— Да, но ведь они этого не знают. Мы провоцируем их на преступления в их подсознании, верно. Но ведь в реальности они бы поступили так же.
— Это неправильно.
— Неправильно сжигать людей заживо, а это цивилизованная мера против психологически неподходящих людей для нового, высокоморального общества. Мы идём в новом направлении, Дэвид, мы наконец-то учимся на тех ошибках, которые совершались на протяжении тысяч лет существования человечества. Потому, что второго шанса у нас уже может не быть.
— Это не цивилизованные меры, это нарушение всех прав человека. Нельзя судить людей за их мысли.
— Ты ещё не всё понимаешь. «Просвещение» хорошо над тобой поработало, но ты поменяешь своё мнение. Эта программа строго засекречена и я бы не стал рассказывать тебе всё это, если бы мы в тебе не нуждались.
— Вы хотите, чтобы я на вас работал?
— Да.
— Этого не будет.
— Просто послушай меня, послушай о наших будущих планах, а после дашь свой окончательный ответ, — Стас был очень взволнован, было видно, какое наслаждение он получает, от этого разговора. — Мы не собираемся и дальше подвергать людей таким стрессам, как это было с вами и с несколькими группами до вас. Какой смысл подвергать людей всем этим испытаниям, если после них, они перестают быть собой. Их преследуют кошмары от ужасов того, что они пережили, мы пытались исправлять это с помощью гипнотерапии, лекарств, но ничего не выходило. Тогда было принято решение о создании точной копии Инишио и внешнего мира внутри программы. Чтобы люди даже не почувствовали разницы, даже не знали, что что-то изменилось. Не понимали где реальность, а где виртуальный мир. Так мы сможем, не подвергая их какому-либо стрессу, следить за ними, за их мыслями, подтверждать или опровергать подозрения на их счёт. Создавать стрессовые ситуации единично, и смотреть на их реакцию, и если она окажется неагрессивной, заставлять их поверить, в нереальность произошедшего, внушить, что это был лишь сон. И позволить жить им дальше. Так, без кого-либо вида насилия, мы сможем узнавать намерения людей, прописывать виртуальные копии, тех, кому они доверяют, и собирать признания, после которых без лишнего шума и жертв, брать в оборот всех подозреваемых, в том числе и членов террористической группировки «Просвещение». На данный момент, они безусловно являются нашей главной целью. Но, подожди, самое лучшее, это то, что даже те, кто будет знать об этой программе, попав в нее, не смогут отличить её от реальности. И даже находясь в настоящем мире, они всегда будут сомневаться: «А реален ли он? Могу ли я безнаказанно совершить что-то незаконное? Подумать о чём-то провокационном? Не следят ли за мной?». И тогда уже они сами не смогут совершать преступления, в страхе, что мир вокруг них, это лишь прописанная программа. Большинство, конечно же, будет проживать в счастливом неведении, мы обеспечим им настоящую, спокойную, достойную жизнь. Пойми Дэвид, всё это делается ради людей. И ты нам нужен. Ты можешь помочь нам улучшить программу, ввести человечество в будущее, вместе с нами. Что скажешь?
Дэвид огляделся вокруг и посмотрел на свои руки:
— Откуда у меня эти шрамы?
— Во время одного из опытов, произошёл сбой и подключённые к твоим рукам электроды, не смогли сдержать резко увеличенного потока электричества и обожгли твои ладони.
— Насквозь?
— Насквозь.
— Это слишком похоже на шрамы от лезвия ножа.
Стас натянуто улыбнулся:
— Ты думаешь, о том моменте, когда я вонзил лезвие в твои руки?
— Именно.
— Этого никогда не было. Шрамы это просто совпадение.
— Откуда мне знать, что всё это, — Дэвид огляделся вокруг себя, — реальность, а не прописанная программа?
— Не откуда, — пожал плечами Стас. — В этом-то вся гениальность программы, даже я не знаю реально ли всё это, или меня проверяют. Поэтому я тщательно подбираю свои слова и мысли. Видишь? Программа уже работает, а мы только начали её разработку.
— Я не буду этого делать.
— Ты уверен?
— Полностью.
