Ядро будущей Киевской Руси занимало, как говорилось, широкую полосу плодородных лесостепных земель от верховий Роси и Южного Буга до Оскола и Дона в его среднем течении близ Воронежа. Эти земли вытянуты в широтном направлении. Присоединенные к Руси «княжения» располагались в меридиональном направлении с юга на север: земля Древлян примыкала к Руси с запада, Дреговичи располагались севернее Древлян, в бассейне Припяти; земля Полочан лежала еще севернее, в среднем течении Западной Двины. Все эти три, вошедшие в состав Руси земли плотно соприкасались друг с другом, образуя широкую сплошную полосу, расчленяющую весь славянский мир на две неравные части. На восток от этой «русской» полосы находились земли Кривичей, Радимичей и Вятичей, не входившие, судя по исследуемому отрывку летописи, в состав тогдашней Руси. Точно также на запад от «русской» полосы простирались земли части восточных славян (Дулебы, Хорваты, временно Волыняне) и все многочисленные племена западных славян.
Вот эта-то расчлененность славянства на часть западную, идущую от Черного моря (тиверцы и уличи) до Балтики, и на часть восточную, занимающую окраинное положение на Оке и Верхней Волге (вятичи и кривичи), и повлияли на некоторую неясность описаний восточных путешественников, которую мы, впрочем, теперь можем преодолеть.
В «Худуд ал-Алем» область славян обозначена так:
«Это область, к востоку от которой находятся внутренние булгары и частью русы. К югу от нее — частью море Крз (Черное) и частью Румское море».
Б. Н. Заходер напрасно назвал эту географическую характеристику славян «фантастическим повествованием»[253]. Здесь все на месте. Необходимо лишь учитывать, что речь идет только о западной половине рассеченного Русскими землями славянства: на востоке от них — «русские» земли полочан, дреговичей и древлян, а в степях — кочевья Внутренних болгар у Нижнего Днепра. К Черному морю подходили славянские племена уличей и тиверцев, а южнее их — балканские славяне.
Восточная половина славянства, разрезанного надвое владениями Руси, тоже освещена мусульманскими источниками — это область вятичей, «первая с востока» (Ибн-Русте и др.). Таким образом, устанавливается единство географических представлений русского летописца, заглядывавшего в прошлое своей земли на три — четыре столетия вглубь, и восточных путешественников, видевших тогдашних славян своими глазами.
Получив некоторые предварительные, но очень важные ориентиры, мы можем приступить к детальному и всестороннему анализу того замечательного источника, без упоминания которого не обходится ни одна работа о географических сведениях восточных авторов средневековья, но на который вместе с тем исследователями постоянно набрасывается тень неопределенности, компилятивности, недостоверности — «Худуд ал-Алем». До сих пор не установилось наименование этого сочинения. Нашедший рукопись А. Г. Туманский назвал ее двояко: «Книга границ мира от востока к западу» или «Пределы мира от востока к западу». В. В. Бартольд в 1930 г. обратил внимание на то, что в арабо-персидской литературе слово, переводимое как «предел», «значит не столько «граница» в смысле пограничной линии, сколько «пределы» в смысле «совокупности территории»[254]. Следуя Бартольду В. Ф. Минорский назвал свой монументальный труд (с предисловием Бартольда) «The Regions of the World», т. e. «Области мира». Этого названия и следует придерживаться, так как в современном русском языке слово «предел» уже утратило существовавший ранее оттенок двухмерной пространственности и сохранило только значение линейной границы, рубежа, конечности чего-либо, а в «Худуд ал-Алем» речь идет о землях, о пространствах, а не только о границах между ними.
Рукопись безымянного автора, датированная 982–983 гг., была найдена А. Г. Туманским в 1892 г. и в 1896 введена им в научный оборот[255].
Несмотря на отсутствие настоящего анализа, сочинение персидского Анонима (как часто называют автора «Областей мира») стало использоваться пормаиистами для своих построений о русах, якобы помещаемых восточными географами на севере[256].
