Кларита выкрикнула одно-единственное слово «Керк» — и закрыла лицо руками.
Сильвия резко сказала:
— Не дури, это Элеанора!
Фигура в chakko слегка подпрыгнула, кланяясь, сдернула сомбреро с головы и принялась обходить стол, как бы показывая себя.
Я услышала крик и закрыла уши, чтобы заглушить его. Я поняла, что кричала я, только тогда, когда Гэвин обежал вокруг стола и слегка потряс меня за плечи.
— Прекрати, Аманда, прекрати. Все в порядке, — сказал он.
Хуан впервые за последнее время заговорил:
— Сними маску, Элеанора. Ты расстраиваешь Аманду. Что за шутки ты разыгрываешь? Зачем это тебе?
Элеанора отбросила сомбреро и развязала маску, положив ее на сервант. Ее собственное лицо напоминало маску — маску сильного возбуждения и жестокого любопытства.
— Что ты помнишь, Аманда? Что ты видишь? — настойчиво спрашивала она.
Прежде чем Гэвин бросился к ней, чтобы ее остановить, она встала рядом со мной на колени, прямо в своем наряде из серебра и кожи.
— Смотри, Аманда, смотри! — прошептала она и указала мне на грудь куртки. На левой стороне темнели пятна, коричневые там, где они попали на белую тесьму, а на ткани зияла прожженная дыра.
Я перестала кричать, но дрожала так сильно, что прижалась к Гэвину и зарылась лицом в его одежду. Пока он бережно держал меня и успокаивал, в комнате была полная тишина. Первая заговорила Кларита:
— О, жестокая, ты такая жестокая! — закричала она, обращаясь к Элеаноре. — Иногда ты такая же жестокая, как и он.
И я знала, что она имеет в виду Керка. Я раньше не видела, чтобы Кларита сердилась на Элеанору.
Сильвия перевернула свой стул и, не взглянув ни на кого, выбежала из комнаты: было ясно, что ей необходимо побыть одной. Только Элеанора и Хуан продолжали смотреть на меня, в то время как Гэвин прижимал меня к себе, гладил мои волосы и что-то нежно нашептывал, успокаивая меня. Я же прижималась к нему и рыдала, совершенно не думая о том, кто на меня смотрит и что могут обо мне подумать.
— Ты превзошла всех Кордова, — обратился, наконец, Хуан к Элеаноре. — Я полагаю, тебе нужно пойти и переодеться. Затем вели Марии завернуть все эти вещи и принести их мне. От них необходимо избавиться. Я не знал, что они сохранились.
— Их сохранила мать, — сказала Кларита, задыхаясь. Теперь она тоже наблюдала за мной, раздумывая, что может стоять за мрачным взглядом Хуана.
Элеанора же не обратила на Хуана никакого внимания, продолжая играть свою жестокую роль.
— Я помню, Аманда, если не помнишь ты, хотя я и не видела, что случилось. В тот день, когда Керк отправился на встречу с Доро, на нем был надет именно этот костюм. Я видела его в нем раньше во время фиесты, и я видела его в тот день, позже, когда его уже несли с холма. Я видела кровь так же, как и ты, Аманда, но, в отличие от тебя, я так не расползлась.
Она с вызовом смотрела на своего дедушку, на Гэвина, на всех нас, глаза ее сверкали. Она схватила сомбреро и снова надела его, насмехаясь надо мной, и тогда я закрыла глаза, чтобы ее не видеть. Но я видела ее, очень отчетливо, эту фигуру с сомбреро на голове и с бирюзовой маской на лице. Теперь это уже был Керк, а не Элеанора. Керк сорвал с лица маску и бросил ее на землю, и она упала рядом со мной. Я почти слышала, что он ей говорит — он угрожал. Да, я вспомнила голос: он звучал грубо, с угрозой. И я почти видела ее испуганное лицо. Она кричала: «Нет, нет», — и боролась с ним. Раздались резкие звуки, и я увидела ужасные пятна крови, услышала падение ее тела, которое уже никогда не поднимется. После этого все померкло, и я помнила только, как сидела на скамейке, держа в руках синюю маску, глядя на это ужасное дерево, которое представилось мне, ребенку, олицетворением зла.
Гэвин поднес к моим губам стакан с водой. Я немного отпила, и видение исчезло. Сильвия сделала героическое усилие, чтобы взять себя в руки, и вернулась в столовую. Она отвела меня от Гэвина и мягко прошептала:
— Пусть идет как идет, Аманда. Не пытайся вернуть все обратно.
Мне хотелось только снова прижаться к Гэвину, но он отступил, оставив меня на попечение Сильвии. Я поднесла руку к лицу и поняла, что оно все мокрое от слез. Я была совершенно опустошена.
Элеанора все еще была рядом, пристально глядя на меня.
— Ты вспомнила, не так ли, Аманда? Скажи же, что ты видела?
Я с трудом повернула голову:
— Нет, что-то вспомнилось, но я до конца еще не поняла, что. Я вспомнила Керка. Я вспомнила испуг матери. Но больше ничего.
