им надо заниматься другими делами, а не биться в октагоне. Хотя про одного из них мы и так знали, что он туда пришел, потому что жизнь заставила. Потом Костя остановил запись – на экране застыло лицо интересовавшего нас парня крупным планом.
– Я его видел, – объявил он.
– Магомед присылал эту запись?
– Да. Я их тогда все подряд просмотрел, ничто меня не зацепило. Глаз замылился. Но у меня даже мысли не было записи по одной смотреть, перерывы делать, думать. А сейчас…
– Ты его видел в этой квартире? Или тогда у пансионата? Ведь если отец в инвалидной коляске, то парень, наверное, эту коляску толкал? Сын привез отца на машине, выгрузил коляску (насколько я знаю, есть складные), усадил отца, отвез к месту боев. Он попросил вас четверых подойти к отцу? Или подвез его к вам?
– Нет, просил Васькин сын. Хотя парень мог стоять рядом… И вроде стоял, а потом ушел разминаться… Наташа, я не помню. Но я его видел. Сейчас я в этом уверен. Пошли в гостевую.
Мы вернулись в гостевую спальню, где в последнее время побывало столько людей и произошло столько событий. Я вошла, невольно глядя на зиявший в дополнительной стене проем, а Костя замер в дверях. Костя молчал и думал, явно пытался вспомнить, как видел тут Лилькиного брата (или не брата). Я тоже молчала, стараясь ему не мешать.
Этот парень косил под Лилькиного брата? Или он в самом деле брат?
Потом я спросила, ночевал ли здесь Лилькин брат (или кто он на самом деле) – раз Костя видел его в гостевой комнате. Хотя он тут явно оказался не для ночевки, а для изучения стены, которую предстояло пробивать или разбирать.
– Нет, – покачал головой Костя. – Он здесь не ночевал. По крайней мере, при мне. Лилька его представила. Имя я не помню, я помню, как она сказала, что брат заехал в гости. Я вроде спросил, останется ли он ночевать – раз он в гостевой комнате, но они сказали, что он уезжает. С нами за столом он не сидел. И да, он еще раз здесь был! И тоже быстренько свалил. Тогда он сумку с инструментами привез. Я только сейчас вспомнил. Лилька что-то про ремонт начала говорить. Я не слушал, сказал только, чтобы мне работать не мешали. Она заверила, что не будут. И про гастроли спросила. Я и сказал про гастроли. Она ответила, что они как раз уложатся за это время. Я опять напомнил: мои архивы не трогать, мои инструменты не трогать, подарки фанатов не трогать. Она снова заверила, что все будет в порядке. Вот там сумка стояла.
Костя показал пальцем на место у стены.
– А пенобетон? Эти блоки, которые сейчас лежат в потайной комнате?
– Если и были, я не видел. Открыто не лежали. Может, после моего отъезда завезли? Они же не знали тогда еще, какую дыру придется заделывать.
– А почему они выбрали пенобетон? Блоки же здоровенные.
– Нашла у кого спросить, – хмыкнул Костя. – Но насколько я знаю, их режут. И проще, наверное – один кусок поставили вместо почти двадцати одинарных кирпичей. А тут-то кирпичи здоровенные. – Костя кивнул на стену. – Сейчас же таких не делают. И что бы подумали соседи, если бы Лилька с неизвестным парнем вдруг стали бы в квартиру кирпичи таскать?
– А блоки?
– Блоки… Ну, можно сказать: камин переделываем. Вообще думаю, что они все по ночам делали и с черного хода. То есть и так уже известно, что с черного хода. У парадного нет никаких записей.
– Сколько весит блок?
– Килограмм двадцать пять. Спортивный мужик легко может и до лифта донести, и от лифта в квартиру. Загрузить все в лифт, на моем этаже выгрузить, по одному, по два в квартиру занести. И привезти можно в багажнике обычной машины. Не вижу проблем. Лилька двери придерживала. Они же не сто штук привезли.
Я заглянула в потайную комнату. Там лежало шесть блоков. Я посмотрела на проем. Даже с запасом купили.
Да, похоже, собирались заделать проем, чтобы никто ничего не узнал.
– Так этот парень, который участвует в боях поп-ММА, и Лилькин брат – это один и тот же человек или нет?
– Не знаю, – вздохнул Костя. – Боец бритый – только чуть-чуть волосы отрастать начали, а у Лилькиного брата волосы были. Ну, не до плеч, но нормальная стрижка, даже отросшая… Я еще подумал, что парень чего-то взлохмаченный… И второй раз тоже. А сейчас думаю: не парик ли на нем был?
Я заметила, что можно обратиться с просьбой к следователю. Там, где делают фотороботы, явно есть возможность приделать парик к изображению любого парня.
Костя покачал головой: не надо привлекать внимание к парню, пока мы сами с ним не поговорили. Тут Вася абсолютно прав. Еще он попросил меня составить компанию, когда поедет к мужику-инвалиду. Может, я что-то увижу женским глазом, что не увидит он. Да и, зная Костю, я понимала, что он просто может пропустить мимо ушей массу вещей.
Из дневника Елизаветы Алексеевны, 1820 год
Забелин на самом деле нашел эту бывшую гувернантку. Не знаю как. Не спрашивала. Но если он из секретной службы… Да ведь он дружил с моим братом. Знал про гувернантку. Наверное, больше, чем я. Может, он даже когда-то видел ее лично.
Все оказалось неожиданно.
На первую встречу с ней мы поехали вместе с мужем. Проживала эта Анна Николаевна в купленной для нее Лешенькой квартире. Не снятой, а купленной и оформленной на ее имя! Вот куда уходила прибыль с имения и жалованье моего брата. Я почему-то думала, что он только содержал своих женщин. Похоже, что актрису и балерину на самом деле только содержал. Временно. На каком-то этапе своего и их жизненного пути. Балерина сейчас точно живет в другом месте. Я как-то проезжала мимо той квартиры, которую ей снимал Лешенька, и видела, что сейчас там живут другие люди. Я запомнила шторы «каскад», которые висели на окнах балерины – белые с серебряными блестками, будто на них упали снежинки. Их сменили бежевые и коричневые. А потом одна моя подруга
