— Мы рады видеть вас здесь, — сказала принцесса Лани. — Я с нетерпением жду рассказа о вашей земле и вашем путешествии.
— И я с нетерпением жду рассказа, — ответила Сальвия.
Лани слегка подпрыгнула.
— Ты — женщина. — Она оглядела ее с ног до головы, широко раскрыв глаза. — Прости, я этого не заметила.
Сальвия покраснела.
— Моя собственная одежда была… — Испачкана кровью? Порвана? «Слишком жаркой, — закончила она.
Глаза принцессы были цвета мха и земли, обрамленные густыми черными ресницами, и они загорелись, проявляя гораздо больший интерес и любопытство, чем раньше.
— Ты должна рассказать мне о деморанской одежде, но сначала пройдемте. — Она повернулась и повела их вверх по ступеням. — Для вас готовят комнаты.
Все они последовали за Лани, Беннет нес Резу, которая болтала так быстро, что Сальвия не могла разобрать больше нескольких слов. Что-то про зубы — принцесса показала на щель во рту — меч и вино. Последнее было сказано с гримасой отвращения. Видимо, она попробовала вино и не впечатлилась.
— Лани, — сказал Беннет, когда Реза сделал паузу, чтобы перевести дух. — Наши гости будут жить в комнатах Хассета и Тамосы.
Принцесса остановилась посреди ступеней и уставилась на него, ее рот раскрылся в идеальной букве О.
— У меня уже готовы ванны в восточном крыле, — запротестовала она.
— Переместить их не составит труда, — сказал он.
Лани посмотрела на Сальвия широко раскрытыми глазами, а затем снова повернулась к лестнице.
— Как пожелаете, — вот и все, что она сказала.
Беннет наклонился ближе к Сальвии.
— Хассет — мой сын. Он сейчас в школе.
Он не сказал, кто такая Тамоса.
ГЛАВА 76
Алекс беспокоился, как отреагируют люди на закованного в цепи кимисарского пленника, но как только он вошел в городские ворота, его протащили пешком в окружении бойцов на лошадях. Из своего кокона он почти ничего не видел и не слышал. Они поднялись на вершину холма по тропинке, которая не была крутой, но делала путь очень долгим.
Его ввели не во дворец, а скорее под него. Тюрьмы его не пугали — у них всегда были слабые места. Возможно, побег наконец-то удастся, но без Сальвии и Николаса он не уйдет.
Однако он не рассчитывал на столь чистую тюрьму. Алекса раздели догола, побрили голову и большую часть тела. Затем его посыпали мерзким порошком, чтобы уничтожить оставшихся вшей. Одежду бросили на тележку и повезли через прихожую к печи. Потеря записок и письма Сальвии ощущалась им сильнее, чем потеря отмычки в сапоге. Это было почти как потерять ее, но он ничего не мог поделать.
Ему выдали залатанные бриджи и легкую рубашку, которую Алекс не спешил надевать, чтобы еще на несколько минут снять кандалы. Когда он добрался до своей камеры, без сапог и полосок ткани, обвязанных вокруг запястий, его руки были в крови, а лодыжки опухли от синяков. Соломенный поддон в углу выглядел свежим, и он опустился на него, когда решетка закрылась и заперлась за ним.
Возможно, ему следовало открыться. Сальвия и Николас находились во дворце наверху, и, судя по всему, с ними обращались хорошо. Если казмуни доверяли им, их слово могло освободить его. Или же их связь с ним может разрушить это доверие. Сейчас это не имело значения. Даже если бы он смог заставить стражников понять, что он деморанец, не было никакой гарантии, что они расскажут об этом кому-то еще. Их задача — задержать его. Кем бы он был, не имело значения.
Алекс прислонился к стене и закрыл глаза. Сегодня он будет отдыхать. Завтра он решит, что делать.
— Кимисарец. — Грубый шепот прервал его дремоту.
— Я сплю, — ответил Алекс на кимисарском.
— Они сказали, что тебя поймали возле Деморы, — сказал голос.
— Так и было, — пробормотал Алекс, его слова были густыми от сна. — И что?
— Ты один из людей капитана Хазара?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Это имя заставило Алекса вынырнуть на поверхность сознания.
