«Мы как-нибудь переживем это». Так могла бы сказать ее мать, а потом попросить кого-то поставить чайник и отыскать рецепт приготовления бисквитов, который наверняка записан в какой-то тетрадке Джеки.
А отец мог бы обнять ее и сказать, что ему очень жаль, но как она смотрит на то, чтобы помочь ему с его «Би энд Би»? И что, по крайней мере, они продали «Уиллоу» местному предпринимателю, а не какому-то чужаку из группы отелей «Рот». Вот уж с этим Клео никогда бы не примирилась.
Да и братья ее могли бы признать, что не стоило доводить до ссоры, но все дело в ужасном темпераменте Мейлинов, и пусть она выпьет бокал шампанского и успокоится.
Однако никто не сказал ни слова.
И все же надежда оставалась. Чудовищное молчание ее родных не могло ни поддержать, ни утешить Клео, но вселяло надежду. И пусть никто не хотел поддерживать Клео. Но все они ждали, что скажет она.
– Конечно, я остаюсь при своих убеждениях, – твердо сказала Клео, решив, что ни за что не покажет, как ей больно сейчас. – Я никогда не думала, что вы способны совершить такое за моей спиной. Я считала себя частью этой семьи, но теперь вижу, что ошибалась. Поэтому единственное, что я могу сделать, – это уехать. – Она дрожала от переполнявших ее эмоций, хотя и пыталась изо всех сил спрятать их. – Сама мысль остаться здесь ненавистна мне, я не хочу видеть, как рушится наш дом. Я не могу видеть это. Одно скажу вам – вы совершили ужасную ошибку.
Когда через пять минут после этого скандала в комнате Триш раздался телефонный звонок, она была, мягко говоря, ошарашена услышанным. В ее семье все ссорились, как кошка с собакой, но семья Клео была другой. Ее родители, казалось, искренне дорожили семейным покоем и миром и делали все, чтобы предотвратить любую ссору. Если порой и возникали какие-то стычки, то лишь потому, что Сондра, Барни или Джейсон вели себя несдержанно, чем расстраивали Клео.
– Нет, – с горечью проговорила Клео, – дело не в них. Конечно, они подлили масла в огонь, но дело не в них. Даже своей лучшей подруге она не могла признаться, что человек, который предал ее, – это ее отец. Человек, которого она любила, уважала, идеализировала всю свою жизнь. Человек, который решился продать отель, продать ее отчий дом. Человек, который не вступился за дочь, видя, что ее обижают. Можно ли рассказать об этом даже самой близкой подруге?
– И ты не собираешься отказываться от того, что сказала? – спросила Триш, не в силах поверить услышанному. – Ты не вернешься?
– Нет, – покачала головой Клео.
– Ничего себе история… изгнание из родного дома! Подумать только… Правда, такое случалось в былые времена. Некая романтичная особа, которая стыдится своей семьи из-за бурного романа с красивым фермерским сынком, который обещан другой, а ей не ровня, – пошутила Триш, стараясь как-то снять напряжение.
– Никто не выгонял меня. Я сама решила уехать и собираюсь вызвать такси, чтобы как можно скорее убраться отсюда, – объяснила Клео. Это прозвучало как просьба о помощи.
– У нас в доме нет свободной комнаты, но ты можешь спать у меня на полу, – поторопилась предложить Триш.
– Спасибо, не стоит. Я не в состоянии выдержать сегодня еще один автобус. Не могла бы ты позвонить Эйлин и договориться, чтобы она приняла меня на несколько дней? – попросила Клео. Эйлин жила в маленькой квартирке в Каррикуэлле, предметом гордости агента по недвижимости была добавочная темная комнатка, которую он описывал как вторую спальню, но Эйлин так никогда и не использовала ее по назначению.
– Почему же, конечно, могу. Сегодня только среда, поэтому, как бы мне ни хотелось послать работу куда подальше, раньше пятницы не получится, но в пятницу вечером буду у вас, и мы обязательно завалимся куда-нибудь и оторвемся по полной, – пообещала Триш. – Это ничего не изменит, но будет классно.
– Как раз то, что мне сейчас нужно, – автоматически проговорила Клео.
– Брось, Клео. – Триш пыталась подбодрить ее. – Все пройдет. Они успокоятся, вот увидишь.
– Они – возможно, но я – нет, – прозвучал в ответ ровный голос Клео.
Шофер такси за годы работы в Каррикуэлле не раз забирал и подвозил пассажиров в «Уиллоу», но сегодня ему впервые пришлось таскать мешки с одеждой. Он знал девушку, которая заказала такси. Она была из семьи Мейлинов. На вид настоящая амазонка, она сама могла бы оттащить все семь мешков в машину, но у нее был такой расстроенный вид, что водителю захотелось ей помочь.
Наконец последний мешок был уложен в багажник.
– Это все? – деловито спросил он, решив, что не станет говорить банальные фразы вроде «выше нос, все образуется» и прочую ерунду. Не образуется, ведь ясно, что случилось нечто серьезное.
– Да. – Девушка уселась на переднее сиденье. – Поехали. Пожалуйста, – добавила она.
– Вы переезжаете? – спросил шофер. «Сплошные рытвины и ухабы, – подумал он. – Им нужно что-то сделать с дорогой, иначе какой-нибудь автомобиль оставит здесь свой глушитель».
– Да, – ответила Клео, стараясь не оборачиваться и не смотреть на дом, подобно жене Лота.
«Это странно – уезжать вот так», – подумал водитель такси и сказал:
– Видимо, в вашем доме нет чемоданов? А вы, значит… э-э-э… теперь в отель?
Та, прежняя, Клео улыбнулась бы его шутке и, может быть, даже рассмеялась, говоря: «Да чемоданов сколько угодно, но я спешила, видите ли…»
Новая Клео, более жесткая версия прежней, которой, как она думала, она никогда не станет и которая не доверяла никому, произнесла:
– У меня аллергия на чемоданы. Вот почему я выхожу из дела. Трудно работать в отеле, когда не выносишь чемоданов.
– Да, конечно, – кивнул шофер такси. – Без сомнения. Это было бы трудно. Я знал одну девушку, она когда-то работала в парикмахерской. Так вот у нее была аллергия на работу.
– У меня тоже, – кивнула Клео. – Аллергия на работу.
Эйлин вполне спокойно восприняла приезд Клео вместе с ее семью корзинами, полными вещей.
– Триш рассказала мне о скандале, – сообщила Эйлин, открывая пошире белую дверь в свою маленькую квартиру, чтобы можно было втиснуть большие мешки.
Клео, которая чувствовала, что прямо сейчас не сможет рассказать обо всем, что произошло, кивнула.
– Мороженое с шоколадом и печеньем или ванильно-шоколадный пудинг от Мо? – предложила Эйлин на выбор.
Нижняя губа Клео задрожала.
– Ага, значит, и то и другое, – заключила Эйлин. – Прямо сейчас.
В таком городе, как Каррикуэлл, новости распространяются с поразительной скоростью.
К ленчу история отъезда Клео Мейлин обросла таинственными подробностями, при этом обнаружилась связь с неким предпринимателем, который намеревался купить «Уиллоу». К половине четвертого последний вариант звучал примерно так: Клео сбежала из дома после крупного разговора с родителями. Она беременна. А ее семья продала отель людям из-за границы, которые собираются открыть там дансинг…
