— Да как вы смеете... — она открыла рот, чтобы продолжить, но лишь хлопнула им как рыба.
— Как видите, очень даже смею, — снова зашипела на нее.А затем демонстративно вернулась в комнату, открыла раму и запустила колокольчик в сад. Куда-то в кусты белых пионов.
Да я поступила гадко! А она со своей пассией герцогиней что хорошо со мной обращались? Да вспомнить хотя бы загоревшиеся занавески во время конкурса. Нет, я в своем праве! И по сравнению с этой шакалиной аристократией я просто невинная голубка.
Так-то!
Закрыв окно, обернулась и изобразила на лице невинное выражение.
— Вы мне за это ответите! — прошипела гадюкой родственница королевы.
— Вряд ли, — надменно произнесла в ответ и заметила спешащую ко мне по коридору Люси. Выглядела моя старушка неважно. Бледная, и тени под глазами. Вмиг позабыв об гофмейстерине, я бросилась к ней и, поддерживая под локоток, завела в комнату, хлопнув дверью перед носом распределительницы отбора. Может она и не все мне сказала, но кого это волновало!
Усадив пожилую служанку на постель, всмотрелась в ее лицо. Глаза красные, мутные.
— Люси, милая, ты что плакала? Да что стряслось? — собственные беды мгновенно отошли на второй план. — Рассказывай, кто посмел тебя обидеть. Да я за тебя весь замок переверну!
— Ничего, милая, ничего, — она погладила меня по руке и усадила рядом. — Дела семейные.
— Опять ваш внук! — вскипела я. — Да что там за обормот такой!
— Уже всё хорошо, девочка моя. Разобрался он наконец, что для него важнее: служба при короле будь она неладна или личное счастье.
— А плакала-то чего? — нахмурившись, заметила, как она нервно теребит в ладонях накрахмаленную ткань белого передничка.
— А как не плакать, милая, когда жизнь родного тебе ребенка рушится?! Я же его растила, душу вкладывала. Смотреть, как он зверем в клетке мечется и не может разорваться между желанием сердца и долгом — это так больно. И ведь помочь ничем не могу.
— Да кому нужен этот долг, Люси?! — вскипела я. — Посмотри вокруг. Сплошные стервятники. Заговоры, интриги, грязь, сплетни, подставы. Да его с долгом этим пережуют тут и выплюнут. Останется и с разбитым сердцем, и в какой-нибудь опале. Никто не любит здесь честных, Люси. Никто! Знаешь, вот не буду скрывать, мне колыбельные пела матушка из самого большого папиного публичного дома. Мадам Корделия. Но какой чистой души она была человеком. Добрая, заботливая. У нее все девочки грамоте учились, все их детишки по школам, никто при борделе не рос. Я малышкой даже не осознавала, чем она занимается. Такие сказки мне рассказывала. Светлые, поучительные. Я очень любила истории про леди Лису. Умную воровку, которая отбирала еду у злых сильных зверей — волков да медведей — и отдавала слабым и немощным зайкам и мышкам. И я, Люси, до приезда в этот замок и знать оказывается не знала, что такое настоящая подлость! Мне это здесь продемонстрировали.
— Не все плохие, деточка, — она покачала головой. — Ты по одной всех не суди.
— По одному, — исправила я её.
— Нет, я говорила и говорю: Рауль Хелиодоро — не ходок и мужчина достойный. Просто вспомни, где ты и какое... хм... мероприятие сейчас проводят. А потом призадумайся, кто он и при какой должности, сопоставь с тем, что слышала и знаешь. Не всё то драгоценность, что на солнце сверкает. Иногда и глаза обманывают.
— И слушать не желаю, — пробубнила, но уже куда неувереннее. — Да и пустое это. Ты лучше, Люси, о моём выступлении сегодня позаботься и кучера мне найди, который меня ночью вывести сможет из замка.
— Всё-таки бежишь! — она всплеснула руками.
— Самоустраняюсь, а ты пусти слух, что сердечко моё разбито. Не смогла я совладать с чувствами... Короче, придумай трагичную историю, из-за которой ноги-то я и сделала.
Она снова так печально вздохнула, что мне даже совестно стало.
— Что там, виконтесса, у тебя за выступление? Пиши на бумаге, что организовать-то нужно.
Глава 15.1
***
Сидя как на иголках, успокаивала себя тем, что это последний конкурс. Что через каких-то несколько часов я снова окажусь дома. И пусть там ждет наверняка разгневанный отец, но с ним-то я договориться сумею.
