– Обещаю принести веночек на вашу братскую могилу, – усмехнулся Сидоров, делая вид, что его сильно интересует происходящее во дворе.
– Дурак! – Даже терпеливый Илька не выдержал и вскочил. – Трус и предатель!
– Это всё слова. – Левка не отрывался от окна. – Жизнь дороже слов.
– Ладно, ладно. – Сашка уже давился бутербродами, но упорно засовывал их в рот. – Попросишься еще с нами на дело! На коленях будешь стоять!
– Смотри, тебя ждут. – Левка ткнул пальцем в стекло и выразительно посмотрел на Шагунова.
Сашка с Илькой, звонко стукнувшись лбами об окно, бросились смотреть. Внизу кто-то стоял и смотрел на них.
– Идите, идите, не заставляйте людей ждать, – подогнал их Левка. Он сполз с подоконника, упал на диван и увеличил громкость телевизора.
– В школе ко мне не подходи, – бросил через плечо Сашка, выходя на лестничную клетку.
Илька пошел следом.
Уходить не хотелось. Здесь у Левки было невероятно спокойно и надежно. А там, на улице, их ждало неизвестно что.
– Илья!
Шагунов вздрогнул, не ожидая от такого обращения ничего хорошего. Но перед ним была всего-навсего мама. Она стояла на дорожке и недовольно хмурила брови.
– Скажи мне, что происходит? – Она провела рукой по волосам, как делала всегда, когда сердилась.
За ее спиной топтался высокий старик с неприятным цепким взглядом. Если бы не застывшее выражение лица, Шагунов не узнал бы его.
Это был тот же старик, что послал их с Левкой на кладбище. И вот сейчас он стоял рядом с его мамой.
– Илья, я тебя слушаю. – Мама была непривычно строга. – Ты нашел куклу?
– Да. – Врать маме Илька не умел, но сейчас ведь он и не врал. Кукла действительно нашлась. – Нашел. За ней надо сходить.
– А ты сходи, сходи… – негромко заговорил старик. – Боишься один, возьми приятелей. Втроем вы это сделаете быстрее.
Шагунов как зачарованный слушал этот вкрадчивый голос. Ему хотелось подчиняться. Все бросить и идти туда, куда посылали.
– Мы и подождать можем, – продолжал уговаривать старик. – Так ведь, Дарья Сергеевна?
– Вот, заставляешь человека ждать, – недовольно покачала головой мама. – Где кукла? У приятеля оставил? – Она выразительно посмотрела на Квасникова, которого никогда не любила. – Ну так иди, забирай. – Мама повернулась к старику. – Вы простите его, Александр Николаевич, сама не знаю, что с ним случилось. Впервые такое. Он вам все вернет. А платье я починю. Это вы уж не беспокойтесь.
– А я и не беспокоюсь, – промурлыкал старик, подходя к Ильке вплотную и заглядывая в лицо. – Какие у вашего сына ясные глаза. Чистые, светлые, позавидовать можно.
– Глаза как глаза, – удивилась мама, притягивая Ильку к себе. – Ну так что, горе мое луковое? Видишь, человек за своей вещью пришел.
– А вы его не торопите, – вкрадчиво забормотал старик, кладя свою широкую ладонь Шагунову на грудь. – Он же сказал, что принесет… – Илька попытался отклониться от руки, от этого холодного неприятного взгляда, но у него не получалось. А старик между тем продолжал негромко ворковать: – Значит, принесет. Завтра? Да? Эти глаза не могут лгать. Чистые, прозрачные… Я даже знаю, кому они нужны… Кому они очень нужны… Глаза!
– Завтра он вам ее принесет. – Сашка грубо отпихнул старика и встал, загораживая Ильку своим плечом. – Сказали же вам, есть кукла, сбегать за ней нужно. Вы адрес дайте, завтра ее и получите. В полном сборе.
