– Да. Это очевидно.
– Установить это значительно сложнее, но я опять-таки мог бы продемонстрировать вам, что взлет вашей карьеры начался за несколько месяцев до выкидыша. Вы как работали, так и продолжали работать, выкидыш тут на самом деле ничего бы не изменил. – Психолог посмотрел на нее. – Кейт, вокруг своего выкидыша вы создали определенный миф. Вам хотелось поверить, что это событие более значительно, чем оно было на самом деле. Для вас выкидыш действительно стал тяжелым испытанием. Но он мало что изменил… Я чувствую, вы мне не верите.
Она промолчала.
Мэннинг распрямил пальцы и прижал их к подбородку.
– Думаю, вы насчет себя и правы, и ошибаетесь. Думаю, перенесенный вами выкидыш изменил вашу жизнь. Но не поверхностно, как вы полагаете. Это не заставило вас более усердно трудиться, из-за этого не возникло трещин в ваших отношениях с Кингсли. Однако потеря ребенка глубоко ранила вас. И я считаю, что теперь вы движимы страхом того, что это случится вновь.
– Страхом?
– Прошу вас, поверьте мне: я вас не осуждаю. Я просто пытаюсь объяснить. Компенсаторной деятельностью для вас является работа. Вероятно, потаенный страх сподвигнул вас к более значительным достижениям и успехам. Но кроме того, вы стали одержимы одной мыслью. Только работа и отвлекала вас от того, что представлялось вам жутким мраком внутри вас. И в итоге вы еще более себя…
– Точно. Вот поэтому-то я и воспользовалась «червоточинами» Хайрема, чтобы пошпионить за его конкурентами. – Кейт покачала головой. – Сколько вам платят за эту фигню, доктор?
Мэннинг медленно прошелся перед софт-скрином.
– Кейт, вы одна из первых, кому довелось это пережить – этот… гм-м-м… шок истины. Но вы не станете последней. Всем нам придется узнать, как обходиться без утешительных обманов, которые мы себе нашептываем во мраке сознания…
– Я умею сходиться с мужчинами, даже умею создавать долгие и прочные отношения. И как это сочетается с нарисованным вами портретом жертвы шоковой травмы?
Мэннинг нахмурился, словно вопрос его озадачил.
– Вы имеете в виду мистера Паттерсона? Но тут как раз нет никаких противоречий. – Он подошел к Бобби, пробормотал извинения, всмотрелся в его лицо. – Во многом Бобби Паттерсон – один из самых инфантильных взрослых, каких мне когда-либо доводилось встречать. Поэтому он как нельзя лучше подходит для того, чтобы заполнить собой вышеупомянутую пустоту внутри вашей личности. – Он обернулся к Кейт. – Понимаете?
Она, сильно покраснев, смотрела на него широко раскрытыми глазами.
/16/
ВОЙНА ЗА ВОДУ
Хетер сидела перед своим домашним софт-скрином. Она ввела новые параметры поиска. СТРАНА: Узбекистан. ГОРОД: Нукус.
Увидев красивую ярко-голубую рамочку с запретом доступа, она нисколько не удивилась. В конце концов, Нукус был зоной боевых действий.
Но это не могло надолго остановить Хетер. В свое время она находила причины пытаться обойти цензуру в Интернете. А то, что теперь она имела доступ к собственной червокамере, было очень веской причиной.
С улыбкой она принялась за работу.
Когда – после массированного общественного давления – первые компании-производители начали через Интернет предлагать широким слоям населения доступ к червокамерам, Хетер Мейз не стала медлить и оформила подписку.
Она имела возможность работать с червокамерой из дома. Из несложного меню она могла выбрать место, которое желала бы увидеть. Это место могло находиться где угодно в мире. Достаточно было указать географические координаты или почтовый адрес настолько точно, насколько ты сам того хотел. Умная программа преобразовывала запрос в параметры долготы и широты и затем предлагала другие опции. Идея состояла в том, чтобы сузить масштаб наблюдения до размеров жилой комнаты где-нибудь на поверхности Земли или вблизи от поверхности, и тогда там создавалось устье «червоточины».
Если же у пользователя не имелось четких запросов, программа действовала по принципу свободного выбора – к примеру, если бы Хетер захотелось полюбоваться красивым коралловым атоллом, все равно каким. Она могла даже – за дополнительную плату – выбирать промежуточные объекты. Например, сначала выбрать улицу, а потом дом на улице, куда она пожелала бы «заглянуть».
Как только она делала выбор, открывался просвет «червоточины» между главным сервером поставщика и тем местом, которое она выбрала для наблюдения. Изображение с червокамеры затем переправлялось непосредственно на домашний терминал. Хетер даже имела возможность немного перемещать фокус.
Коммерческий интерфейс червокамеры был таков, что она воспринималась как игрушка и каждое изображение непременно навязчиво снабжалось логотипом и рекламой «Нашего мира». Но Хетер знала, что на самом деле червокамера была намного более могущественной, чем казалась внешне, в своем начальном публичном варианте.
Когда Хетер впервые запустила систему, она ужасно обрадовалась и позвала Мэри, чтобы та пришла и взглянула.
– Смотри, – сказала Хетер, кивнув на экран. Камера показывала какой-то дом, залитый летним закатным солнцем; по краям изображения пестрели назойливые рекламные логотипы. – Это дом, где я родилась. Городок Бойсе, штат Айдахо. Вот в этой самой комнате.
Мэри пожала плечами.
– А мне дашь попробовать?
– Конечно. На самом деле я отчасти для тебя и приобрела эту услугу. У тебя же бывают разные домашние задания…
– Ну да, да.
– Послушай, это не игрушка.
Неожиданно на экране появилась запрещающая заставка ласкающего глаз цвета.
Мэри недовольно нахмурилась.
– Что такое? А, ясно. Особый фильтр-«нянюшка». Значит, все равно мы увидим только то, что нам пожелают показать.
По замыслу провайдеров червокамерами нельзя было пользоваться налево и направо и подглядывать с их помощью за людьми дома и в других приватных местах. Нельзя было нарушать и корпоративную конфиденциальность, а также «проникать» в правительственные здания, военные учреждения, полицейские участки и прочие заведения такого рода. Программы-фильтры должны были также отслеживать порядок использования червокамер, и в случае злонамеренного или агрессивного поведения обслуживание клиента прерывалось и ему предлагалась консультация либо с экспертной системой, либо с человеком-агентом.
Но пока для широкого пользователя была доступна только функция червокамеры, открывавшая доступ к наблюдению за отдаленными объектами. Очень многие специалисты считали, что слишком опасно наделять всех и каждого возможностью заглядывать в прошлое. На самом деле некоторые высказывались даже в том смысле, что смотреть в прошлое настолько опасно, что не стоит даже и обнародовать сведения о наличии у червокамеры таковой функции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
