямо в лице переменился – я, говорит, тут жил в свое удовольствие, а дочке моей кофточки из старья перешивали! Хороший был человек, что и говорить.
– Да-а… – пробормотала Катя.
– И мне, знаешь, не стыдно! – с вызовом сказала Ольга. – Хоть перед смертью он себя счастливым почувствовал! Ему ведь и поговорить-то не с кем было по-человечески… Твоя свекровь только на словах к нему прислушивалась, а на самом деле все по-своему делала, и если бы он ей стал мешать, она бы его с потрохами съела!
– Про это ты мне не говори! – отмахнулась Катя. – В этом я не сомневаюсь.
– Он мне всю жизнь свою рассказал… – бормотала Ольга, – говорил, что род его очень старинный, из дворян, в общем.
– Да ну? – из вежливости спросила Катя.
– Да… только фамилия их была не Муратовы, а по-другому, якобы прапрапрадед его какой-то был граф… Добрин, что ли… нет, Кобрин или Кобринский…
– Бобринский, наверно, граф Бобринский… – подсказала Катя.
– А ты его знаешь? – удивилась Ольга.
– Ну, не его лично, – улыбнулась Катя, – это и правда старинный род Бобринских. Известно, что родоначальником рода стал побочный сын Екатерины Великой, дали ему потом титул граф Бобринский. У нас в Петербурге дворец есть, что графам Бобринским принадлежал, очень красивое здание.
– Вот, Юрий Борисович мне про это рассказывал, а я слушала.
– Знаю, что слушать ты умеешь… – поддакнула Катя.
– И понимаешь… – нахмурилась Ольга, – дал он мне одну тетрадь. Там, говорит, записано много важного про предков и еще всякое. И, говорит, со временем я тебе все объясню… А то, говорит, вокруг меня происходит какое-то брожение нехорошее, чувствую, что добром не кончится.
– Ну-ну, – вскинулась Катя, – может, он говорил, что его кто-то преследует, ему угрожает…
– Говорил что-то, только я думала, что это все так… – Ольга опустила голову, – после его смерти проглядела я эту тетрадку – чушь какая-то там, ничего не понятно. Грешным делом, подумала я, что повернулся старик слегка на своих предках.
– Но ведь кто-то его убил…
– Да, мне бы понастойчивее тогда быть, конкретный вопрос задать – в чем, мол, дело, кого ты боишься? А я вот… – Ольга вздохнула, – а он твердил все про кого-то: она тут где-то бродит, главное – чтобы ей в руки тетрадка не попала!
– Кто такая она? – насторожилась Катя.
– Женщина какая-то из его окружения…
– Но не на Фиру же думать, в самом деле! – рассердилась Катя.
– Уж это точно…
Между делом они съели ужин и выпили кофе.
– Слушай, – сказала Ольга, – как-то рука у меня не поворачивается эту тетрадку выбросить, давай я ее тебе отдам? С собой-то увозить мне ее ни к чему…
– Ладно, сейчас и заедем! – согласилась Катя, чтобы не спорить.
У подъезда они огляделись, но ничего подозрительного не заметили, как видно, Рокотов пока еще не собрался с силами и зализывал раны в укромном месте. Ольга вынесла тетрадь и ушла, махнув на прощание Кате рукой от двери подъезда.
Вернувшись домой, Катя застала только Павлика с Лидией. На вопрос, где новая горничная, Лидия ответила, что та уехала за вещами.
– Как она вам? – рассеянно спросила Катя.
– Ну не знаю… – протянула Лидия, – не мое это дело – чужую работу оценивать…
