Я отчаянно заморгала, пытаясь сдержать слезы, но безуспешно. Закрыв лицо ладонями, я разрыдалась. Отец поставил коробку на табурет и обнял меня.
– Только не говори, что ты слышишь это от мужчины впервые, – сказал он, поглаживая меня по голове. – Я в это не поверю.
После этих слов слезы хлынули из моих глаз потоком, способным затопить маленький городок, и сдержать их я бы не сумела даже под угрозой смерти. Ведь почти тридцать лет в моем сердце копились обида и злость на отца за то, что он меня бросил. А теперь он крепко обнимал меня и, поглаживая рукой по волосам, пытался успокоить. Я на него больше не сердилась.
Наконец я перестала рыдать, вытерла мокрое лицо тыльной стороной ладони и, запинаясь, пробормотала:
– Все нормально, 'ты ни в чем не виноват... Но я об этом не знала, пока...
– Я знаю, Марианна все мне рассказала, – договорил он за меня, пытаясь улыбнуться.
Я отстранилась, хлопнула себя ладонями по щекам и с неестественной улыбкой выдавила из себя:
– Ну и видок же, наверное, сейчас у меня!
– Я же сказал, что ты красавица! Ты всегда была для меня самой красивой девочкой на свете с момента своего появления на свет... – Он улыбнулся, вздохнул и посмотрел на меня с тем же умилением, с каким глядел в тот день, когда вальсировал со мной по комнате. Это было настолько трогательно, что на глаза у меня снова навернулись слезы.
– Прости меня, детка, – хрипло сказал отец и заморгал. – Я не должен был затягивать это на столько лет, но я страшно боялся...
– Чего ты боялся? – спросила я.
– Что, разозлившись, ты вычеркнешь меня из своей жизни навсегда...
Лицо у меня перекосилось, я замотала головой и воскликнула:
– Я не злилась на тебя!
– Но имела на это полное право, – криво усмехнувшись, сказал он и кашлянул.
– Джек! – окликнул его из коридора женский голос.
Он обернулся и отступил назад. Я увидела пухленькую невысокую блондинку, вытирающую руки о кухонное полотенце. Она взглянула на Джека, потом на меня и ахнула:
– Это Порция?
– Порция, познакомься, пожалуйста, с моей женой Марианной! – кивнув, произнес Джек.
Глаза Марианны покраснели и увлажнились.
– Извините, – сказала с виноватой улыбкой она. – Джек! Нам всем нужно чего-нибудь выпить! Что вы предпочитаете, Порция?
– Бокал холодной воды, – сказала я.
– Я мигом. – Марианна взглянула на Джека и побежала на кухню.
Мы с Джеком сели в плетеные кресла, стоявшие на веранде, и молчали, глядя друг на друга, пока его жена не принесла нам по бокалу холодной воды. Когда она снова ушла в дом, Джек спросил:
– Ты разговаривала с мамой?
– Нет, – покачала я головой. – Вернее, я закатила ей скандал, и она не проронила ни слова.
– Мэгс в своем репертуаре, – усмехнувшись, заметил он и отпил из бокала.
– Мне трудно объяснить ее поведение, – сказала я. – Какое право она имела возвращать тебе письма, предназначавшиеся мне? Зачем выгнала тебя из дома? Почему не объяснила тебе мотивов своего поступка? Как она могла столько лет обманывать меня?
– Не сердись на нее, – попросил Джек.
– Не сердиться? Это почему же?
– Ты, разумеется, вправе негодовать, – пояснил мне Джек. – Но, как говаривал мой отец, обладание правом на негодование еще не означает, что его следует осуществлять.
– Как ты можешь так говорить? – возмутилась я. – Неужели ты так легко простил ей все ее выходки?
– Раньше я злился на Мэгс, – вздохнул Джек. – А потом подумал, что она, возможно, права. Мы с ней все равно бы не ужились, только довели бы друг друга до сумасшествия. Ты говоришь, что больше не держишь на меня зла. А ведь я знал, как тебя найти, и вполне мог бы прийти и добиться, чтобы мне позволили с тобой увидеться. На худой конец сломать дверь, вломиться в дом. Но я этого не сделал. Так что раз уж ты простила меня, то прости и Мэгс.
– Не знаю, смогу ли я это сделать, – призналась я. – Мне сейчас хочется все крушить и ломать.
– Это состояние мне очень хорошо знакомо! – сокрушенно покачал головой Джек. – Но нужно уметь держать себя в руках.
Мы одновременно посмотрели на небо.
– Твоя мама – самая упрямая и самолюбивая женщина в мире, – тихо продолжил он. – И за любовь к такой женщине приходится платить дорогой ценой. Такие люди живут по своим, только им известным законам, и приноровиться к ритму их жизни дьявольски тяжело. Проще говоря, дочка, твою маму не переделаешь, ее нужно любить такой, какая она есть.
На его лице промелькнула тень улыбки.
– Ты все еще любишь ее? – вырвалось у меня.
– Мое сердце давно уже разлетелось на осколки от любви к Мэгс, – вздохнул Джек.
Это был исчерпывающий ответ. Я вновь взглянула на темное безоблачное небо, усыпанное яркими звездами, и надолго умолкла. Джек тоже молчал, и тогда я сказала:
– Я знаю, что Мэгс приглашала тебя приехать к нам в сентябре. Ты приедешь?
– Пока не знаю, – ответил Джек. – Я подумал, что это как-то связано с тобой, поэтому и сделал попытку разыскать тебя.
– Мэгс говорит, что со мной это никак не связано, – сообщила я.
– Если это так, тогда, пожалуй, мне не стоит с ней встречаться. Теперь я должен считаться с Марианной. Новая встреча с Мэгс... – Он взглянул на свои ладони, потом на меня и договорил: – В общем, по-моему, этого делать не следует.
– А что об этом думает сама Марианна? – поинтересовалась я.
Джек рассмеялся.
– Она уговаривает меня поехать, так как считает, что это поможет мне раз и навсегда закрыть эту тему.
– Марианна мудрая женщина, – сказала я.
– Марианна прелесть. Она очень рада, что познакомилась с тобой, и хочет, чтобы я пригласил тебя к нам на обед в День благодарения.
– Неужели? – Я улыбнулась.
– Она готовит отменный клюквенный соус! Просто пальчики оближешь! – Он подмигнул мне.
– С удовольствием его попробую. – Я поставила бокал на столик и встала. Джек тоже поднялся с кресла. Я взглянула на улицу, где стояла поджидающая меня машина, посеребренная лунным светом. – Меня ждет друг.
Джек посмотрел на автомобиль, потом на меня и улыбнулся.
– Понимаю. Ну что ж, если тебе что-то понадобится, позвони мне обязательно.
– Непременно позвоню, – пообещала я.
– Нет, я серьезно! – Он протянул ко мне руку и сжал мое плечо. – У меня имеются средства, я не бездельничал все эти годы. У меня свой лесной склад и лесопильный заводик. Если тебе потребуется работа...
Я рассмеялась, вспомнив, как практиковалась в распилке бревен в сарае на ферме Бэббов, и сказала:
– Работа мне точно потребуется, потому что я скоро получу докторскую степень.
Джек недоверчиво переспросил:
– Докторскую степень? Ты серьезно?
