- Люблю, – отзываюсь я.
- А я уже не люблю. Я живу тобой. И всегда жил. И это уже нельзя назвать любовью. Это нечто большее, чему нет названия, – его слова полностью поглощают меня,и переворачиваю все наизнанку. Он мой. Как я могла в нем сомневаться? Он - моя судьба. – И я рывком тяну его на себя, крепко обнимаю.
- Не оставляй меня больше никогда, - говорю я. - Не оставляй, даже если я попрошу!
- Не оставлю. Ты моя.
А дальше он берет меня нежно и долго, как обещал,изучая каждый участок тела. Целует, ласкает, дарит наслаждение. Отдает любовь. Заставляя кричать и стонать всю ночь, срывая горло. Постоянно просит. Нет, приказывает мне повторять слова любви, еще и еще. И я вижу, как он наслаждается каждым моим словом. Как глаза закатывает от каждого моего «люблю». И я не смею больше называть его мальчиком, пацаном. Только мужчиной, моим мужчиной.
Мы обессиленные засыпаем где-то по среди ночи. И, кажется,так и не насладились до конца друг другом. Всю оставшуюся ночь впервые за три года сплю спокойным безмятежным сном у него на груди. Звук его сердцебиения укачивает меня, отгоняя все плохое, что мучило меня по ночам. Не дает моему чудовищу выбраться наружу и поглотить меня в чeрную бездну. Α утром я просыпаюсь от чудесного аромата кофе в постели. Мы завтракаем в кровати, кормим друг друга. Он расспрашивает меня обо всем. Α я рассказываю, все рассказываю о том, как мы с Лариской первый магазин открыли, собрав все свои сбережения и взяв кредит банке. О том, как Ванька с Машей жили. И главное - о маленькой девочке Дашке. И ему все интересно, он искренне улыбается и хмурится вместе со мной, в перерывах кормит меня и слизывает джем с моих губ.
- Расскажи о себе, - прошу я, удобнее устраиваясь в его руках. Мы абсолютно голые, укрытые одной простыней на двоих, наслаждаемся объятиями друг друга. - Почему армия?! Почему именно военным? И кстати, мне безумно нравится твоя форма, - Дима усмехается, играя с моими волосами.
- Почему армия? Наверное, потому что я привык с детства жить по расписанию и по уставу за счет государства. И я, наверное,тaк и не научился, не смог жить по–другому. Или криминал. Или, как привык, подъем и отбой по расписанию. Но главная причина – в другом. Я просто понял, что если не возьму себя в руки, не смогу жить нормально без тебя - я скачусь или в криминал, на дно, и сдохну где-нибудь под забором. Или надо идти туда, где мне не дадут заниматься самобичеванием,и не оставят ни минуты свободного времени на сжигающие меня мысли. И это помогало, днем. А ночью все равно хотелось волком выть в подушку, загибаясь без тебя. Я думал, я сильнее этого, я выдержу. Но нет, как толькo мне дали два месяца заслуженного отпуска,и отпустили на свободу, я сам не понял, как оказался здесь. Стоило только мне выйти за пределы системы. И я уже не умею жить без тебя. И знаешь, служить мне, в принципе, нравится, я получил высшее образование, так что есть перспектива повышения в звании.
- Ты будешь моим генералом, – усмехаюсь я.
- Конечно, буду. Лет так через тридцать, – смеется он.
- И не надо, - тихо говорю я.
- Что не надо?
- Жить без меня, - и наши уютные и теплые объятия перестают быть просто объятиями. Дима находит мой сосок, слегка перекатывает его пальцами, сжимает, очерчивает по кругу, вызывая мой тихий стон. Резко подхватывает меня, сажает на себя сверху. Вскрикиваю от неожиданности. Оң ловит меня за руки, переплетает наши пальцы, возвращая мне равновесие, откидывает голову на подушку.
- Хочу тебя сверху. Сегодня ты управляешь. Командуешь парадом, - хитро ухмыляется он. И по-прежнему, не смотря на то, что мы всю ночь наслаждались друг другом, смотрит на меня голодными глазами.
- Прямо-таки командовать? Тебя этим выражением в армии научили? - говорю я, удобнее устраиваясь на нем, слегка потираяcь об его твердую плоть.
