В конце концов, не выдержав ожидания, к нам вылез и Кракен – опять уменьшенный и в водном пузыре. Прижиматься к своему платью я ему не разрешила, но посторонилась, чтобы он свернулся рядом со мной на скамейке, и принялась наглаживать его круглую пупырчатую голову через воду.
Наконец, когда мы определились со своими версиями, и все возражения мужчин были сняты, а логические несостыковки разрешены, я попросила капитана Гарта развязать мне платье и отправила всех спать. Когда мужчины скрылись в своем шалаше, разделась и тоже поплыла устраиваться на ночь. Рубашку, в которой перед клятвой нырнула в воду и оставила придавленной камнями на дне, правда, сперва пришлось простирнуть в пресно воде и повесить на камнях у берега в стороне от мест, где в основном бывают мужчины.
«Ты все-таки собираешься уйти на берег», - с укором заметил Кракен, когда мы плыли к Храму.
«Да», - не стала я с ним спорить.
«Зачем?» - в его мыслях слышалось недоумение.
«Мне нужны люди, они похожи на меня. Здесь, под водой, других русалок нет. Люди похожи на меня лишь наполовину, но все же это лучше, чем ничего», - постаралась я пояснить.
«Ты ищешь партнера для размножения?» - его вопрос заставил меня приостановиться и покраснеть.
«Нет», - я не стала объяснять, что в этом теле не нашла у себя органов для размножения. Не знаю, как это делали прежние русалки, может, икру откладывали или беременели в человеческой форме, но и не важно. Я собиралась сперва стать человеком, а потом уже думать. Да и что загадывать, я ведь еще ни в кого не влюблена... при этой мысли в голове почему-то пронесся образ капитана Гарта, но я его отогнала. Капитан человек со всех сторон положительный, но он скорее партнер, чем любовный интерес. Хотя в его взглядах мне иногда и мнилось что-то большее... но какая разница! Не время сейчас об этом.
«Тогда зачем?» - еще больше удивился Кракен.
«Хм... не знаю, как это было когда-то у русалок, но у людей... и у меня сейчас тоже... с размножением все очень сложно», - попыталась пояснить я.
«Сложный ритуал ухаживания, хозяева мне рассказывали», - Кракен как будто покивал мне мысленно.
«А ты сам не хотел бы найти пару?» - попыталась я сменить тему, уже укладываясь на песок в храме.
«Они все глупые», - Кракен мысленно поморщился.
«Если дать одной из осьминожек такой же камень, как у тебя, то она тоже поумнеет,» - предположила я. Ага, и станет одержимым животным... хотя Кракену ведь это совсем не вредит.
«Может быть, - кажется, он задумался, - но не сейчас. Ты – моя хозяйка, ты идешь туда, где опасно, люди опасны. Поэтому я пойду с тобой».
«Ты же морское существо, тебе нельзя без моря», - возмутилась я.
«Я могу делать сферу воды, я научился. Это не так уж сложно, почти как становиться большим».
«Но как же ты смоешь мне помочь... – растерялась я, - ты же маленький, и воды может вокруг не быть...»
«Но ты же справишься без воды. И я справлюсь. И увеличусь, если надо будет. Буду тебя охранять».
«Но я-то русалка, почти человек, а ты осьминог...»
К сожалению, ни один из моих аргументов не показался Кракену весомым, он просто уперся и только и повторял, что останется с хозяйкой, куда бы она ни пошла. Да и аргументы-то мои были не слишком разнообразны, у меня просто в голове не укладывалось, что можно вот так просто морскому существу вылезти на берег и там вместе со мной путешествовать. А чем его кормить? А с другой стороны ведь между нами нет никакой разницы... ладно, быть может, когда он удостоверится в том, что мне ничего не угрожает, то сам решит уплыть...
