лично его это никак не касалось. С детства привык, всё ему подносили на блюдечке то, что его величество пожелал. Мама была счастлива, когда он оставался довольным и весёлым, а главное сытым. Ещё бы долгожданный сыночек счастлив – значит и она счастлива. А потом маменька плавно передала его в заботливые руки Алёны. Правда первые три года брака было сложновато, близнецы отнимали у жены много времени. Но и тут родители не подвели: и мама, и папа часто брали на себя обеспечение их молодой семьи продуктами. Мама почти каждый день привозила судочки и кастрюльки с едой, возилась с малышами, давая возможность Алёне хоть немного отдохнуть. Она же поведала его молодой жене о вкусах и предпочтениях сына. Неизбалованная теплом и лаской Алёна, как юный и незрелый росточек к солнцу, тянулась к его доброй и сердобольной матери. Иногда ему казалось: Алёна даже больше дочь его родителей, чем он им сын. Настолько они приняли и полюбили её. А о внуках и говорить нечего, родители в них души не чаяли. Как только близнецам исполнилось по три года, под сетования бабушек и дедушек малышей отдали в детский сад. Акси и Саша уже отлично разговаривали, будучи активными детьми, жаждали общения с ровесниками, поэтому с радостью и без слёз влились в малышковый коллектив. Алёна сразу вышла на работу, но отчего-то не стала работать по профессии, выбрала удобный график администратора, сутки через трое. Дмитрий пытался оспорить её решение, но она убедила: для неё и для семьи это лучшее решение. Когда Алёна выходила на смену, пока близнецы не подросли, сменить её приезжала мама, хотя Дмитрий мог справиться и сам. Жена в последний выходной наготавливала еду и раскладывала её по судкам, подписывая, что разогреть на завтрак, обед и ужин. В шкафе всегда висела выглаженная одежда, в доме порядок, а подворье убрано и всё это благодаря её неустанной заботе. Но одно дело просто знать, а другое ценить. Он многое принимал как должное: вкусную еду, чистую одежду, отсутствие нервотрёпки, ссор из-за делёжки или перекладывания обязанностей. Дмитрий вздохнул, неугомонная память подкинула новое воспоминание: как он отказывался от блюда, если оно хоть немного не нравилось или чем-то не устраивало. Алёна не молчала, бурчала, но становилась к печке и готовила что-то другое.
«Вот же придурок, – отругал он сам себя. – Теперь-то я знаю: бывает стараешься, а не всегда получается».
А ведь она не пилила из-за того, что он не вымыл посуду или пол, не скандалила из-за задержек на работе или с друзьями. За выходные Алёна не только успевала всё делать по дому, но и находила время для себя и своих увлечений.
Он улыбнулся, вспомнив: жена едва слышно напевала себе под нос, когда возилась с цветами в палисаднике, варила варенье или делала закрутки на зиму. Её лицо светилось от радости и удовлетворения жизнью. Дмитрий усмехался, прислушиваясь к её пению, Алёна безбожно фальшивила, но её негромкий голос приятно ласкал слух. Однажды, будучи не в настроении, он зачем-то довольно грубо оборвал её тихое никому не мешающее мурлыканье, больше при нём она не пела. Он тогда не обратил на это внимания. А сейчас память вернула это забытое воспоминание, и отчего-то стало грустно. Дмитрий настолько привык видеть жену спокойной, понимающей, с улыбкой на губах, что оказался не готов к её холодности. Знал она жёсткая и строгая к неприятным, чужим людям, но к нему такой не будет, ведь он не посторонний. А, оказалось, стал чужим, и это ранило до глубины души. Он-то по-прежнему считал её близким человеком. Дмитрий решил: обязательно всё объяснит Алёне и скажет, что благодарен за прожитые годы. Пусть немного поздно, но осознал, как много делала жена для него и детей. Дмитрий покачал головой, рассуждая сам с собой. Алёна тоже виновата, для чего ей рот? Могла бы как-то показать свою значимость, проговорить претензии, если они у неё имелись. Он же не экстрасенс, а она не жаловалась. Тут Дмитрий немного завис: бывало, что жаловалась, но он отмахивался. Да и редко Алёна это делала. Обычно справлялась сама. Именно жена установила распорядок в семье. В субботу вместе наводили порядок во дворе и небольшом саду, выполняли крупную работу, а воскресенье, если не выпадала её смена, неизменно посвящали развлечениям, совместным походам и путешествиям. Дмитрий так привык к такому распорядку, что теперь каждый последний день недели тосковал, не находя себе места. Он скучал по детям, по общению с ними, в глубине души признавал, тосковал по Алёне и прежней жизни.
Скрипнув зубами, чертыхнулся, понимая, куда завели его мысли. Идиот! У него теперь другая жизнь, появится и новый распорядок, и новые увлечения.
Из-за какой-то жратвы развёл нытьё, бросился припоминать прошлое. А жить надо будущим. Дал же себе слово потерпеть! Нужно время, чтобы стёрлось прежнее, старое. Время всё расставит по местам, остудит головы, погасит обиды и злость. Близнецы простят его и снова начнут общаться. Алёна успокоится, сменит гнев на милость, она же непустоголовая, знает: нельзя лишать детей отца. Родители его любят, он единственный сын и поэтому им ничего не останется, как принять его и Полину. Пример нормального взаимодействия после развода у него перед глазами, у них в санатории инженер по технике безопасности трижды разводился. И ничего. Все его жены и бывшие и нынешняя вполне мирно контактируют. Алёне же не с кучей баб договариваться придётся, а всего с одной.
На работе Дмитрию удалось отвлечься и хоть ненадолго выбросить мысли о бывшей жене из головы.
А вечером едва он открыл дверь квартиры, Полина встретила его поцелуем и радостными словами.
– Как ты вовремя. А у меня как раз готова картофельная запеканка с телятиной.
Дмитрий сглотнул голодную слюну, в обед неважно поел, торопился на встречу с клиентом. Вымыв руки, переоделся в домашние брюки и футболку. Запеканка оказалась такой вкусной, что он давно не пробовавший качественной домашней еды, чуть не проглотил язык.
– Не ожидал, что ты замечательный повар.
Полина улыбнулась.
– Это у нас семейное. Талант к готовке от мамы, почти все сёстры великолепные кулинарки. Но как я уже сказала: готовлю ужин, когда у меня свободное время, хорошее настроение и если появится желание. Не надо делать из еды культ. Терпеть этого не могу. Будто мы живём, чтобы есть, а не едим, чтобы жить.
– Я понял тебя: такой ужин будет редким явлением, – усмехнулся Дмитрий.
Полина пожала плечами.
– То, что делается часто,
