Девочка надула маленькие губки, шмыгнула носом и отвернулась.
– Хватит играться, – угрюмо бросила Браэнн. – Идем.
– Сейчас, сейчас, – выпрямился ведьмак и глянул на дриаду сверху. – Планы немного меняются, прекрасная моя лучница.
– Чего? – подняла брови Браэнн.
– Госпожа Эитнэ подождет. Надо отвести девчонку домой. В Вердэн.
Дриада прищурилась и потянулась к колчану.
– Никуда вы не пойдете. Ни ты, ни она.
– Осторожней, Браэнн, – скверно усмехнувшись, сказал ведьмак. – Я не мальчик, которому ты вчера из засады всадила стрелу в глаз. Я умею защищаться.
– Bloede arss! – прошипела она, поднимая лук. – Ты идешь в Duen Canell, она тоже! Не в Вердэн!
– Нет! Не в Вердэн! – Пепельноволосая девочка прильнула к дриаде, прижалась к ее худенькому бедру. – Я с тобой! А он пусть идет в Вердэн один, к глупому Кистрину, если ему так хочется!
Браэнн даже не взглянула на нее. Она не сводила глаз с Геральта, но лук опустила.
– ‘Ss turd! – сплюнула она ему под ноги. – Да! А, иди куда глаза глядят! Посмотрим, сумеешь ли. Сдохнешь, прежде чем выберешься из Брокилона.
«Она права, – подумал Геральт. – Шансов никаких. Без нее и из Брокилона не выйду, и до Дуен Канелль не дойду. Что делать, посмотрим, может, удастся убедить Эитнэ».
– Ну, Браэнн, – проговорил он примирительно и улыбнулся. – Не злись, красавица. Хорошо, пусть будет по-твоему. Пошли вместе в Дуен Канелль. К госпоже Эитнэ.
Дриада буркнула что-то себе под нос и сняла стрелу с тетивы.
– Тогда пошли, – сказала она, поправляя повязку на волосах. – Много времени потеряли.
– О-о-о, – простонала девочка, сделав шаг.
– В чем дело?
– Что-то… с ногой.
– Погоди, Браэнн! Иди, малышня, возьму на плечи.
Она была тепленькая и пахла мокрым воробушком.
– Как тебя зовут-то, княжна? Запамятовал.
– Цири.
– А где твои владения, позволь спросить?
– Не скажу, – буркнула она. – Не скажу, и все тут.
– Ну что ж, переживу. Не вертись и не чихай мне в ухо. Что ты делаешь в Брокилоне? Потерялась? Заблудилась?
– Как же! Я никогда не блужу… блудю…
– Не вертись. Сбежала от Кистрина? Из замка Настрог? До или после обручения?
– Откуда ты знаешь? – Она снова чихнула.
– Я, понимаешь ли, невероятно умный. Почему убежала именно в Брокилон? Что, не было направлений побезопасней?
– Глупый конь понес.
– Лжешь, княжна. При твоей-то фигуре ты могла забраться самое большее на кота. К тому же ласкового.
– Ехал Марк. Оруженосец рыцаря Воймира. А в лесу конь упал и сломал ногу. И мы потерялись.
– Ты же сказала, что с тобой такого не случается.
– Так ведь заблудился же он, а не я. Был туман. И мы потерялись.
«Потерялись, – подумал Геральт. – Бедный оруженосец рыцаря Воймира, которому выпало счастье наткнуться на Браэнн и ее спутниц. Сопляк, вероятно, не знающий женщин, помогает сбежать зеленоглазой соплячке, потому что наслушался рыцарских россказней о девицах, принуждаемых к замужеству. Помогает бежать для того, чтобы пасть от крашеной стрелы дриады, вероятно, не знавшей мужчин. Но уже умеющей убивать».
– Я спросил, ты сбежала из замка Настрог до или после обручения?
– Сбежала, и все тут, тебе-то какое дело, – проворчала Цири. – Бабушка сказала, что я должна туда поехать и познакомиться с этим Кистрином. Только познакомиться. А его отец, этот брюхатый король…
– Эрвилл…
– …сразу: обручаться – и точка. А я его не хочу. Этого Кистрина. Бабушка сказала…
– Так тебе противен князь Кистрин?
– Я не хочу его, – гордо сообщила Цири, музыкально потянув носом. – Он толстый, глупый и у него скверно пахнет изо рта. Прежде чем я туда поехала, мне показали портретик. А на портретике он толстым не был. Не хочу я такого мужа. И вообще – не хочу я никакого мужа.
– Цири, – неуверенно проговорил ведьмак, – Кистрин еще ребенок, как и ты. Через несколько лет из него может получиться вполне приятный юноша.
– Ну так пусть мне пришлют другой портретик через несколько лет, – фыркнула она. – И ему тоже. Потому как он сказал мне, что на портрете, который ему показали, я была гораздо красивее. И признался, что любит Альвину, фрейлину двора, и хочет быть ее рыцарем. Видишь? Он меня не хочет, и я его не хочу. Так зачем же обручаться?