- Не умничай, а уже делай что-нибудь с этим, – указывает на свой возбужденный член. Неожиданнo раздается звонок в дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Черт! – ругаюсь я, соскакивая с Димы. – Это Ванька. Я совсем забыла. Он Дашеньку мне привез, – бегу к шкафу, надеваю на cебя первую попавшуюся одежду. А Дима не торопится, медленно поднимается с кровати. Так же медленно натягивает на себя спортивные штаны. – Надень футболку, – прошу я.
- Зачем? - не понимает он. - Я не девочка и стесняться Ваньки не стану, – ухмыляется он. Сам идет к двери, чтобы ее открыть, пока я пытаюсь пригладить растрепанные волосы. А мне страшно становится как школьнице, которую сейчас родители застукают с парнем. Бегу вслед за Димой, который уже открыл входные двери в ожидании брата.
- Что он подумает? – нервно спрашиваю я.
- Он подумает то, что увидит, - притягивает меня за талию, прижимая к себе.
- Дима, так нельзя, - пытаюсь вырваться. - Надо его как-то подготoвить к этой новости.
- Он уже не ребенок. Как-нибудь переживет без подготовки, – Диме весело. Он ухмыляется, не думая меня отпускать. Я слышу, как Иван заходит в прихожую, разговаривает с Дашей, раздевает ее. Еще раз пытаюсь вырваться, но Дима, улыбаясь, еще крепче сжимает меня, тянет за собой на диван. Ванька проходит в гостиную. И в первые секунды не замечает нас, в отличие от Дашки, которая вырывается у него из рук и бежит ко мне.
- Волк?! – вопросительно произносит брат, застывая на месте, смотрит на нас, на то, как руки Волка обвивают мою талию. - Я че-то ни хрена не понял, вы… - запинается он.
- Не ругайся при ребенке, - oдергиваю его я,и все же освобождаюсь из объятий Димы, подхватываю Дашу на руки, сажусь с ней в кресло. Я смотрю куда угодно - на Дашу, на ее розовый костюмчик, на игрушку у нее в руках, которую она мне показывает, только не на брата. В комнате повисает многозначительная пауза.
- И тебе здравствуй, друг, - говорит Дима, поднимаясь с дивана. – И кто тут у нас такая маленькая красавица? – подходит ко мне, улыбается Даше, подмигивает ей. Даша стесняется, пряча лицо у меня на груди. – Ох, Боже ты мой, она ещё и стеснительная, – усмехается Дима.
- Α может, вы ответите мне, что бл…, – он останавливается, смотрит на дочь, - что здесь происходит?! – буквально требует он ответа.
- Не кричи,ты свою же дочь пугаешь, - спокойно отвечает Дима. Отвoрачивается от нас с Дашей. Подходит ближе к Ивану. Я вижу, как брат напрягается и ему не нравится происходящее. И я понимаю его. Это действительно шокирующая новость для него. - Я давно люблю Софи, - продолжает Дима. - Очень давно. И три года назад, кода я здесь жил, мы с ней сблизились, но…, – Дима немного задумывается. - Но обстоятельства нам не позволили быть вместе. Однако сейчас все изменилось. Теперь она - моя любимая женщина. И когда мы определимся с датой свадьбы, мы обязательно тебя оповестим, – он не шутит, его голос тверд и уверен. Он сказал «с датой свадьбы»? Ванька смотрит на меня, и ждет подтверждения сказанного. А что я? Я просто киваю головой в знак согласия, потому что я зависла на словах Димы о дате свадьбы. Иван качает головой, не принимая для себя эту новость. Открывает рот и тут же, глянув на дочку, закрывает. Садится на диван,трет лицо руками.
- Я просто в шоке. Волк, как ты мог?! Это же моя сестра. Какая к черту любовь?! Ты же не одной телки мимо не пропускал. Пол университета побывало в твоей кровати и не только. Ты же сам говорил, что любовь – это не для тебя. Ты мог поиметь кого угодно! Почему именно моя сестра?! – поднимает голову, смотрит в упор на Диму, который челюсть сжимает и напрягается весь. Нo молчит. И мне кажется, что это все проходит сравнительно спокойно только потому, что здесь ребенок. – Все ясно, - разочарованно произносит Иван. – Допустим, это и есть, как ты говорил, любовь, - иронично усмехается. – Где ты был все это время?! Где ты был, когда она ночами выла в подушку, когда живым трупом ходила?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ваня, - прерываю его я. – Не надо. Замолчи! Это наши дела, не лезь в них.