— Да, а ты?
— Нет, но я знал его много лет назад.
Алекс заставил себя открыть глаза.
— Как ты сюда попал?
Мужчина облокотился на решетку в камере напротив, изучая Алекса острыми золотисто-карими глазами, устремленными на странно тонкий нос.
— Мы приехали на задание. Долго здесь не задержимся.
— Казнь? — Сердце Алекса заколотилось при этой мысли. Большинство кимисарских шпионов в Деморе оказывались в блоке, и наоборот.
Кимисарец пожал плечами.
— Что-то вроде этого. У тебя есть имя?
— Гиспан. А ты?
— Стеш. — Он показал большим пальцем на комок, спящий в соседней камере. — Это мой брат Кэмрон. — Он придвинулся к решетке. — Так что там делал Хазар?
Алекс вкратце рассказал, как кимисарский капитан несколько месяцев разбрасывал свою компанию и собрал их вместе, чтобы совершить побег, как только Джованский перевал очистится от зимнего снега. О плане использовать принца Николаса в качестве заложника он умолчал.
Стеш слегка фыркнул.
— Как всегда герой. Не мог просто бросить этих идиотов, которые сами попали в ловушку.
Все еще играя роль, Алекс огрызнулся.
— Это говорит человек, сидящий в тюрьме.
— Я не жду, что кто-то придет за мной, если я потерплю неудачу.
— Откуда ты знаешь Хазара? — Спросил Алекс.
— Мы вместе пошли в армию в шестнадцать лет, — ответил Стеш. — Расстались пять лет назад, когда я ушел в долофан. С тех пор мы с ним не виделись, но его благородная жертва — вернуться за вами — меня нисколько не удивила.
Долофаны были шпионами и убийцами. Неудивительно, что Стеш ожидал казни. Алексу никогда не доводилось разговаривать с таким.
— Я тоже хотел стать долофаном, — сказал Алекс. — Но меня не приняли. Так и не узнал, почему.
— Я могу ответить на этот вопрос только по твоему виду, — сказал Стеш. — Ты один из тех дураков, которые думают, что честь что-то значит. — Он откинул голову назад и закрыл глаза. — Прямо как Хазар.
ГЛАВА 77
Сальвия почти не поверила в предоставленные им покои. Пока несли горячую воду, принцесса Лани показала ей апартаменты, включавшие собственную уборную с ванной, вмонтированной в пол, гардеробную размером с комнату Сальвии в Теннеголе и гостиную, которую можно было отгородить от спальни. На стенах висели светло-голубые и золотые гобелены, придававшие комнате воздушность, а широкая кровать была украшена шелковым покрывалом с вышивкой. Хозяйка провела Сальвию через занавески и вывела ее на улицу, в частный внутренний дворик, откуда открывался вид на закрытый сад размером с усадьбу. По краям двора сквозь спутанные лианы жасмина виднелось еще несколько мраморных веранд.
Лани указала на одну из них.
— Эта к моим комнатам.
Если Николасу отвели покои принца, то неудивительно, что их поселили в собственном крыле королевской семьи, но это смущало. Либо Беннет хотел оказать им честь, либо присматривать за ними. Или и то, и другое. После того как Лани отреагировала на приказ Беннета, Сальвия не решилась спрашивать, кем была или есть Тамоса, но по роскоши комнат и отсутствию матери Резы догадаться было нетрудно.
Пока Сальвия принимала ванну, Лани исчезла и вернулась с платьем, похожим на то, что носила она сама, с длинными драпированными рукавами и квадратным воротником, но цвет платья был розовато-оранжевым, что, как знала Сальвия, придавало ей болезненный вид. Она подумала, не специально ли Лани это сделала, пока принцесса не скривила губы, глядя на нее, и не извинилась, сказав, что это, пожалуй, единственное платье, которое ей хоть немного подошло.
Лани дала ей одежду из собственного гардероба. Однако принцесса была немного выше и гораздо стройнее. Сальвия ожидала, что весь ужин ей придется перекладывать платье, чтобы вырез не висел так низко, но Лани принесла золотой поясок, чтобы закрепить его.