В 1930 г. В. В. Бартольд издал фототипически персидский текст, предпослав ему обширное введение. В качестве предшественников персидского Анонима X в. Бартольд указывает Ал-Хорезми (836–847 гг.), Ибн-Хордадбеха (первая редакция 846 г.), Джейхани (начало X в.), Ибн-Русте (903 г.) и Ал-Балхи (ок. 920 г.). Бартольд не ставил вопроса о том, — что автор «Худуд ал-Алем» мог пользоваться не только самими этими сочинениями, по и той предполагаемой «Анонимной запиской» IX в., к которой, по мысли ряда исследователей, восходят труды многих известных нам авторов, в том числе и Ибн-Русте[257]. Но Бартольд, крупнейший знаток Востока, обратил внимание на датировку сведений, использованных автором «Областей мира»: «Во всяком случае сведения Анонима не могут относиться ни к его собственной эпохе, ни даже к эпохе Джейхани». «В известиях о Средней Азии и Китае нет таких указаний на события, которые бы совершились незадолго до написания сочинения». «Сведения Анонима об Индии столь же мало относятся к X в.»[258].
Эти наблюдения чрезвычайно ценны, так как они противостоят огульному отнесению всех данных «Областей мира» к эпохе их составителя, к концу X в.
Очень важен еще один вывод Бартольда, сделанный им на основании одинаковой последовательности описания городов у Анонима и у других авторов, пользовавшихся более ранними источниками, как, например, Гардизи: «Сопоставление порядка названий у обоих авторов ясно показывает, что дорожники были известны Анониму»[259]. Этим ценным наблюдением исследователя нам еще предстоит воспользоваться в будущем.
К сожалению, В. В. Бартольд не произвел критического рассмотрения данных «Худуд ал-Алем» о Восточной Европе, сделал несколько произвольных допущений (Дон или Днепр заменил Дунаем, под «внутренними болгарами» понимал болгар дунайских) и в силу этого оказался бессилен понять истинное размещение народов, обрисованное «Областями мира». Отсюда идет его пессимистическая оценка самого источника: «компилятор… несмотря на скудость своих сведений с мнимой точностью устанавливает географическое положение стран и городов»[260]. Этот вывод оказался серьезной преградой на пути дальнейшего изучения данных Анонима.
В 1937 г. В. Ф. Минорский дал полный перевод «Областей мира», снабдив его обширным комментарием. Комментарий отразил большую сопоставительную работу по арабо-персидской литературе средневековья, но историко-географического анализа Минорский не предпринимал и даже (как уже говорилось выше) не нанес на карту Восточной Европы пароды, размещенные здесь Анонимом[261].
Размещение русов для Минорского было предрешено комплексом норманистических представлений: русы — норманны; они обитали где-то на севере, а впоследствии завоевали Киев. Из трех центров Руси два расположены на севере (по отношению к Киеву): Новгород, где викинги появились впервые, и область эрзи где-то на Оке. Мадьяры и печенеги живут на разных берегах Волги; «внутренние болгары» — это болгары на Дунае, а землю народа мирватов, живших у Черного моря, в соседстве с хазарами, Минорский отождествляет с Моравией. Печенежские горы (разделявшие русов, мадьяр и печенегов) — это будто бы Уральский хребет[262]. Вполне можно понять автора, что он отказывается от изображения всей этой путаницы на карте. Разбирать каждое из положений Минорского не имеет смысла, так как ни одно из них не опирается на анализ системы «Областей мира».
Однако следует напомнить, что географические допущения Минорского сильно повлияли (как мы видели) на взгляды советских востоковедов 1960—1970-х годов, искавших русов где-то далеко на севере.
Б. Н. Заходер, весьма скептически относившийся к «Худуд ал-Алем», воспринял этот источник сквозь призму Минорского и отказался от какого бы то ни было анализа его. Более того, в своем «Каспийском своде», задачей которого являлась полнота сведений, он преподнес тему о географическом размещении русов в искусственно обрубленном виде; из восьми географических ориентиров, содержащихся в «Областях мира», Б. Н. Заходер отобрал только три: соседи русов, гора между кимаками и река Рус, на которой расположены три русских города[263].
Признавая, что сведения «Худуд ал-Алем» являются «единственным известным нам источником для этого рода сведений о русах», он, тем не менее, опускает пять важнейших указаний на географию русов. У него нет следующих ориентиров:
1. Нет гор, отделяющих русов от мадьяр и печенегов.
2. Нет реки Руты (?), текущей из Руси к славянам.
3. Нет русов как соседей мадьяр и печенегов.