Расскажу, как встретила сестрицу милую, как про мать узнала и о нем... Так он сам от меня по дому бегать будет, чтобы не спрашивала ни о чем.И простит разом всё! Даже мои ночные вылазки в ресторан за креветками и тот счет от меня.
Но пока я всё ещё в замке. Мой взгляд то и дело скользил в сторону принца Дункана, рядом с которым, впрочем, как и всегда, сидел Рауль. Но сегодня он был особенно хмурый.
Мужчин не интересовало, что происходило на сцене. Они откровенно игнорировали выступления девушек. Ни танцы, ни пение не отвлекало их от тихой беседы. Мужчины явно о чем-то спорили, перешептывались. Судя по богатой мимике каждый отстаивал свою точку зрения.
Королева то и дело посылала в их сторону гневные взгляды, старательно улыбалась девушкам, словно за себя и за сына. Но Дункан игнорировал и её недовольство.
Заметив, что я наблюдаю, Рауль замер и склонил голову набок. Уголки его губ слегка приподнялись. Казалось, он сейчас улыбнется мне. Нахмурившись, отвернулась и тут же поймала на себе взгляд де Морбэ. Она буквально источала ненависть. В её глазах было столько неприкрытого гнева. Дается мне, я всё же что-то пропустила. Рядом с ней ерзала на месте гофмейстерина. Эта грымза фыркала и явно зубоскалила, обсуждая со своей подопечной каждое выступление. Она выглядела необычно хмурой. Недовольной.
Когда настала очередь по списку герцогини — её неожиданно пропустили, что показалось мне весьма подозрительным.В общем, уже пятое выступление подряд все в этом зале играли в гляделки.Вот и шестая участница поднялась на сцену и, как и предыдущие конкурсантки, уселась за рояль.
«Да что же у них один талант на всех!» — проворчала я.
Заиграла довольно известная всем ученицам школ юных леди мелодия. Весьма простая и незатейливая.
Я вздохнула. Вот интересно, казалось бы, все эти девушки с рождения знали, что именно им, как наследникам своих именитых, наделенных землей родов, предстоит явиться вот на этот вот отбор и продемонстрировать себя во всей красе, дабы не посрамить титулованных предков.
И что я вижу? Сидит и играет произведение из школьной программы, которое с закрытыми глазами исполнит здесь любая и я, в том числе!Какой позор или нет... Скорее полное пренебрежение.
Дается мне, все тут знают, что отбор лишь формальность и победительница давно определена. И отнюдь не таланты здесь сыграли главную роль и не сила одаренности магией. Папино золото и родство с королевой. Вот только чего же тогда де Морбэ и гофмейстерина столь невеселы?
Что-то у них пошло не по плану. Видимо, у принца иное виденье своего брака.
Хмыкнув, я снова поймала на себе задумчивый взгляд Рауля. В руках он крутил свою трость. Кроваво-красный рубин на ее рукоятке необычно ярко светился и притягивал взор.
Вздохнув, сложила руки на груди. Сегодня я сидела совсем одна. Люси хлопотала за сценой. О Рикае так больше ничего не было слышно, а с остальными девушками я не общалась...
Широко зевнув и прикрыв рот рукой, я наблюдала, как высокомерно поднимается по резным ступенькам на сцену участница под номером тринадцать. Моя голова трещала от огромного количества коряво исполненных вальсов и народных песен того или иного графства. Уставший мозг подкинул зловредную мыслишку — если и эта сейчас сядет за рояль, я просто призову свою магию и захлопну крышку, прищемив ей пальцы.Нет... играть она не стала. Запела, зараза...
Вот тому, кто сказал, что у нее есть голос, я бы откусила голову. Высокая, светловолосая графиня в ярком оранжевом платье заунывно выла некую балладу, видимо, что-то из фольклора ее земель.
Дункан тяжело вздохнул и сжал пальцами переносицу. Рауль выглядел куда сдержанней. Он вообще, казалось, и не смотрел на сцену.
Наконец, настала очередь де Морбэ. Эта грымза поднялась и неожиданно бросила на меня победный взгляд. В ответ я зевнула и смекнула — зачем-то ей понадобилось выступить прямо передо мной. Это заинтриговало. Сложив руки на груди, я ждала, чего же она там придумала.Из-за кулис вышла недовольная леди Фамель. Королевский танцмейстер сделала изящный пас рукой, и её инструменты, живенько вспорхнув с пола, заиграли уж очень знакомую мелодию.
