Другой реально существующий и особенно ощутимый «внизу» недостаток в работе Центра — подмена конкретной помощи общими директивами, в которых просматривается лишь желание переложить на резидентуры ответственность, особенно при возможных неудачах. Вместо того чтобы формулировать конкретные позиции, там часто прикрываются замечаниями вроде «мы вас предупреждали», « на вашу ответственность», «примите меры к повышению надежности» или «прекратите все сомнительные дела» (при этом остается неясным, какие именно дела Центр считает «сомнительными). И над всеми этими „страховочными“ директивами постоянное требование: „не снижайте активности“.
Придерживаясь на протяжении всех пятидесяти лет работы в разведке принципа «Быть активным!» и охотно работая с инициативными людьми, я всегда искренне удивлялся сотрудникам, пассивно относившимся к своим обязанностям, не желавшим прилагать дополнительные усилия. Замечу при этом, что люди такого сорта буквально на глазах как-то сдавали, старились не по годам. Правы, по-моему, те психологи, которые видят прямую зависимость между деловой активностью человека и состоянием его здоровья и утверждают, что лучше испытывать неприятные переживания, стимулирующие поиск, чем находиться в расслабленном состоянии пассивного довольства собой и всем миром.
Канадский ученый Селье не без оснований считал, что стресс — это «острая приправа к повседневной пище жизни». Он необходим, потому что «активизирует возможности организма приспосабливаться к меняющемуся миру», а «полная свобода от стресса равносильна смерти».
Относясь требовательно к себе, я стремился заражать таким же отношением к жизни моих коллег и подчиненных. Конечно, это далеко не всегда удавалось. С несколькими дремучими лентяями мне довелось встретиться и в Вене. Должен сказать, что больше всего мне несимпатичны две категории работников — лентяи и подхалимы. Как-то после длительных попыток заставить одного из сотрудников активизировать работу я поставил перед Центром вопрос о его досрочном откомандировании. Но, как оказалось, легко просить об откомандировании и трудно добиться этого, если за человеком нет никакого другого «криминала» кроме патологического безделья.
В таких случаях от нас требовали «воспитывать молодых сотрудников», «проявлять к ним внимание» и тому подобное, намекали на «пренебрежение» воспитательной работой. Выйти из этого заколдованного круга могла помочь только твердость позиции. Так я и поступил. Раз подразделение не пожелало взять на себя ответственность за досрочный отзыв оказавшегося не годным своего сотрудника, я, направив его в отпуск, категорически попросил Центр больше его в Вену не посылать. И хотя с мнением резидента посчитались, в Центре на совещаниях этот случай использовался как пример «недооценки» воспитательной работы. А о том, что бездельник отнимал у руководителя больше времени, чем десяток добросовестно работающих сотрудников, предпочитали при этом умалчивать.
Размышляя о резервах повышения конспиративности и эффективности в нашей разведывательной точке, я предложил Центру сократить штат резидентуры минимум на 10 процентов, отозвав малоспособных людей. Намерение у меня было благое, но я, видимо, упустил при этом из виду, как глубоко сидит в умах у многих знаменитый закон Паркинсона об аппарате, который сам себя создает, сохраняет и приумножает, независимо от воли отдельных лиц, его составляющих. Словом, сократить аппарат мне так и не удалось — ни одно из многочисленных подразделений Центра, имевших своих представителей в резидентуре, не желало нарушить закон Паркинсона.
А работы все прибавлялось. Много внимания приходилось уделять мероприятиям, которые нелегальная служба проводила на территории Австрии. Но я не жаловался: мне, старому подпольщику, такие задания были по душе. Но иногда перед резидентурой Центр ставил сложные задачи. Вспоминаю телеграмму из Москвы о том, что в Вену из одной европейской страны направляется разведчик-нелегал Венус; осуществляя вербовочную операцию, он попал в поле зрения американской разведки, и за ним установлено постоянное наружное наблюдение. Нам предписывалось встретить Венуса, вывести его из-под наблюдения противника и переправить в Советский Союз. Прибытие разведчика к нам ожидалось на другой день.
