Дэвид пошёл вдоль улицы. Его голова кружилась, а горло пересохло от жажды. Не пройдя и десяти шагов, он присел, чтобы отдохнуть. Сотни его копий смотрели на него спокойным умиротворённым взглядом с треснувших осколков Отражения. Дэвид не мог больше подняться. Он прилёг на спину и уставился в звёздное небо.
«Конец уже близко — подумал Дэвид. — Скоро я узнаю ответ»
Он закрыл глаза. Биение сердца отдавалось громким стуком в ушах. Постепенно стук становился всё более редким. От обезвоживания мышцы начало сводить судорогой. Кривясь от боли, Дэвид приставил дуло пистолета к голове.
О чём думает человек в последние секунды жизни?
«Он думает: Чёрт, я же сейчас умру»
Дэвид нажал на спусковой крючок, раздался выстрел.
Луиза
Вспышка света и его заполнила пустота.
30.
«Я умер? А разве мертвецы могут осознать то, что их нет в живых? Что они вообще могут?»
Сердце Дэвида выбивало бешеный ритм. Давящая тишина понемногу рассеивалась и до него стал доноситься шум десятков голосов. Постепенно к нему возвращалась чувствительность, а вместе с ней появилась и ужасная боль в голове. Череп будто раскололи надвое. Он широко открыл глаза и не в силах терпеть боль, закричал. Привыкнув к свету, Дэвид увидел вокруг себя множество людей в белых халатах, с белыми масками на лицах, осматривающих его грудь, руки, голову. Он был привязан к кровати ремнями и не мог пошевелиться, в его горло была вставлена трубка, в вены капельница, а из каждого сантиметра его тела торчали сотни разноцветных проводов.
— Все показатели в норме.
— Проверьте ещё раз, я не хочу, чтобы у нас повторилась та же ситуация, что и с Объектом номер девять. Он точно умер?
— Да.
— Тогда отсоединяйте.
Дэвид дёргался, пытаясь освободиться от пут и, перестав кричать, едва смог озвучить мучивший его вопрос:
— Что происходит? — просипел он.
Ему ответил спокойный мужской голос:
— Пожалуйста, не двигайтесь и не говорите.
— Где я?
Ему вкололи в вену красную жидкость и его тело обмякло. Дэвид больше не чувствовал боли, а только лишь тупой пульсирующий стук, гулом раздававшийся в голове. Из его горла вытащили длинную трубку, с конца которой капала прозрачная тянущаяся слизь. Прорезь на горле заклеили плотным пластырем. Из тела начали выдёргивать десятки разноцветных проводов, на месте их соприкосновения с кожей оставались красные, раздражённые точки. Затем они расстегнули ремни. Дэвид, в отчаянной попытке, попытался встать и убежать, но на деле лишь едва приподнял туловище и пустил слюну себе на подбородок. Даже не заметив его диверсионного акта, Дэвида обступили четыре человека в халатах, приподняли его с кровати и перебросили на стоящую рядом каталку.
Беспомощного его вывезли из палаты, и он оказался в большом помещении, по периметру которого сновало множество народа. Вокруг были расставлены десятки таких же палаток, мониторов, за которыми сидели люди и изучали какие-то цифры, графики и отчёты. Дэвиду показалось, что на секунду он увидел Стаса. Тот сидел на стуле и что-то говорил, в то время как человек в халате светил ему в левый глаз фонариком, а сидевший рядом, лысеющий мужчина с густой чёрной бородой, видимо записывал его речь на бумагу. Стас повернул голову и на секунду их взгляды пересеклись, но Дэвид тут же потерял его из виду среди нахлынувшей толпы людей.
Дэвида провезли в дальний конец зала. Оттолкнув каталкой двустворчатые двери впереди, ввезли в длинный белый коридор. Его глаза начали слипаться, коридор перед ним расплывался и он потерял сознание.
Дэвид пришёл в себя в одиночной палате. Чистой и просторной. На нём был белый больничный халат, он лежал на широкой мягкой постели. Первое, что он почувствовал был зуд и тупая пульсация в руках, попадавшая под такт биения его сердца. Он посмотрел на свои ладони, в них виднелись едва зажившие раны от лезвия ножа. Дэвид вспомнил как Создатель (или его теперь можно называть Стас?) всадил нож поочерёдно сначала в левую, а потом в правую руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что произошло? Он жив? Но как это возможно? Он же, черт возьми, выстрелил себе в голову. И что это за место? Что за провода к нему были подсоединены?