— У меня для тебя есть плохая новость, Дэвид, — Стас придвинулся к нему чуть ближе. — Ты не прошёл тест. Если ты не согласишься сотрудничать с нами, ты отправишься в Сток. А я думаю, ты знаешь, что жизнь там, нельзя в полной мере назвать жизнью. Там преобладает выживание. Люди в Стоке обгладывают кости дохлых собак на помойке, чтобы протянуть хоть ещё один жалкий день. Мы же тебе предлагаем идеальные условия, исполнение любых желаний и причуд, конечно в рамках закона, лишь бы ты чувствовал себя комфортно, и тебе ничего не мешало качественно выполнять свою работу. Да, ты не сможешь жить в городе, ты не будешь свободен в полной мере этого понимания, но тебе и не придётся обгладывать кости дохлых собак в Стоке. Так что ты выбираешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я лучше сдохну в Стоке, чем буду работать на вас. Вы ничем не лучше моего отца и этих психов из «Просвещения». Люди для вас лишь как предлог для совершения этих преступлений, за вашими благородными позывами стоят личные стремления и амбиции. Вы вмешиваетесь в жизни людей, рушите их, порождаете ненависть, а после массово их уничтожаете, сказав, что это была ошибка, и вы приняли лишь вынужденные меры, что дальше всё будет лучше, что эти жертвы были принесены не зря, но на деле никогда лучше не становится. Всё становится только хуже. Вы хотите, чтобы люди жили в мире? Спросите чего они сами хотят, а не решайте это за них. Ваш же план состоит в том, чтобы изгонять людей, разрушать семьи, только лишь за их мысли, избавляться от них за то, что возможно когда-нибудь они совершат преступление. Вы помешаны на контроле. Это не то «Идеальное общество», которое я себе представлял!
Дэвид глубоко дышал, и зло смотрел на Стаса, тот отвечал ему спокойным, проницательным взглядом:
— Что ж, очень жаль, — поджал он губы. — Мы на тебя рассчитывали. Но если ты не готов принять тот факт, что у человечества есть будущее без насилия, голода и лишений, мне очень жаль.
— Я хочу видеть своего брата.
— Но он не хочет видеть тебя. Он считает тебя предателем. Твой брат очень смышленый и у него тоже есть выдающиеся способности, не такие, как у тебя конечно. Но зато он искренне хочет и готов нам помогать. Благодаря таким людям, как твой брат, этот мир скоро станет утопией, где люди будут счастливы, где каждый сможет жить и наслаждаться жизнью…
— Особенно если всех кто не наслаждается спрятать за Стену, — скептически заметил Дэвид.
— Они сами, осознанно, сделали этот выбор. После этого их сложно назвать людьми.
— Как это удобно, когда можно лишить себя сочувствия к другому, просто сказав, что на самом деле этот другой, вовсе и не человек.
— Если человек ведёт себя как животное, сложно и дальше видеть в нём социально и духовно развитую личность.
— У меня для тебя шокирующие новости, но все люди это животные. А такие как ты, ещё хуже, циничные и лицемерные, которые скрывают свою поганость за маской благородства.
— Любишь разоблачать людей, Дэвид? Это хорошо, потому, что нам всё ещё нужна информация о «Просвещении», которой ты можешь с нами поделиться. Конечно, я думал, что мы узнаем её постепенно, и в дружеской обстановке, но ты выбрал другой путь, так что у нас не так много времени. Скоро твоя отправка в Сток, вместе с остальными, кто не прошёл тест. Надеюсь, нам не придётся получать эту информацию от тебя силой?
— У меня есть одно условие.
— Я слушаю.
— Я хочу увидеться с Элен.
— И это всё? — удивился Стас.
— Да, это всё.
— Ладно, тебя отведут к ней через полчаса. После чего ты расскажешь нам все, что знаешь о «Просвещении» и навсегда отправишься за Стену.
Стас встал с кресла, последний раз с осуждением взглянул на Дэвида и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
32.
Двое военных с автоматами в руках вели Дэвида по длинному коридору, стены которого были покрашены в тёплый жёлтый цвет, напоминавший ему о пустыне. Сапоги военных скрипели об чистый ровный пол, будто звуки хлыста, подгонявшие Дэвида вперёд. Все двери по бокам коридора были заперты. Дэвид думал о том, кто находится за ними. Лежит ли за этой дверью Ричард или Саша? Кто из них ещё будет отправлен в Сток вместе с ним?