Учитывая чересчур малый срок, остававшийся для подготовки ответственной операции, мы немедленно засели за разработку плана. Я привлек нескольких наиболее опытных разведчиков и двух оперативных водителей. Наш план состоял в том, чтобы на арендованной матине подобрать Венуса на обусловленном месте встречи и, следуя заранее разработанным маршрутом, пройти через несколько узких улочек с односторонним движением. Два других наших автомобиля должны были отсечь следовавшее за Венусом наружное наблюдение, создав на маршруте искусственный затор.
В результате дополнительной проверки мы убедились, что первый этап плана позволял безопасно доставить Венуса в посольство, откуда затем мы смогли бы в удобное время, создав соответствующие условия, переправить его домой. Учитывая деликатность поручения Центра и то, что обстоятельства неизбежно могли столкнуть нас с американскими разведчиками, я решил лично участвовать в операции на случай, если на ходу понадобится внести изменения в предварительный план.
Но операцию удалось провести как и намечалось. Вечером мы встретились с Венусом, и он рассказал о некоторых обстоятельствах, осложнивших его положение. Решив не откладывать его отъезда, мы с наступлением темноты на автомашине под надежным прикрытием переправили нелегала в Чехословакию.
Еще в начале 1967 года мы начинали чувствовать нарастающую напряженность во внутреннем положении соседней Чехословакии. Точным барометром служила австрийская правая печать. Ход событий 1968 года, что бы о них ни говорилось сейчас, в то время на территории Австрии представлялся нам как разгул реакционных сил, стремившихся не к разрешению, а, наоборот, к всемерному раздуванию волнений в ЧССР. Особую активность проявляли ФРС и ЦРУ — они занимались тайной переброской в Чехословакию своей агентуры, оборудования для нелегальных радиопередатчиков, большого количества пропагандистской литературы.
В этих условиях нам представился случай претворить на практике мой постоянный интерес к тому, как внедриться в процесс добычи актуальной информации с помощью оперативной техники.
Из американских кругов нам стало известно о намечавшемся в посольстве США в Вене региональном совещании представителей пропагандистских и информационных отделов американских дипломатических миссий в Европе. Главная тема совещания — мероприятия по усилению антисоветской пропаганды и политической дезинформации. О его значении можно было судить по одному тому, что в Вену собирался приехать руководитель Информационного агентства США Маркс.
Мы решили получить информацию об установках, которые будут даны главным пропагандистом Вашингтона, так сказать, в натуральном виде. Для этого надо было встроить в помещение, где состоится совещание, микрофоны подслушивания, чтобы сделать запись на приемном пункте, расположенном не далее чем в 200 метрах от здания американского дипломатического представительства. Главная трудность состояла в преодолении мер защиты, которые принимала служба безопасности американского посольства.
Не буду по понятным причинами распространяться о подробностях внедрения электронной закладки с чувствительным микрофоном. Мы точно знали, где будет проходить со вещание, и эта операция была успешно проведена. Для приема информации оборудовали взятый в аренду автомобиль — полугрузовичок с крытым кузовом. Там оператор Глеб, которому предстояло многочасовое дежурство с соблюдением максимальных мер конспирации и при максимальных же неудобствах, оборудовал пункт приема радиосообщений с «закладки».
Походный радиоприемный пункт в день начала совещания рано утром появился в нужном месте. Для обеспечения парковки мы заранее заняли это место другой машиной, а затем освободили для полугрузовичка Глеба.
Вся операция — ей дали кодовое название «Космос» — прошла в основном успешно. Единственная трудность состояла в том, что высокая чувствительность микрофона хорошо фиксировала не только речи ораторов, но и такие посторонние звуки, как шарканье ног по полу, звуки наливаемой в стаканы воды.
Это создало определенные трудности при расшифровке записей. Тем не менее в ужасной тесноте и духоте, которая усугублялась очень жаркой погодой, оператор тщательно следил за оптимальной настройкой принимающей аппаратуры, что значительно облегчило дальнейшую работу над записью.
Глеба — главное действующее лицо в этой операции — мы долго звали «космонавтом»: ведь ему пришлось пройти через почти такие же неудобства, как в космическом корабле. Все это было еще в период, когда мы не имели появившихся позже закладок, способных записывать информацию с последующим съемом ее в удобное время. По существу кустарными средствами того времени мы смогли оперативно получить актуальную информацию, вскрывавшую подрывные планы и замыслы нашего главного тогда противника. Думаю, американское посольство еще только готовило отчет о региональном совещании, а наш доклад о его результатах уже находился в Центре.