Первое время Дэвид думал, что он сошёл с ума. Потом, он решил, что всё это сон, но после экспериментов с серией пощечин по лицу, он понял, что не спит.
В палате не было окон, и Дэвид не знал какое сейчас время суток. Внутри комнаты была только широкая кровать, а перед ней — стальная дверь. Он пытался её открыть, пытался выбить ногой, от безысходности он ударил стальную пластину головой, но ничего кроме тошноты, видимо от сотрясения мозга, это ему не принесло.
Дэвид лёг на кровать. Ему стало жарко, и он перемесился в угол комнаты. Посмотрел на высокий потолок. Ровную белую гладь прерывало крошечное решётчатое окно вентиляции, доставлявшее в комнату свежий воздух.
«Если бы мне только до него дотянуться, — подумал Дэвид, — я бы мог снять решётку и выбраться отсюда по вентиляции. — Дэвид посмотрел на массивную кровать. — Если её поставить стоя, то мне, возможно, хватит роста, чтобы дотянуться до потолка»
Дэвид уже хотел попробовать воплотить свой план в действие, как дверь в палату открылась и внутрь вошла средних лет женщина, с красивым лицом, короткими тёмными волосами, одетая в белый халат длинной до колен. Она толкала перед собой тележку с едой и графином сока:
— Как ты себя чувствуешь, Дэвид? — спросила она, закрывая дверь. — Проголодался?
Услышав запах жареного мяса и картошки-фри, желудок Дэвида скрутило спазмами.
Женщина подкатила тележку к кровати и повернулась к нему:
— Чего ты там сидишь? Тебе нужен отдых, — она подошла к нему и помогла сесть на кровать. От неё пахло сиренью.
Она налила Дэвиду сока в стакан. Он вдруг осознал, что ужасно хочет пить. Не думая о последствиях, он потянулся к стакану и сделав четыре больших глотка, обратился к ней:
— Что я здесь делаю?
— Пока ничего не говори, — она без стеснений распахнула его халат, под которым он был полностью голым, и стала прослушивать его стетоскопом. Потом она смерила ему давление и проверила реакцию зрачков.
— Головные боли, неприятные ощущения? — спросила она, открыв планшет и начав что-то туда записывать. — Отвечай Дэвид, — улыбнулась она, — я проверяю твоё здоровье, а не пытаюсь выведать у тебя координаты ядерной бомбы.
Её голос действовал на Дэвида успокаивающе.
— Так, головные боли, неприятные ощущения? — повторила она свой вопрос.
— Ничего такого.
— Чувство дискомфорта? Приступы страха?
— Нет.
— Галлюцинации?
Дэвид отрицательно помотал головой.
— Удивительно, — улыбнулась она. — Значит, тебя совсем ничего не беспокоит?
Дэвид посмотрел на свои ладони со шрамами от лезвий ножа. Доктор взяла его руки в свои, они были тёплыми и нежными, и внимательно осмотрела его ладони.
— Раны уже почти зажили, — доложила она, возвращая Дэвиду его руки. — В остальном ты полностью здоров, — её лицо озарилось улыбкой.
— Где я?
— Прости, но это не в моей компетенции, рассказывать тебе подобные вещи, — она похлопала его по руке, встала и направилась к выходу.
— Я умер?
Она обернулась, и в её взгляде отразилось чувство жалости.
— Нет, Дэвид, — она тепло ему улыбнулась, — Ты жив, всё уже в прошлом. Тебе нужно отдыхать.
Снова развернувшись, женщина вышла из комнаты. Замок за ней щёлкнул, Дэвид вновь остался один, наедине с мясом и картошкой. В вялых попытках противостоять чувству голода, Дэвид взял большой сочный стейк и откусил. Рот моментально заполнился слюной, мясо было мягким и сочным, с хрустящей корочкой. Дэвид проглотил его, почти не прожевав, и следом, долго не раздумывая, схватил горсть картошки фри, и запихал её туда же. Во рту у него пересохло, и он отпил сока прямо из графина. Прикончив еду, Дэвид почувствовал сильную усталость. Он прилёг на мягкую кровать, глаза сами начали слипаться и на него навалился глубокий сон без сновидений.