– Цири, – проворчал ведьмак. – Он – князь, ты – княжна. Князья и княжны женятся именно так, а не иначе. Таков обычай.
– Ты говоришь, как все они. Думаешь, если я маленькая, то мне можно наврать?
– Я не вру.
– Врешь.
Геральт замолчал. Браэнн, шедшая впереди, оглянулась, удивленная, вероятно, тишиной. Пожав плечами, пошла дальше.
– Куда мы идем? – угрюмо спросила Цири. – Я желаю знать!
Геральт молчал.
– Отвечай, когда тебя спрашивают! – проговорила она грозно, подтвердив приказ громким хлюпаньем забитого вконец носа. – Ты знаешь, кто… кто на тебе сидит?
Он не отреагировал.
– Отвечай, не то укушу за ухо! – крикнула она.
Ведьмаку это надоело. Он стащил девчонку с закорок и поставил на землю.
– Слушай, ты, сопливка, – сказал он резко, расстегивая пряжку ремня. – Сейчас я положу тебя на колено, стяну трусики и всыплю по попке ремнем. Никто меня не удержит, потому что здесь не королевский двор, а я тебе не придворный и не слуга. Сразу пожалеешь, что не осталась в Настроге. Поймешь, что лучше быть княжной, нежели потерявшейся в лесу соплячкой. Потому что княжна – ты права – может вести себя несносно. И даже тогда княжну никто не посмеет отстегать по попке ремнем, разве что князь. Лично.
Цири скорчилась и несколько раз шмыгнула носом. Браэнн, опершись о дерево, равнодушно глядела на них.
– Ну как? – спросил ведьмак, накручивая ремень на руку. – Будешь вести себя прилично и достойно? Если нет, приступаем к порке ее королевского высочества. Ну? Да или нет?
Девочка захлюпала и зашмыгала носом, потом поспешно кивнула несколько раз.
– Будешь себя вести прилично, княжна?
– Буду, – буркнула она.
– Скоро стемнеет, – проговорила дриада. – Пошли, Гвинблейдд.
Лес поредел. Они шли через песчанистые молодняки, через вересковые заросли, через затянутые мглой луга, на которых паслись стада оленей. Становилось все холодней.
– Благородный господин… – проговорила Цири после очень долгого молчания.
– Меня зовут Геральт. В чем дело?
– Я ужасненько хочу есть.
– Сейчас остановимся. Скоро стемнеет.
– Я не выдержу, – захныкала она. – Я не ела с…
– Не канючь. – Он полез в мешок, вытащил кусок солонины, небольшой кружок сыра и два яблока. – Получай.
– Что это такое, то, желтое?
– Солонина.
– Я это есть не стану, – буркнула она.
– Ну и прекрасно, – сказал он невнятно, засовывая солонину в рот. – Съешь сыр. И яблоко. Одно.
– Почему одно?
– Не крутись. Съешь оба.
– Геральт?
– Э?
– Благодарю.
– Не за что. Ешь на здоровье.
– Я не… Я не за это. За это тоже, но… Ты спас меня от той тысяченожки… Бррр… Я чуть было не умерла со страху…
– Чуть не умерла, – серьезно подтвердил он и при этом подумал: «Чуть не умерла исключительно болезненным и мерзостным образом». – А благодарить ты должна Браэнн.
– Кто она?
– Дриада.
– Духобаба?
– Да.
– Так она нас… Они похищают детей?! Она нас похитила? Э-э-э, ты же не ребенок. А почему она так странно разговаривает?
– Говорит как говорит. Разве это важно? Важно, как она стреляет. Не забудь ее поблагодарить, когда остановимся.
– Не забуду. – Она засопела.
– Не вертись, княжна, будущая княгиня Вердэна.
– Не буду я, – буркнула она, – никакой княгиней.
– Хорошо, хорошо. Не будешь княгиней. Станешь хомячком и будешь жить в норке.
– Неправда! Ничего ты не знаешь!
– Не пищи мне в ухо. И не забывай о ремне!
– Я не буду княгиней. Я буду…
– Ну? Кем?
– Секрет.
– Ах вот оно что. Секрет. Прелестно. – Он поднял голову. – Что случилось, Браэнн?
Дриада остановилась, пожала плечами, поглядела на небо.
– Я устала, – сказала она мягко. – И ты, наверно, устал тащить ее, Гвинблейдд. Тут остановимся. Сейчас стемнеет.
3– Цири?
– У? – Она потянула носом, шелестя веточками, на которых лежала.
– Не холодно?
– Нет, – вздохнула она. – Сегодня тепло. Вот вчера… Вчера я ужасненько замерзла, ой-ей.
– Чудно, – заметила Браэнн, расслабляя ремешки длинных мягких сапожек. – Такая малышка, а так далеко в лес зашла. И мимо дозорных прошла, и через мочагу прошла, и через чащобу. Крепкая, здоровая и храбрая. Она взаправду годится… Годится нам.
Геральт быстро взглянул на дриаду, на ее блестящие в полумраке глаза. Браэнн оперлась спиной о дерево, сняла повязку, рассыпала волосы движением головы.
