Каранелли наблюдал за атаками, сидя на лошади впереди своего маленького отряда, расположившегося рядом со свитой маршала. После очередной неудачи Луи подъехал к Даву и, дождавшись, когда очередной адъютант ускакал, получив указывания, негромко произнес:
— Бастион становится все более неприступным, устилаясь телами ваших пехотинцев.
— Можете чем-нибудь помочь, полковник? — не скрывая раздражения, бросил маршал.
— Здесь и сейчас — нет! Кроме совета, — Каранелли еще больше понизил голос, — не уподобляйтесь гасконцу. Дождитесь императора, он должен прибыть с минуты на минуту. Вам не сравниться с его опытом взятия крепостей. Вспомните хотя бы Тулон!
Даву молча смотрел на Каранелли, постепенно справляясь со злостью.
— Мы уходим, чтобы помочь не только вашему корпусу, но и всей армии. Если император спросит, скажите, что мы отправились искать брод через Днепр, вернемся после полудня.
— Вы считаете, что мы не сможем взять город? — гнев снова охватил маршала.
— Нет, что вы! Я так не считаю. Просто может быть поздно, и Барклай опять ускользнет.
Даву задумчиво посмотрел на бастион, потом перевел взгляд на полковника.
— Пожалуй, я вас обидел, предложив командовать только дивизией. Надеюсь, вы меня простите.
Каранелли улыбнулся, трогая лошадь. Сделав короткий жест поднятыми вверх пальцами, он поскакал на восток, огибая Смоленск по широкой дуге, чтобы выйти к Днепру на несколько верст выше по течению. Отряд последовал за командиром и скоро превратился в небольшое облачко пыли, постепенно исчезающее в поле.
Еще через два часа десяток всадников ворвался в деревню Прудищево. Многие без доломанов, в изорванных рубахах со следами крови. Скачущий впереди офицер остановился около вышедшего со двора Порфирия Петрова и спрыгнул с коня.
— В армии служил? — спросил он, внимательно глядя на деда серыми глазами.
— Так точно, ваше высокоблагородие!
— Значит, понимать должен в военной службе! Горячее дело выдалось сейчас под Смоленском! Французов — туча! Но генерал Раевский держится, сдавать город не собирается. А князь Багратион опасается, что обойдут французы, перейдут через Днепр и пойдут на Москву. Посоветуй, старый солдат, куда лучше батареи «Единорогов» поставить, чтобы брод прикрыть?
Порфирий, обалдевший от такого обстоятельного и уважительного обращения штаб-офицера, ощутив собственную значимость, быстро заговорил:
— Брод? Так брод не здесь. Нет его в деревне. Он там, двумя верстами выше. Как болото кончится, там развилка будет. Средняя сначала прямо пойдет, а потом к реке повернет. А пушки лучше сразу за развилкой поставить, там холмик есть, в аккурат две батареи поместятся.
Но офицер уже не слушал так внимательно.
— Спасибо, старик! — сказал он, запрыгивая в стремена. — Ты настоящий солдат! Если французы придут и будут про нас спрашивать — ничего не говори!
— Как можно, ваше высокоблагородие! — проговорил вслед Порфирий.
VIII
— Луи, — скомандовал Наполеон, обращаясь к маршалу Даву, — отведи всех на пушечный выстрел.
Император всего четверть часа рассматривал крепость.
— Ты видишь, этот бастион только кажется самым легким местом для атаки. Это русская ловушка, у них здесь главные силы.
Наполеон сделал короткий жест рукой, и адъютант мгновенно подлетел к императору.
— Немедленно разыщите Фуше!
Командир сорокаорудийной батареи тяжелых гаубиц прибыл через десять минут.
— Пробейте стены в нескольких местах. Не тратьте ядра на башни, бейте по пряслам.
Через час ядра замолотили в стену между Топинской башней и Бублейкой. Но странное дело — двенадцатифунтовые снаряды отлетали, не причинив сколько-нибудь заметного ущерба. В подзорную трубу Наполеон видел, как ядро попало в зубец. Брызнули осколки кирпича, но сам, остался стоять, и человеку, спрятавшемуся за ним, вряд ли был нанесен какой-нибудь вред.
Часовая бомбардировка не принесла успеха. Русские молчали, не считая нужным зря тратить порох. Тогда Наполеон попытался нанести удар по Молоховским воротам. Он создал специальную колонну из гренадеров Даву и фузилеров Нея. Гаубицы Фуше выдвинулись для поддержки атаки. Оставляя без ответа артиллерийский огонь, русские дождались, пока солдаты противника подойдут вплотную к стене, и пушки их смолкнут. Четыре орудия, через бойницы нижнего и среднего яруса, выплюнули пару пудов картечи, еще две, с верхнего яруса, ударили по хвосту колонны. Мгновенно появившиеся на пряслах пехотинцы, ружейным огнем положили первые ряды атакующих. Ответный огонь фузилеров оказался менее эффективным — русских прикрывали зубцы. Гренадеры вообще не принесли никакой пользы — в первую очередь по ним вели огонь солдаты Раевского, не давая приблизиться на дистанцию броска гранаты.
Потеряв несколько сотен солдат, французы откатились. Наполеон послал за Фуше.
— Стрелять до тех пор, пока на стене не останется ни одного зубца. До соседних башен!
Фуше, на помощь которому пришла артиллерия Нея и Даву, справился с задачей, выпустив несколько тысяч ядер. Во второй половине дня атаки, проведенные французами, не позволили, однако, ворваться в крепость. Наиболее примечательным событием стал мощный взрыв, прозвучавший за стенами около Моховой башни. Осколки стекол и мелкие обломки кирпича разлетелись почти на полверсты, а двухэтажное каменное здание, в подвале которого хранился солидный запас пороха, сравнялось с землей. Еще через полтора часа, уже в сумерках, взрыв повторился. Второй, ближайший к Молоховским воротам, пороховой склад перестал существовать.
Император понял, что ночной штурм имеет еще меньше шансов на успех, и велел отправить солдат на ночлег, а маршалов собрать на совет. День рожденья в глубине России явно не получился удачным.
По дороге к своей палатке Бонапарту повстречался отряд во главе с Каранелли. Жестом император показал, чтобы Луи следовал рядом.
— Рассказывай!
— Мы нашли брод на расстоянии трех лье выше по течению. Можем перерезать тракт на Москву, который идет там вдоль Днепра.
Наполеон задумчиво молчал. Наконец разлепил губы.
— Я нахожусь в сомнении, Луи. Смоленск — это же символ России. Это город-ключ, дорога на Москву. Они не могут просто так отдать его. До Смоленска их армии были разъединены. Теперь они вместе. И где еще им устроить генеральное сражение, как не здесь? Тогда какой смысл мне распылять свои силы, отправляя корпуса на переправу?
— Мы ждали генерального сражения у Вильно, потом в Дрисском лагере, чуть позже у Витебска. Но русские отступали.
