– Я сказал полковнику Рею: если Киффер начнет действовать по-своему, я буду просить освободить меня от обязанностей в Париже, даже под угрозой отправки на русский фронт, – рассказывал мне Блейхер.
Рей согласился, что аресты в данной ситуации могут принести только вред, но объяснил, что не хочет идти на конфликт с Киффером и гестапо.
Осторожность в шпионской работе может подтолкнуть к использованию неоднозначных тактических приемов. Так, полковник Рей предложил Блейхеру предупредить Бадингтона об опасности и посоветовать ему незамедлительно вернуться в Англию. Возможно, это было сделано с дальним прицелом… обеспечить свою безопасность после высадки во Франции союзников. Блейхер не собирался лично встречаться с Бадингтоном, но заверил Рея, что предупредит англичанина через Роже Барде. Двойной агент отправился к Фраже и сообщил, что гестапо вышло на след Бадингтона и готовится арестовать его.
СПАСЕНИЕ БАДИНГТОНА И АНТЕЛЬМА
Прибыв в Париж, Бадингтон поселился у майора Ан-тельма. Однако после ареста Агазаряна ему приходилось менять квартиры каждые несколько дней. Со временем он решил, что самым безопасным местом является дом Робера Бенуа в Офаржи, поскольку известный гонщик пока был у немцев вне подозрений. В начале августа Бадингтон, Фраже и Антельм собрались в доме Бенуа на совещание. Сюда же пригласили Hoop Инаят Кхан, чтобы она передала сообщения от Бадингтона в Лондон.
После событий в Гриньоне и в квартире Гарри Hoop и Антельм были скомпрометированы, поэтому Бадингтон велел им как можно скорее выбираться из Франции. Он приказал Дерикуру срочно обеспечить их отправку «лизандером». Даже лично отвез Hoop и Антельма на посадочную площадку на северном берегу Луары, но вылет не состоялся из-за густой облачности.
На встрече в Офаржи Бадингтон заявил, что заберет Антельма и Лиз де Бессак, положение которой в Пуатье перестало быть надежным, в Англию. Бенуа пообещал позаботиться о Hoop. Дерикур принял меры к организации отправки Бадингтона, которая была назначена на 16 августа. Блейхер, наблюдавший за развитием событий глазами своего верного агента Барде, забеспокоился. Его совершенно не устраивала такая задержка. Он попытался снова воздействовать через Барде на Фраже, чтобы ускорить отъезд, однако безрезультатно. Теперь все зависело от оперативности Киффера и СД. Гестапо всеми силами стремилось взять Бадингтона еще и потому, что ошибочно считало англичанина генерал-майором. Однако, несмотря ни на что, СД не удалось схватить Бадингтона во Франции. Он и Антельм благополучно добрались до Лондона.
После того как Гарри и его жена были вынуждены скрываться, Hoop могла обратиться за помощью только к Бенуа и Гровер-Уильямсу. Но ей следовало соблюдать осторожность и не появляться у них слишком часто. Поэтому Hoop начисто проигнорировала один из постулатов, который ей долго вбивали в голову в процессе обучения. Она связалась со старыми друзьями в Сюресене. Узнав, что их давняя подруга приехала из Англии, кое-кто из них, сделав вывод, что она английская шпионка, отказался ей помогать. Зато другие с готовностью распахнули перед ней двери. Так она и странствовала из одного района Парижа в другой, таская за собой передатчик в маленьком чемоданчике.
Гарри познакомил ее с группой Сопротивления, в которую входили видные французские промышленники. Среди них: Морис Депре, директор сталелитейного завода в Хирсоне, Жак Водевир, директор крупной компании, занимающейся выпуском радиоэлектронного оборудования, Пьер Вьено, генеральный менеджер той же компании, а также два эксперта по металлам М. Даньо и М. Купо. Последний был директором литейного цеха в Като-Камбре. Эти люди были вынуждены отдать свои предприятия в руки немцев, которые считали такой жест добровольным сотрудничеством и обеспечили их покровительством гестапо. Получалось, что эти французы работали в Сопротивлении под защитой гестапо, поэтому находились в относительной безопасности. Когда для Hoop стало слишком опасно вести радиопередачи из квартиры в Нейи, Водевир предложил ей работать из его дома. Роскошный офис М. Даньо, расположенный за углом от подвалов Sicherheitsdienst, стал местом встречи Hoop, Гарри, Бенуа и патриотов-промышленников. Еще Hoop часто бывала в доме доктора Журдена, которого она знала с раннего детства.
Hoop как раз обустраивалась в Париже, когда гестаповцы неожиданно совершили налет на виллу в Офаржи. Французское отделение до сих пор не было в курсе ареста канадцев – Пиккерсгиля и Макалистера, поэтому информация продолжала поступать как Бертрану (Пиккерсгилю), так и Мадлен (Hoop). Лондон настаивал на организации встречи Пиккерсгиля и М. Депре. На Бейкер-стрит хотели, чтобы Депре помог Пиккерсгилю создать подпольную радиостанцию в Ирсоне. Таким образом к Кифферу попала информация о Hoop и группе французских промышленников, хотя он пока не знал настоящего имени Мадлен, а также того, что она является радистом Гарри.
