Он усмехнулся; я погладила ему лоб.
— Честное слово, скоро.
— Мы с Питером столько смеялись сегодня насчет Крейга.
— А что такое с Крейгом?
— Ну, это длинная история. Во-первых, вчера, когда мы пришли в школу…
Тут я проявила себя совсем не образцовой матерью — мысли у меня снова сбились на Питера.
— А потом он сказал Дугласу Буду, что не хочет идти на его вечеринку с боулингом на пристанях Челси, и что это…
Моя жизнь вдруг превратилась в сериал «Отчаянные домохозяйки». Моя соседка крутила любовь с моим аппетитным уборщиком, и я ее за это ненавидела. Я не могла избавиться от ощущения, что Питер меня предал.
— Мам, ты слушаешь? Ты можешь себе представить, что Джонатан сказал, что вечеринка Дугласа дерьмо? Вот прямо это слово и сказал. Правда, это нехорошо?
— Да, дорогой. Ну и что ты ему ответил?
— Питер меня научил, как надо. — Мой саркастичный сынок невольно усмехнулся. — С этой проблемой я разобрался. Это все, что тебе нужно знать.
Через десять минут я наткнулась на Питера, когда тот в задумчивости стоял перед открытым холодильником. Он быстро повернулся ко мне.
— Привет. Вы же мне сказали, что на этой неделе каждый вечер допоздна работаете.
— Да, просто Гудмэну понадобилось пораньше уйти.
Я бросила свою огромную сумку на кушетку и принялась вытаскивать из нее кассеты и складывать их на обеденном столе.
— Если бы я знал, я бы задержал детей, но малыши устали.
— Да, Питер, хорошо. Просто, черт возьми, замечательно. — Мне уже было не удержаться, так переполнял меня гнев. Я прижала руки к сердцу, словно оно могло вырваться из груди, как та тварь из фильма «Чужой». Вытащив транскрибированные тексты интервью, я с размахом хлопнула ими по столу.
— Ого.
— Что «ого»?
— Просто ого. — Он помолчал с минуту, наливая себе у кухонного прилавка имбирный эль. — Я же извинился.
— Знаешь, меня раздражает сразу куча всего.
— Да? Что, например?
— Например, твое отношение ко всему этому делу. Тебя явно не смутило, что Ингрид замужем. Мы об этом даже не говорили.
— Ну, хорошо. Я никогда в жизни не имел отношений с замужней женщиной.
— Ингрид замужем, так что один раз точно был.
— Да, хорошо! — Питер захлопнул дверь холодильника. — Я никогда этого раньше не делал.
Я подозрительно посмотрела на него.
— Ну, то есть женщины обычно не настолько настойчивы. Я был в шоке. Честно, в шоке, и потерял равновесие от всего этого. В буквальном смысле, между прочим.
— Подробности меня не интересуют.
Это была неправда. Мне отчаянно хотелось истерзать себя каждой правдоподобной деталью. У меня в голове безостановочно крутилось воображаемое кино: как Ингрид в коридоре отпустила одну из своих язвительных шуточек, и Питер рассмеялся. Он вроде как шлепнул ее по руке, но потом задержал прикосновение. Потом она прижалась к нему посреди коридора и принялась сосать ему мочку уха. Он сразу возбудился, и это он втащил ее в бельевую кладовку. Он хотел ее. А не меня.
— Слушайте, я знаю, что совершил большую ошибку, но она сама все устроила. И кстати, я извинился. Мне на самом деле очень жаль. Я сделал глупость, но я сделал это не назло вам. Это был совершенно отдельный случай. Не имеющий отношения к нам с вами.
«К нам с вами». К нему и ко мне? Я не могла поверить, что он это сказал, и в то же время не позволяла себе почувствовать удовольствие от его слов. «К нам с вами». Когда я смогла рассуждать более ясно, я признавалась себе, что этот мужчина испытывает ко мне нежные чувства, даже восхищается мною, хотя ни на секунду не могла себе представить, что возбуждаю его. А еще я пыталась убедить себя в том, что тяга к Питеру возникла у меня из-за семейных проблем; что мои чувства к нему не были естественными, что это лишь симптом того, что у меня проблемы в семейной жизни.
— Нет, правда, это не означает, что она мне нравится.
— Ты такой здоровый парень. Трудно представить, чтобы на тебя напали и застали врасплох.
— Говорю вам, в такой ситуации не так-то просто сказать «нет». Мы были у нее в доме, у нее в кладовке, и ее безумное настроение сильно повлияло на ситуацию.
— Ее безумное что? — воскликнула я, повернувшись к нему.
— Может, перестанете на меня давить, а? Вы всю неделю от меня отворачивались. Попробуйте вспомнить, что на самом деле произошло. Попробуйте представить это с моей точки зрения: я был так потрясен, что не в состоянии был реагировать.
— Я не хочу больше это слушать.
— Ну и хорошо, мне и самому не хочется это обсуждать.
Питер взял еще стакан, наполнил его водой из бутылки и протянул мне — слабенький жест мира при таких обстоятельствах.
— Мне кажется, вы обижены.
— Ты с ума сошел.
— То есть вы не обижены.
— Нет. Ну, то есть, ты же мой работник.
Он ударил кулаком в стену и сказал язвительно:
— Я ваш работник, да. И это все. Единственная связь между нами в том, что я на вас работаю. — Питер мог закричать, мог обвинить меня во лжи и уйти с шумом. Но он не повел себя так, как я. Вместо этого он одним движением уничтожил мою враждебность. — Хорошая попытка, леди, но не выйдет. Я на вас не просто работаю. Я не позволю вам спрятаться за этим.
— Ну, хорошо, ладно. Ты не просто…
— Не просто что? Скажите мне. — Он постучал ногой по полу, слегка улыбаясь.
— Ты знаешь что, Питер.
— Что? Не просто нянь?
— Да.
— Ну, так скажите это, — настойчиво повторил он.
— Что сказать?
— Скажите это, глядя на меня: «Питер, ты не просто нянь». — Он поправил волосы и уставился на меня.
— Нет.
— Мне это нужно. Нехорошо ведь получилось, и вы это знаете. Только при этом условии я спущу вам это с рук.
— Какого черта? Это мне есть что спускать тебе с рук, это ты оказался у Ингрид в кладовке!
— Скажите это.
Я почувствовала, как краснею, и попыталась удержаться от нервного смешка.
— Это глупо.
— Ну, вы же можете. Пожалуйста.
— Ну, хорошо. — Я закатила глаза к небу. — Ты не просто нянь.
— Фу-у-ух! — Питер театральным жестом утер пот со лба.
Мы оба с минуту помолчали, осознавая, что в эту самую минуту вышли за пределы ситуации с Ингрид и стали… друзьями.
— Я знаю. Так и было. Поверьте мне. — Он прямо-таки завораживал меня своим обаянием.
— Она моя приятельница. И она мне нравится. Правда нравится.
— Знаете что? — Он вскинул руки в воздух. — Мне тоже нравится Ингрид. Она смешная. Но я не хочу такого… черт, я никогда даже ни на что не намекал.
Признаюсь, осталось еще одно нехорошее дело, которое я собиралась сделать.