– А ты не груби, – одернула его Илькина мама. – Как ты с пожилым человеком разговариваешь? Александр Николаевич – крупный специалист, большой ученый и не такому попрыгунчику, как ты, шипеть на него.
– Не надо, Дарья Сергеевна. – Старик остановил Илькину мать плавным движением руки. – Завтра так завтра. – Он пристально посмотрел теперь уже Сашке в лицо, но, видимо, не найдя в нем ничего интересного, отвернулся. – Детские глаза, – пробормотал он своим сладким голоском, – они так много видят, они такие сильные и здоровые. – А потом, словно очнувшись, снова посмотрел на ребят. – Что ж, до завтра. Еще увидимся.
На негнущихся ногах Илька пошел к своему дому, стараясь не отставать от мамы. Сашка какое-то время топал следом, но, не услышав от приятеля ничего толкового, отстал.
Дома Шагунов упал на кровать и пролежал так до вечера. Ни одна стоящая мысль к нему в голову не забрела.
Заглянувшая в окно ночь застала его с широко распахнутыми бессонными глазами.
Глава IV
Кое-что проясняется
На окне шевельнулась штора. Слетел с подоконника и упал на пол сто лет уже лежавший там кленовый листок. Ветерок приподнял плакат, прикрепленный к стене.
Илька спустил ноги с кровати. В комнате стоял привычный ночной полумрак, все предметы вокруг были чуть размыты – сумрак съедал четкие границы и насыщенные цвета. Вроде бы все было как обычно – кровать, стол, книжные полки, куча всякого барахла в углу.
Но сейчас в воздухе чувствовалось чужое присутствие. Словно вместе с темнотой, сумраком и непроглядностью здесь появился еще кто-то, кто вошел так же бесшумно, как ночь, и был так же неуловим и безжалостен, как мрак.
За последний день Шагунов привык не доверять своим глазам. Вот и сейчас он их сначала потер, прежде чем действительно убедился, что это никакая не галлюцинация, а самая настоящая ночь. Ночью же, как известно, все кошки серы, а хорошо знакомые предметы принимают причудливую форму.
То, что видится бесформенной горой, пристроившейся на стуле, на самом деле твоя комом брошенная одежда. А вылезающий из-за шторы скелет не кто иной, как сквозняк.
Чтобы не нагонять на себя лишнего страха, Илька встал закрыть форточку. Заодно решил сбросить со стула одежду.
Но сделать этого не успел.
«Одежда» сама поднялась и подошла к нему.
Илька застыл посреди комнаты, а к нему медленно подплывали зеленые глаза.
Шагунов уже мысленно прощался с жизнью, когда бесформенная масса, которую ребята между собой решили называть Восставшим Мертвецом, хотя Сашка до хрипоты доказывал, что настоящие мертвецы выглядят иначе, уж он-то знал точно. Так вот этот Восставший Мертвец вытянул вперед руку и показал сначала на Илькино горло, а потом на его глаза.
Собственно на этом можно было заканчивать захватывающее повествование о трех друзьях, влезших не в свое дело, потому что без голоса и без глаз Шагунов перестал бы быть участником этих событий. А без него, двигателя и инициатора всех приключений, остальные просто забросили бы это дело.
Конечно, слепым и безголосым Шагунова никто бы не оставил. Не зря же он дружит с инспектором по делам несовершеннолетних Ник Санычем. Когда-нибудь, может быть, даже через много лет, Ник Саныч разобрался бы в этом деле. Плохих бы наказал, остальным бы тоже досталось. Но это случилось бы много позже, и вряд ли кого-нибудь заинтересовал бы этот душещипательный рассказ. К тому же мы и так знаем, что ничего Восставший Мертвец с Шагуновым не сделал. Иначе не оказался бы Илька через день, в субботу, запертым в школе, в кабинете химии, и не ругался бы он с Сашкой, который от страха и безысходности просто потерял голову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
