– Нет, такая конспирация была бы слишком проста. В пророчестве звучало – «Искатель дороги к себе». – Вечник с непонятной грустью посмотрел на меня своими непонятными глазами. – Ты, кажется, хотел на мне полетать?
– Да, очень. Только я плохо представляю, куда мне дальше двигаться, – улыбнулся я в ответ, убирая клинки в ножны и поднимая с пола рычащего Ваньку.
– Садись, садись, – добродушно пробормотал Вечник. – Я знаю, куда тебе двигаться. Так оно будет и быстрее, и безопаснее. Тебе крайне необходимо заглянуть в Долгую Книгу. Видимо, только в ней есть ответы на твои вопросы.
Цепляясь за густую шерсть, я взобрался ему на спину. Он смешно подпрыгнул, замахал своими растопыренными лапами, и все вокруг потонуло в буром тумане. Туман тут же рассеялся, и мы оказались перед широкими двустворчатыми дверьми, покрытыми золоченой резьбой.
– Тебе сюда… – Вечник присел на задние лапы, и я скатился на пол. Ванька зашипел и спрыгнул с моих рук. И тут раздался голосок Леди. Она приблизила свою головку к моему лицу и грустно пропела:
– Да, тебе сюда, а мне с тобой нельзя! Твое путешествие закончилось! Какое незабываемое приключение! Прощай!..
Она соскользнула с моего плеча и перетекла в густую шерсть Вечника.
Я стоял на ватных ногах, и мое перехваченное спазмой горло отказывалось издать хотя бы звук.
– Ничего, – тихо и грустно сказал Вечник. – Ничего. Все будет хорошо. Мы тебя тоже никогда не забудем.
– Я убил Красного… – выдавил я наконец из себя. – Тебе не придется тащить его в высший суд.
– Да? – Он сверкнул глазами. – Спасибо. Правда, я хотел сам с ним посчитаться, но если так получилось, то, может, это и к лучшему.
Я вскинул руки и, обхватив его за шею, зарылся лицом в густую жесткую шерсть. По моей щеке легко скользнула прохладная кожа Леди.
– Ну, ну… – Горло у Вечника, похоже, тоже перехватило.
Я отвернулся и, бросившись к дверям, резко толкнул створки. Они медленно и как-то торжественно распахнулись, открыв большой темный зал. Посередине зала возвышался черный резной пюпитр, на котором, освещенная одинокой мерцающей свечой, лежала огромная толстая книга. Долгая Книга Мира Спокойной Воды. За пюпитром стоял Оранжевый Магистр и медленно, с огромным напряжением переворачивал листы Книги. Поток воздуха от распахнувшихся дверей качнул сияющий наконечник свечи, и Магистр, не прекращая своего занятия, поднял голову и взглянул в мою сторону. Его лицо осунулось и побледнело. Лоб прочертила глубокая вертикальная морщинка. Печать усталости погасила блеск глаз и согнала румянец со щек.
Наткнувшись взглядом на мою фигуру, застывшую в дверном проеме, он откинулся всем телом, как будто его ударили кулаком в лицо.
– Тебе все-таки удалось оторваться от сети, – глухо пробормотал он. Его лицо исказила гримаса страха и ненависти, а в глазах вспыхнул хищный оранжевый огонек. Мерцание, окутывавшее его фигуру и почти незаметное, стало наливаться светом и силой.
– Что ж, придется нам с Красным вдвоем тобой заняться, – процедил он, снимая руки с Книги и поворачиваясь ко мне.
– Красный мертв… – раздалось за моей спиной, и фигура Вечника придвинулась к свету. Я шагнул в зал, на ходу освобождая клинки. От моей ноги в околостенный мрак метнулась черная тень и растворилась в темноте.
– Мертв?.. – в ужасе переспросил Оранжевый. – Мертв! – повторил он утвердительно, словно с чем-то навсегда расставаясь.
– Значит, ты, Вечник, помог этому пришлецу прикончить полного Магистра? Чем же он тебя подкупил?!
– Нет, рыжий пришлец в одиночку расправился с Красным. Моя помощь ему не понадобилась. А Красный, нарушив святое слово, сам подписал себе приговор!
– Думаешь, я поверю в небылицу о том, что беспомощный пришлец в одиночку одолел полного Магистра, прожившего более четырехсот лет и владевшего в совершенстве красной магией! Ха!
– Значит, пришлец оказался не таким уж беспомощным. И кроме того, не бывает магии красной, зеленой или синей, бывает магия добрая и злая, алая и золотая! И кто ею лучше владеет, показывает только результат единоборства.
Пока Вечник и Оранжевый обменивались репликами, я, бесшумно ступая по паркету, приблизился к Долгой Книге. Она словно притягивала меня своей таинственной, скрытой ото всех сутью. И в этот момент краем глаза я заметил метнувшуюся мне навстречу из темного угла зала серую, размытую тень и рванувшуюся за ней тень угольно-черную. Но Ванька явно опаздывал. Не раздумывая, я выбросил вперед левую руку, сжимающую Молчащего, и почувствовал, как клинок мягко вошел в живую трепещущую плоть. Раздался придушенный хрип, и на пол у моих ног легло тело, закутанное в темно-серое одеяние, а через мгновение на то место, где у тела должна была быть шея, опустилась толстая черная лапа и рванула когтями затрещавшую ткань. Из-под лапы темной кляксой проступила кровь.
Оранжевый магистр обернулся в мою сторону и с воплем: «Меня тебе не достать», начал стремительно истаивать, расплываться, пропадать в воздухе. Но самое скверное, что вместе с ним пропадала и Долгая Книга. Через мгновение передо мной осталось яркое оранжевое сияние, очерчивающее контуры человеческой фигуры, с клубившимся внутри оранжевым туманом и ярким блеском на месте висевшего на груди Магистра медальона.
Я зарычал:
– Посмотрим!.. – и ткнул острием Молчащего в сверкавшую каплю. Едва только черная игла клинка коснулась оранжевого свечения, раздался резкий треск, напоминавший разряд высоковольтной дуги, на пол посыпались осколки расколотого топаза, и тело Магистра вынырнуло из оранжевого тумана, потеряв окружавшее его свечение. Вместе с ним вернулся на свое место и черный пюпитр вместе с лежавшей на нем Книгой.
Магия Оранжевого, очевидно, пропала, он стал совершенно беззащитен, но я уже не в силах был остановить брошенное в круговое движение серебристое лезвие Поющего. Словно в замедленной съемке, я наблюдал, как сверкающий металл разваливает затянутую в оранжевый шелк фигуру Магистра и обрушивается на темный пюпитр, кромсая огромные желтые листы открытой Книги и уничтожая мою последнюю надежду на возвращение. Мне показалось, что клинок застрянет в толщине прошитого пергамента или в облитых толстой кожей досках переплета, но он, беспрепятственно пройдя сквозь Книгу, разделил ее надвое. Раздался непонятный хлопок, и над разрубом взвился маленький вихрь, в котором задрожал воздух.
Одна половина Книги, сорвавшись с пюпитра, упала на пол, переплетом вверх, а я, по инерции потянувшись за продолжавшим движение клинком, запнулся и повалился лицом в пахнущую пылью кожу переплета…
Я сидел за письменным столом в своей спальне, уткнувшись щекой в кожаный переплет толстого томика и вдыхая въевшуюся в него пыль. Мои руки, лежавшие на столе кольцом вокруг головы, были сжаты в кулаки, а в ладонях остывало шероховатое тепло знакомых ласковых рукоятей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
