Создаются в НКИД новые отделы, охватывающие теперь уже группы стран по географическому признаку. Нарком проявляет заботу о том, чтобы отделы были сформированы из политически грамотных исполнителей, не претендующих на участие в коллегии, но способных самостоятельно выполнять задания. Он считает, что без этого невозможна нормальная работа НКИД.
Из всех отделов особо выделяет экономическо-правовой отдел (ЭПО), на котором, по его мнению, должна лежать ответственность за разработку экономических проблем, а также за подготовку и проведение в жизнь договоров и разрешение всевозможных вопросов международных отношений, возникающих ежедневно в громадном количестве. Особая роль отводилась отделу печати и информации — самому большому после Секретариата коллегии подразделению НКИД. В этот отдел, по мнению наркома, полезно привлекать квалифицированных литераторов и журналистов, то есть лиц, которые могли бы сочетать любовь к литературному творчеству с умением заниматься внешнеполитической пропагандой.
Что же мешало осуществлению планов создания такого аппарата? Как всегда, недостаток кадров. В момент мобилизации против Колчака и Деникина комиссариат был опустошен. Приходилось усиленно втягивать в работу молодежь. В связи с этим возникла необходимость форсированного обучения дипломатических сотрудников, из которых комплектовались отделы НКИД. Вновь пришлось обращаться непосредственно в Совнарком. Ленин сочувственно отнесся и к этим нуждам Наркоминдела. Он предложил создать при Коммунистической академии специальные курсы, на которых молодежь изучала бы основы марксизма, историю, экономику зарубежных стран и иностранные языки, включая восточные. Здесь можно было бы получить те знания, которые так необходимы для успешной деятельности дипломатических работников.
Но и этого было недостаточно. По указанию Ленина в самом НКИД создаются специальные курсы по подготовке таких работников. «Мы теперь стали заниматься политическим воспитанием молодых сил, — пишет Георгий Васильевич, — организуем курсы, втягиваем молодежь в политическую работу, ибо надо думать и о завтрашнем дне. Легче находить технических исполнителей, чем политических…» На наркоматских курсах преподавали старшие опытные сотрудники НКИД. Здесь изучали иностранные языки и другие предметы. Многие известные советские дипломаты начинали свою деятельность с этих курсов, и некоторые прошли путь от солдат охраны НКИД до генеральных консулов и полпредов.
Состав НКИД, его структура, разработанная Чичериным, сохранялись в течение многих лет, ибо они были созданы не в результате каких-то отвлеченных прожектов, а с учетом опыта работы и потребностей определенного исторического отрезка времени.
Но пока такая система не действовала, Чичерину и его ближайшим помощникам приходилось выполнять огромную работу. В одном из своих писем он признается: «Я могу смело сказать, что наша борьба с затопляющей нас страшно ответственной политической работой за последние месяцы, при развитии сношений с массой государств, была героической. Мы в состоянии с этим справиться только потому, что я с т. Караханом абсолютно спелись, так что на полслове друг друга понимаем без траты времени на рассуждения и без труда распределяем работу, абсолютно привыкнув делить ее друг с другом… Вся дипломатическая работа между нами, таким образом, распределяется, но пока у нас не будет аппарата, будут по необходимости на каждом шагу чувствоваться дефекты».
Усилия Чичерина и всего коллектива советских дипломатов дали положительные результаты. Постепенно сложился хорошо спаянный, дружный коллектив, в котором господствовали твердые партийные убеждения, высокая идейность и простые дружеские отношения. Ленин высоко ценил НКИД, считал его образцовым советским учреждением. В статье «Как нам реорганизовать Рабкрин», говоря о соединении Рабкрина с ЦКК, Владимир Ильич, как известно, писал: «…Рабкрин получит таким путем столь высокий авторитет, что станет, по меньшей мере, не хуже нашего НКИД»[30].
В другой раз Ленин указывал, говоря о НКИД, что «этот аппарат исключительный в составе нашего государственного аппарата. В него мы не допускали ни одного человека сколько-нибудь влиятельного из старого царского аппарата. В нем весь аппарат сколько-нибудь авторитетный составился из коммунистов»[31].
С большими трудностями пришлось столкнуться при организации сети загранпредставительств Советской России. Дело было не только в кадрах. Почти все представительства не имели дипломатического статуса. Это вызывалось отсутствием признания Советского государства де-юре. И хотя Чичерин и писал Красину 6 июня 1920 года, что «по-прежнему мы мало обращаем внимания на внешние формальности и можем поэтому обходиться без формального признания, если, по существу, положение будет такое же, как при таком признании», отсутствие такого признания сильно затрудняло работу советских дипломатов. Нарком понимал это. Но пока по совету Ленина он разрабатывает и 6 февраля 1921 года коллегия НКИД на своем расширенном заседании с участием прибывших в Москву полпредов принимает решение, которым советским дипломатам вменяется в обязанность решительно бороться за скорейшее восстановление фактических отношений (торговых и политических) с западноевропейскими странами и Америкой с признанием за советскими представителями минимума дипломатических гарантий и привилегий. Формальное признание остается постоянным требованием, однако отказ в формальном признании не должен служить препятствием к восстановлению фактических отношений. Решение ясно и четко разъясняло цель советской внешней политики — разъединение капиталистических государств и недопущение создания ими единого фронта против Советской России.
Капиталистические правительства чинили всяческие препятствия для работы советских дипломатов — отказывали в предоставлении дипломатического иммунитета, чтобы произвольно, без оснований высылать их когда вздумается, задерживали выдачи виз, отказывали во въезде советским дипломатам и т. д. «Между тем, — отмечал нарком, — только лица, долго бывшие за границей, долго присматривавшиеся к иностранной политике, только они могут шаг за шагом разоблачать все те махинации, которые каждое правительство ежедневно выставляет против нас».
Чичерин считал, что на посты советских представителей за границей должны направляться люди, которые бы отвечали высоким политическим требованиям и отличались бы умением самостоятельно разбираться в сложной обстановке страны их пребывания, умением аналитически подходить к фактам. Когда в конце сентября 1920 года встал вопрос о назначении советского представителя в Италию, Чичерин особо подчеркивал, что «вопрос о кандидатуре нашего представителя имеет самое серьезное значение. Это должна быть крупная личность…».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