Кто-то вздохнул с большим облегчением, и когда я открыла глаза, я увидела, что это была Сильвия. Но сейчас мне надо смотреть на Элеанору. Смотреть и узнавать. Потому что теперь я знала. Я знала, почему я почувствовала что-то знакомое в изображении Керка Ландерса. Именно в этом настроении Элеанора сильно напоминала его.
У меня начали появляться силы, и я оттолкнула Сильвию. Элеанора и Керк — почему? Я посмотрела на Хуана и на Клариту, и увидела, что у них с Элеанорой тоже есть сходство. Но Керк ведь не родственник Кордова. Так, по крайней мере, сказала Сильвия. Тогда почему?
Хуан не двинулся с места.
— Может быть, ты почувствуешь себя лучше, Аманда, если доешь свой завтрак.
Я почти с отвращением посмотрела на тарелку с едой, а Кларита поднялась со своего места.
— Пойду принесу из кухни суп, — она произнесла это без всякого сочувствия, как будто просто обслуживала меня.
Элеанора, все еще не примирившаяся с дедом, проскользнула к своему стулу и поспешно начала есть; на ней был мексиканский костюм Керка с этими прожженными порохом дырками и темными пятнами. Но Хуан уже собрался с силами, и, когда он заговорил с ней, в голосе его появились металлические нотки.
— Ты не начнешь есть, пока не переоденешься, — сказал он ей. На этот раз она не осмелилась его ослушаться. Она больше не вела себя так вызывающе и подобно капризному ребенку вскочила из-за стола и выбежала из комнаты.
Вскоре вернулась Кларита с чашкой горячего бульона, который я с благодарностью выпила. Когда я поела, вернулась Элеанора, одета она была уже в свои брюки и блузку. Помолчав немного, Гэвин сказал:
— Я сейчас отвезу тебя домой, Аманда. С тебя уже хватит.
— И я поеду с вами! — вскричала Элеанора.
— Нет, — сказал Гэвин. — Ты не поедешь.
Хуан посмотрел на Сильвию, и она сказала:
— Если можно, Гэвин, я тоже с тобой поеду.
Он быстро кивнул ей, и мы отправились к машине. За столом остались Хуан, Кларита и Элеанора: когда мы уходили, они наблюдали за нами, как завороженные.
На этот раз Гэвин посадил меня в машине рядом с собой, а Сильвия устроилась на заднем сидении.
— Хуан в ярости, — нервничая, сказала Сильвия. — Он хочет, чтобы ты, Гэвин, остался с Элеанорой. Он не может видеть вас вместе — тебя и Аманду. Должна сказать, вы поразили нас всех.
Я знала, что они еще до конца не поняли, что я чувствую. Это была моя вина, моя слабость. И я не должна была об этом много думать.
— Но он ничего не сможет с этим сделать, — мрачно сказал Гэвин.
— Он может уничтожить вас.
— Если захочет. Но он все еще нуждается во мне.
Я знала, что мне нужно пробормотать какие-нибудь извинения, попросить прощения за то, что я так откровенно высказала свои чувства, но мне не хотелось. Гэвин вел машину, я прижалась к его руке, и он даже погладил меня по щеке, и я поняла, что он на меня не сердится. Я испытывала к нему такую любовь, что это было почти невыносимо. Однако, когда мы проехали несколько миль в полном молчании, я поняла, что должна задать несколько вопросов.
— Теперь я знаю, почему та фотография Керка, которую ты мне показывала, так мне кого-то напомнила. Он похож на Элеанору.
— Керк? — казалось, Гэвин очень удивился. — Я никогда об этом не думал, я даже и не помню, что собой представлял Керк.
— А ты подумай и постарайся его себе представить, — эти слова Сильвия произнесла с поразительной легкостью, в которую я не могла и поверить. Какой бы ни была правда, Сильвия ее знала.
— Хуан — отец Керка? — прямо спросила я.
Гэвин вскрикнул, а Сильвия оставила невысказанными те слова, которые она собиралась произнести.
— О, нет, нет, конечно же, нет! — воскликнула она.
— Тогда почему Керк похож на Кордова?
— Он не похож! — стала горячо настаивать Сильвия. — Совершенно не похож, Аманда.
Я не обратила на эти слова никакого внимания.
— Если Керк наследовал это сходство, то тогда он и моя мать были сводными братом и сестрой, — сказала я.
Сильвия покачала головой, было очевидно, что чувства захватили ее:
— Ты идешь по совершенно ложному пути. Ничего подобного. Керк был моим сводным братом.
— Тогда скажи мне правду, — попросила я.
Она снова покачала головой, подтверждая то, что она что-то знает, и отрицая то, что Керк похож на Кордова.
Я продолжала, как бы рассуждая вслух:
— Если Доротея хотела выйти замуж за Керка, а он действительно был ее братом, тогда Хуан не мог этого, разумеется, позволить, не так ли? А что, если это Хуан шел вдоль холма? И именно Хуан убил Керка?
