Соэр открыл жене дверцу экипажа и помог забраться внутрь.
Пока гоэта изображала саму невинность, но в поместье она въедет верхом, найдутся способы.
— На первой же остановке переоденься, — Брагоньер говорил тихо, спокойно, однако Эллина знала, он сердится — вот характерная морщинка у рта, немигающий взгляд, напряженная шея. — Надеюсь, ты ничего не отослала в Сатию?
Женщина покачала головой и дерзко заявила: — Либо седло, либо юбка.
— Либо юбка, либо свекровь, — соэр умел наносить меткие удары.
— Ольер! — насупилась Эллина и в сердцах ударила по истершейся обивке.
— Нет, — покачал головой соэр. — Слишком далеко. Магию использовать нельзя: не уверен, что она безвредна для ребенка, поэтому нам предстоит пара дней пути. Сама потом поблагодаришь. Обещаю скоро скрасить твое одиночество.
И все. Брагоньер поцеловал супруге руку и захлопнул дверцу.
Королевский прокурор сдержал слово и пересел к жене ближе к вечеру. К тому моменту она успела пересчитать все кусты вдоль дороги, изучить каждую шероховатость стенок кареты.
Заночевали на одном из постоялых дворов.
Следующий день тоже провели в дороге.
Эллина много лежала. От былого воодушевления не осталось и следа. Ее одолевала слабость, экипаж больше не казался пыточной. Переодеваться, однако, гоэта не стала. Не столько из духа противоречия, сколько из соображений комфорта. В брюках удобно сворачиваться калачиком, а спать, как выяснилось, на коленях у мужа. Жаль, он редко баловал, чаще
Эллина тряслась в карете одна.
Поместье, в которое перенесся Винсент Маснед, находилось вдалеке от дороги. Пришлось оставить карету в ближайшем селении и дальше добираться верхом.
Духи не соврали, описали предельно точно — имелись и лес, и река, делавшая петлю неподалеку от господского дома.
Сама усадьба напоминала обычную загородную резиденцию.
Никаких башен, рва и прочих зловещих оборонительных сооружений. Здание-каре в два этажа, службы, небольшой парк, перетекавший в плодовый сад. Тут же выпасы, причал для лодок. Так мог жить небогатый сельский помещик, Брагоньер вдоволь навидался подобных домов. Он смотрел на него с опушки леса, гадая, стоит ли соваться открыто или послать разведчика.
Опершись на луку седла, Эллина мечтала скорее слезть на землю. Сегодня она чувствовала себя особенно паршиво и не отказалась бы от кровати, которая бы не шаталась и не прыгала. А еще от нормальной еды — трактирную жевать невозможно. Однако жаловаться гоэта не собиралась. Сама напросилась, терпи.
В итоге Брагоньер отрядил одного из солдат, сняв знаки отличия, прогуляться до усадьбы, благо предлог нашелся: бледная Эллина. Она могла сколько угодно молчать, соэр и так видел.
— Воды? — проводив разведчика, Королевский прокурор сосредоточился на жене.
Он спешился и аккуратно снял Эллину с седла.
В губы ткнулась фляга с водой.
Гоэта сделала пару глотков и отвернулась.
Самое гадкое — когда тебя выворачивает при посторонних.
Муж привык, брезгливостью не отличался, а тут еще понимал причину. Вот и теперь догадался отвести побродить за ивняк.
— Я найду постой, — соэр протянул носовой платок. — И заканчивай с бредовыми идеями!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тошнота скоро пройдет, — авторитетно заявила гоэта. —Главное, пережить первые недели.
— Месяцы, — поправил Брагоньер. Откуда только знал? —Если хочешь ездить со мной, пей лимонную воду — врач посоветовал.
Эллина улыбнулась.
Муж проявлял заботу, только по-своему.
Солдат вернулся с добрыми вестями: им согласились предоставить кров на пару часов. Больше, увы, никак: хозяин не велел.
— Ты с ним виделся?
Соэр и не рассчитывал на такую удачу. Без кольца инквизитора проникнуть в логово врага и изрядно там покопаться!
— Нет, но, по словам слуг, он дома.
Королевский прокурор кивнул.
Значит, Винсент действительно владелец или родственник владельца. Пусть духи утверждали, будто хозяин не наведывался в поместье, слуги не стали бы величать управляющего господином. Напутали призраки или намеренно солгали.
Определенно, боги повернулись к ним лицом! Вдруг темный маг успел запомнить лицо солдата, например, видел в городе?
Тогда бы их не пустили на порог.
Брагоньер разделил отряд на две неравные части. Одна сопровождала его с супругой, вторая должна была появиться чуть позже и проследить, чтобы птички не разлетелись, а клетка захлопнулась.
Ехали неспешной рысцой, хотя соэру хотелось пустить коня галопом. Разгадка так близко, а он медлит! Но игра требовала вальяжности, присущей всем путешественникам.
При ближайшем рассмотрении Королевский прокурор обратил внимание на различия в фасадах дома. Один оказался практически глухим, с небольшими оконцами на втором этаже, когда как второй щедро делился светом с хозяевами. Брагоньер в чудачества владельцев и кривые руки архитекторов не верил, поэтому мысленно поставил галочку: «Осмотреть».
Гостей встречал во дворе хитрого вида мужичек. Он не походил на управляющего, скорее, на обычного слугу. Так и оказалось — владелец отрядил в провожатые конюха. В любой другой ситуации Брагоньер бы возмутился, сейчас принял как должное.
Лошадей расседлали, отвели к поилке, а люди вошли в дом.
Первыми солдаты, последними — чета Брагоньер. Соэр не счел нужным объяснять подобное поведение, впрочем, никто и не спрашивал. Конюх, радуясь возможности спровадить незнакомцев, неопределенно махнул на ряд дверей: «Выбирайте любую, благородный сеньор» и скрылся с глаз.
— Гостеприимный дом! — Эллина огляделась.
Вывернув наизнанку, дурнота отпустила, и гоэта горела желанием принять деятельное участие в облаве. Только вот супруг намертво стиснул руку и не отпускал ни на шаг.
— Лина, — по тону женщина сразу поняла, речь пойдет о серьезных вещах, — у меня к тебе ответственное поручение —встреча с хозяином. Меня он может узнать по голосу, тебя же никогда не видел. Нужно усыпить бдительность и постараться узнать, кому действительно принадлежит поместье.
— Может, лучше сразу на допрос? — Эллина сомневалась в своих силах.
— Разумеется, но после. Мне требуется время, где-то полчаса, чтобы захлопнуть ловушку и начать обыск. Если маг почувствует неладное…
— Он уже почувствовал, — она покосилась на солдат, снявших знаки отличия и в меру способностей изображавших слуг. — Ты бы еще батальон привел!