HOOP ВСТРЕЧАЕТ МНИМОГО БЕРТРАНА
Главной целью Киффера было поддерживать уверенность Лондона в том, что с Бертраном все в порядке, и одновременно внедрить в группу промышленников своих агентов. Он решил, что Мадлен должна встретиться с Бертраном, причем без особого труда обеспечил невольное содействие Лондона в этом деле. И в два адреса – Бертрану и Hoop – одновременно пошла информация с предложением встретиться в кафе «Колизей» на Елисейских Полях.
Но теперь Кифферу требовался Бертран. Ему следовало во что бы то ни стало хоть из-под земли достать канадца. Нужный человек был найден в гестапо. Им оказался гауптшарфюрер СС Карл Хорст Холдорф. Этот человек до войны работал стюардом в американской судоходной компании и свободно говорил по-английски, причем имел явно выраженный американский акцент. Холдорф был соответствующим образом проинструктирован. Его спутником стал Йозеф Плакке, изображавший французского подпольщика.
Встреча на Елисейских Полях обернулась настоящей катастрофой. Hoop подробно обсудила положение дел с Холдорфом (мнимым Бертраном), даже не подозревая, что предает своих товарищей СД. И очень скоро Депре и его партнеры были арестованы.
А между тем Гарри, сеть которого называлась уже не Cinéma, a Phono, вернулся из Манса в Париж. Теперь у SOE в Париже не было агента. Одним из заданий Гарри было установление контактов с Густавом Билером в Сен-Канте – не и Мишелем Тротоба в Лилле. Кроме того, он должен был оказывать помощь агентам, следующим через Париж. Но Гарри не устраивала канцелярская, как он считал, работа. Он в одиночку ввязывался в самые безумные авантюры и обычно выходил сухим из воды. Иногда ему помогали Hoop и Маргерит Гарри. Отважные и безрассудные молодые люди выполнили несколько удачных диверсий и совсем забыли об осторожности, а тем временем все они уже были под колпаком у гестапо. С помощью агентов, внедренных в группу промышленников, Киффер узнал, что маленькая женщина – Жанн-Мари Ренье (Hoop) – была не просто француженкой, помогающей Депре, а настоящей британской шпионкой.
В это время Hoop для работы пользовалась квартирой, принадлежащей одному из друзей Гарри по имени Соланж. Располагалась эта квартира в доме № 98 по улице Фезан-дери. А жила отважная женщина в собственной квартире на бульваре Ричарда Уоллиса, которую она сняла еще в июле. Надо сказать, что улица Фезандери обладала странной привлекательностью для агентов. В разное время здесь жили Вера Лей и Хуго Блейхер.
После ареста Гровер-Уильямса и семейства Бенуа Гарри и его жена покинули Нейи и сняли студию недалеко от обсерватории в Четырнадцатом округе. Гарри, как мог, изменил внешность и посоветовал Hoop сделать то же самое. Она покрасила свои роскошные черные волосы в золотисто-каштановый цвет и надела очки. В начале октября, когда Hoop воспользовалась небольшой передышкой, чтобы несколько дней отдохнуть в Нормандии, на Бейкер-стрит было принято решение о вывозе ее, Гарри и его жены в Англию.
Точные обстоятельства ареста Hoop стали известны только после окончания войны из записей допросов офицеров с авеню Фош. Согласно их показаниям, Hoop выдала женщина, которая 6 или 7 октября позвонила в офис СД и потребовала к телефону Киффера. Киффер почти не знал французского, поэтому к телефону подошел его переводчик – Фогт. Женщина назвалась Рене и сказала, что хочет сообщить информацию о мадемуазель Ренье, которая является «шпионкой военного министерства». Она пригласила обоих офицеров СД на встречу в саду Трокадеро.
Женщина сказала, что Жанн-Мари Ренье на самом деле англичанка и ее настоящее имя Нора Бейкер (под этим именем Hoop была известна в женском вспомогательном корпусе, в котором служила) и она ведет передачи с подпольной радиостанции, подписываясь кодовым именем Мадлен. Затем она дала адрес квартиры на бульваре Ричарда Уоллиса в Нейи. За свои сведения женщина потребовала 20 тыс. франков, но немцы сказали, что должны сначала убедиться в достоверности информации. На следующий день Фогт в сопровождении трех эсэсовцев отправился по указанному адресу. Они допросили консьержку мадам Журдуа, которая сообщила, что уже некоторое время не видела мадемуазель Ренье. Немцы обыскали квартиру, но не нашли ничего предосудительного. Встретившись с немцами вторично, женщина-информатор сообщила, что у Норы Бейкер имеется еще одно укрытие в квартире женщины по имени Соланж на улице Фезандери. Тогда немцы забрали Рене на авеню Фош, где ее допросил доктор Гетц. Она сказала, что Соланж ни о чем не догадывается, и попросила не трогать ее[9].
