Дама из хорошей семьи… Ай да бабушка, комсомолец 20-х! Хотя и она не из пролетариев. Успела даже в гимназию походить, пока «гегемон» не пожаловал.
– Хипповала тетка, – резюмировал я. – И муж ее, товарищ Крупский, тоже в дырявом пиджаке вышивал. Профессор Попов, который историю КПСС у нас вел, целую лекцию прочел на тему: «Был ли Ленин оборванцем?» Как выяснилось, вопрос этот очень сложный.
* * *
Прожаренное мясо под хрустящей корочкой, полузабытая тарелка с синей каймой, колченогий рассохшийся столик, клеенка в зеленых цветочках на стенах моей маленькой кухни. Нет, пока еще не моей – бабушкиной, я просто зашел в гости. Двадцать шесть лет и полтора месяца, набор «Новый-1».
DP-DC… DP-DC… DP-DC… DP-DC…
– Крупская меня, считай, спасла. Если бы на моих документах в наркомате стояла не ее подпись, а Бубнова, он ведь тоже был замнаркома, всякое могло случиться, особенно когда твоего дедушку арестовали. Бубнова взяли тогда же, только на две недели раньше… Ты все вещи собрал?
– Вещи? Какие вещи, бабушка? А-а! Собрал, отбываем завтра утром. Рейсовым автобусом поеду, это Песочин, недалеко совсем. Я же тебе говорил – ничего особенного. Экспедиция, как экспедиция, скифы, как скифы. Скубентозавры играют черепом в футбол, а вечером в пьяном виде орут «Холопы сожгли родовое поместье». Вот Херсонес…
– Ты разве не рад? В прошлом годы не смог поехать, очень огорчался.
– Ну… Рад, конечно, только… Я вот о чем думаю, бабушка. Человек в основе своей нематериален. За семь лет полностью меняется состав организма, по сути, мы получаем новое тело…
– …С новыми болячками. Не спеши, малыш, успеешь!
– Что остается стабильным? Привычки, память… Но привычки тоже меняются, значит, именно без нашей памяти мы не будем сами собой. Так?
– Поэтому я и пошла на исторический факультет. Только не могла еще так формулировать.
…Но ведь и Прошлое существует не вообще, не как Прошлое для Всех, оно у каждого свое, личное – отпечаток в сознании, сохраненный нейронами мозга. Значит, меняя себя сегодняшнего, мы неизбежно меняем и Прошлое? Солипсизм, берклианство, сугубый и трегубый идеализм, но, по сути, верно. Только я не в Прошлом, я – в Настоящем, где еще ничего не случилось. Случится, конечно – но иначе. Хотя бы потому, что двадцать шесть лет и полтора месяца назад у меня не было таким мыслей.
Теперь – есть!
– Historia – via memorae est. История – путь Памяти. Цицерона мы еще на первом курсе учили, помню. Значит, изменяя Прошлое, мы искажаем память, деформируем собственную личность? Почти самоубийство.
– Если считать самого себя центром Вселенной, наверное, да. Но если бы я смогла, то многое изменила. Может быть, половину нашей истории. Иногда это важнее, чем личные удачи и неудачи.
– Ага, кто бы спорил. «Два вертолета существенно изменили бы ход Аустерлицкого сражения». Андрей Вознесенский, поэма «Оза». А если глобального ничего не предлагают? Если все, что можешь изменить – обычные мелочи, дребедень, из которой жизни и складывается? Тысячи ниточек, поди пойми, какая куда тянется. Может, вообще, лучше ничего не касаться, пусть все идет, как идет?
– Мы и так меняем себя – каждый миг, с каждой новой мыслью. То, что ты об этом подумал, малыш, уже перемена. Ты сейчас не такой, как бы минуту назад.
* * *
Сначала – «три таблетки», затем шприц с «черным DP». Куда дальше? Но если поздно менять, поздно поворачивать назад, значит? Значит – что?
Мы, DP-watchers, никакие не «наблюдатели», не хронотуристы, даже не хрономаны. Каждое Погружение – вмешательство, последствия которого мы даже не можем себе представить. DP – действительно прорыв, фронт взломан, танки ползут к горизонту. И это уже не остановить. Поймем ли мы? Если да, то не очень скоро. Это ведь не классическая МВ с рычагами управления и ручным пулеметом в багажнике – просто сны о Прошлом, просто возможность поглядеть на голубое небо, вдохнуть чистый воздух…
DP-DC… DP-DC… DP-DC… DP-DC…
ФАЙЛЫ ИЗ НОУТБУКА
129.
В фантастической новелле лорда Дансэни «Пропал!» (1948 г.) рассказывается о том, как некий человек с помощью таинственных чар «на восточный манер» отправляется в Прошлое в надежде исправить свои старые ошибки. Столь активное вмешательство изменяет ход истории. Вернувшись в Настоящее, странник во Времени обнаруживает, что лишился жены и дома. «Я пропал! Пропал! – в отчаянии кричит он. – Не пытайтесь вернуться в Прошлое, чтобы исправить свои ошибки. Забудьте и думать об этом!..»