На следующий день я не стала выползать на берег, закинула людям еды, заставила всех повторить легенду, сама порепетировала за завтраком, а потом мы с капитаном Гартом обсудили, какой надо выбирать корабль, чтобы нас подвезли к берегу. Я опасалась каких-нибудь пиратов, да и жители пустыни оказались теми еще жуками – на их территории рабство запрещено не было. В основном в ошейниках оказывались должники, приговариваемые по суду, но и случайных жертв могли вогнать мошенническим путем в мнимые долги и заставить отрабатывать. Ошейник был магический и надевался после суда, на срок зависящий от суммы долга, заставляя человека повиноваться любым приказам владельца. Когда срок заключения проходил, ошейник самостоятельно расстегивался, и раб мог уйти, но зачастую ушлые рабовладельцы опять устраивали какую-нибудь кабалу. Например, насчитывали рабу безумную сумму за еду и кров или подстраивали так, чтобы он портил какую-нибудь дорогую вещь. Спастись от такого исхода можно было только если за твоей спиной стоит мощный клан с хорошими адвокатами, а для иностранцев и вовсе невозможно. Так что от жителей Халифата я решила держаться подальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кстати, имперцы тоже были не такими уж белыми и пушистыми, хоть официально рабство и было запрещено, это касалось только «своих». Если житель империи, оказавшись в Халифате, оказывался в рабстве, а потом возвращался на территорию Империи, то долгом любого мага было снять с него ошейник, а хозяин и его люди не имели права преследовать беглеца на территории соседнего государства. Но вот покупать рабов-пустынников было можно, и, если с документами все в порядке, владеть ими до окончания срока действия ошейника. Обновить такой срок в Империи официально было невозможно, а на деле – кто знает, на что способны маги. Встречались в Империи и рабы-орки, иметь таких было особым шиком среди аристократов, так что подданство Империи спасало от рабства только местных жителей, а значит и мне лучше поскорее получить их документы, чтобы себя обезопасить.
Мы выбрали заодно имя моему умершему мужу – Наум Бароув. Фамилия эта была очень распространена среди иперцев, в основном, среди крестьян, но и среди купцов средней руки тоже. Муж мой должен был происходить из Каркуса – далекого от побережья и столицы городка в предгорьях на северо-западе страны, так что в тех местах, где мы могли высадиться, никаких потенциальных родственников по мужу у меня быть не могло. А мне следовало привыкнуть откликаться на имя Арина Бароув. Так как я по легенде родом с остров, имя менять не стала – кто их знает, какие у местных должны быть имена.
Перед тем, как плыть за кораблем, я срубила водными лезвиями среди и так уже поредевшей рощицы несколько пальм, а после высосала из них воду по-максимуму. Было странно наблюдать, как листья их на глазах желтеют, коричневеют и скукоживаются без влаги. Потом щупальцами подтащила их ближе к берегу и велела сложить большой сигнальный костер и подготовить все, чтобы его зажечь. Сказала, что в нужный момент, когда корабль будет достаточно близко, пришлю к ним Кракена, это будет сигналом, что надо зажечь огонь. Предупредила, что не знаю, когда именно будет подходящий корабль, может вообще не сегодня, а через несколько дней, пусть не волнуются и ждут.
В общем, как мне показалось, подготовилась ко всему, а значит можно было приступать к самой волнительной части и воплощать мой план в жизнь. Главное – не вляпаться в такое же приключение, как с платьем.
Едва я отплыла от острова на достаточное расстояние, как остановилось, присела на дне, скрутив хвост, будто змея, и сосредоточилась. Лежащие на дне корабли я вычислять уже умела, теперь следовало почувствовать расположение ближайших плавающих. Сперва я думала, что это будет просто, но оказалось, что не совсем. Я хорошо ощущала вещи, которые полностью погружены в воду, а с судами на ходу было сложнее. Пришлось представлять корабли так, как я видела их изредка со дна – проходящими над моей головой тенями в форме удлиненной капли или семечки. Открыв глаза, я уже знала, чуяла, где ближайшие корабли и куда надо плыть. Из какой страны то или иное судно Вода ответить мне была не в силах, здесь надо было смотреть глазами, а значит проявлять осторожность. Глупо будет, если сейчас в меня снова швырнут гарпуном, но в этот раз попадут в цель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