Однако в метакосмосе с «ветвящимися» путями Времени подобный парадокс возникнуть не может.
ЧИСТИЛИЩЕ. 2 июля 1978 г., город Харьков.
– Эликен, Эликен, Эликен…
Хельги с трудом перевела дыхание. Пальцы все еще сжимали мои плечи, на губах таял забытый вкус ее помады.
– Эликен…
Она не открывала глаз, и я порадовался, что Хельги не видит моего лица.
– Очень хотела тебя увидеть. Очень! В последние дни мы как-то странно… Нет, не это хотела сказать. Едешь в эту экспедицию? Завтра, да? Не уезжай, Эликен! Махнем вместе в Алушту, можно взять путевки в пансионат…
Ах, вот оно что! Конечно, я ведь зашел проститься.
…Эту улицу теперь не узнать. Вместо привычной глухой стены – наглая разухабистая реклама, исчез чугунный забор, асфальт сменила серая скользкая плитка. Хорошо пройтись дорогой Прошлого, просто так, без всякой цели – вспомнить, попытаться вдохнуть забытый воздух давних лет.
Только «просто так» не получается. Сейчас мы с Хельги не только в Прошлом. Мы в Настоящем. Страшный сон грамматика: время глагола – настоящее прошедшее, не случившееся.
– Зачем тебе эти раскопки? Ты не собираешься заниматься скифами, экспедиция чужая, ты хотел копать Херсонес. Следующий курс такой сложный, я буду занята, ты тоже, нам всегда не хватает времени…
Обычно Хельги опаздывала, я ждал у подъезда по полчаса, но сегодня пришла вовремя, даже на пару минут раньше. Неужели из-за каких-то куцых трех недель? Тогда, тем – этим! – летом, жарким летом 1978-го мы просто поговорили по телефону. Хельги спешила, собирала вещи, обещала написать…
– …Мы с тобой давно хотели куда-нибудь поехать, все как-то не складывалось, не получалось…
Ее губы вновь ткнулись в мое лицо.
Сегодня все изменилось. Такой Хельги я еще не видел – ни тогда, в далеком 1978-м, ни позже.
– Эликен, почему ты молчишь? Это ты? Скажи, это ты, настоящий?
Признаваться поздно, уходить – тоже поздно. Сегодня она ждала не меня, непрошенного гостя из Грядущего. Братец меньший, я промолчу. Не обижайся, но так будет лучше. Если узнает – не простит, ни меня, ни тебя, безвинного.
Оставалось вспомнить, как я когда-то улыбался.
– Снять маску-фантомаску?
Быстрый взгляд близоруких глаз – недоверчивый, слегка испуганный.
– Нет, нет… Это ты, Эликен, вижу. Не обращай внимания, я просто пыталась пошутить. Глупо, но… Извини, должна была сказать тебе раньше. Дело в том, что мы… Я…
* * *
За эти годы довелось прочитать немало баек, сочиненных «наблюдателями». Именно их охотничьи рассказы соблазнили очень многих выложить кровные за первый набор «трех таблеток». Особенно горазды братья-американцы. Почти на каждом DP-сайте есть рубрика «Second Chance». «Я все-таки взял хоум-ран». «Она меня поцеловала, о-у-у-у!». «И тогда я врезал уроду!..» Уверен, половина всего сочиненного – неправда. Мячи медленнее летать не стали, а «она» даже со второй попытки едва ли соблазнится каким-нибудь Неуловимым Джо. Тем паче, поди проверь! Но пишут, тешат комплексы. А если, не дай господь, моя мыслишка насчет Запаздывания подтвердится, если это в конце концов осознают…
О-у-у-у-у!
А вот мы, бродящие среди родных осин Минувшего, почти не вмешиваемся. То ли пресловутый менталитет мешает, то ли опыт предков. Недаром американские «наблюдатели» все чаще вместо «Past» пишут «Tale» или даже «Wonderland». У нас же то и дело мелькает: «погост» – со строчной, не с прописной. «Вчера был на погосте, набор № 2, время Погружения – восемь часов».
И что есть Истина? Как всегда – посередине? Или «где-то там» – тоже, как всегда?
…Хельги хотела меня видеть, чтобы рассказать о своем отъезде. Рассказать – и позвать с собой, в долгий марафон от Москвы до Гарварда.
Настоящее прошедшее, не случившееся. The truth is out there…
* * *
– Я подумала… Ты хочешь поступить в аспирантуру, но у нас будет трудно, ты ведь беспартийный. В Москве проще, там есть не только кафедра в МГУ…
– Кафедра Васи… Василия Ивановича Кузищина? Нет, уж, спасибо, я лучше в школу! В сельскую.
– Можно в Институт Всеобщей истории, в нем работает какая-то Голубцова…
…Елена Сергеевна, душевный человек. Докторская диссертация по крестьянским общинам Малой Азии римского времени. Интересно, защититься она уже успела?
