— Зачем ты это делаешь? — спросил владыка тоном смертельно больного, запутавшегося существа.
— Что? — не понимая, что конкретно имеется в виду, переспросила принцесса, делавшая одновременно несколько вещей: она отключала заклинание, размышляла о мотивах Источника и беседовала с владыкой.
— Ты, Высший вампир, помогаешь или делаешь вид, что помогаешь эльфам, — выдохнул Илоридэль. — Что это за жестокая игра, в которой мы оказались твоими игрушками?
Принцесса возвела глаза к небу, умоляя Силы дать ей терпения, чтобы выдержать еще немного общения с этими утомительно нравственными существами.
— А почему бы мне им не помочь? — ответила она вопросом на вопрос.
— Мне не понять поступков Высших вампиров, — беспомощно признался владыка, как-то ссутулившись. Сейчас он выглядел разом на все свои бесконечные тысячелетия. — Объясни.
Элия вздохнула и менторским тоном начала:
— То, что во мне есть примесь крови Высших вампиров, вовсе не обязывает меня питаться душами. Для этого необходима иная структура сознания, строение собственной души, склад характера, значительная доля жестокости, наконец. Я не буду сейчас вдаваться в подробности, но характеристики многих тонких сфер моей личности не соответствуют сути Пожирательницы Душ. Не буду вас обманывать, возможно, в случае крайней нужды я смогу расщепить душу и поглотить ее энергию. Но зачем мне пятнать лишний раз собственную душу? Я уже говорила, что предпочитаю тень, а не тьму. Я наслаждаюсь вкусом обычной пищи, и, на мой взгляд, это куда предпочтительнее поглощения чистой энергии. Что ж мне теперь, повеситься на первой попавшейся осине из-за того, что бабушка оставила в наследство такие гены?
Король не понял, что такое гены, но в остальном речь принцессы была ему понятна. Слишком явственные подтверждения тому, что родственников не выбирают, он получил сегодня.
— Прошу, прости меня за такие подозрения, рианна. Я вновь плохо подумал о тебе, совсем потеряв разум, когда этот вампир, — эльфа изрядно перекосило, — упал перед тобой на колени и назвал Высшей. Мне трудно описать свой ужас. Но теперь я понимаю, как ты собираешься справиться с Детьми Тьмы, и почти верю, что все получится. Высшей ведь достаточно лишь приказать. Но захотят ли вампиры повиноваться тебе?
— Иерархия у Темного Народа очень строга. Слово Высшего вампира равносильно закону, — просветила владыку богиня. — Это действительно так. Кроме того, война с Меллитэлем им по сути своей не особенно и нужна. Причина — только месть. Но если мстить не за что, стоит ли тратить на вас силы? Эльфийская кровь для вампиров — яд, обратить вас на путь Тьмы невозможно, Лес, как и вы, будет сражаться с врагом до последней травинки. Чтобы здесь поселиться, вампирам придется превратить Меллитэль в пустыню. А смею вас заверить, в мертвом мире не захотят жить даже немертвые. Зачем им бесплодные земли, без пищи, где нет темных развлечений? В интересах вампиров подчиниться приказу Высшей, тогда можно остановить войну и распустить союзников, сохранив лицо.
— Значит, Меллитэль будет спасен, — выдохнул эльф, внимательно выслушав рианну.
— На этот раз — да, — согласилась принцесса.
— На этот раз? — вновь встревожился эльф.
— Ваш мир прекрасен и богат, и никто не сможет обещать, что война никогда не постучится в его врата. Такова жизнь. Развитие Вселенной — это борьба, бурный поток, в который зачастую вливаются целые реки крови. Разрушаются и вновь возникают миры, исчезают и зарождаются расы. Даже вы, тысячелетия не ведающие ужасов войны, живущие в мире и покое, поющие о гармонии и свете, не разучились держать в руках луки и мечи. Сегодня я в этом убедилась. Но если явится враг, в совершенстве владеющий боевой магией, не обязательно вампиры, любая другая раса, стремящаяся к завоеваниям, эльфы могут потерпеть поражение.
— Но что мы можем сделать? — озабоченно нахмурился владыка. — Наши целители — единственные, кто владеет магический силой Леса, не могут нести разрушение и боль, это противоречит заветам Гильдиэль, по которым они клянутся жить.
— Перстень Лариана — превосходная вещица, — намекнула богиня. — С его помощью вы сможете открыть врата в очень далекие миры, где, возможно, найдете помощь и поддержку. Скажем, Каэ'виэль'соль — мир ваших сородичей, Близких к Тени. Они отличные воины и профессиональные торговцы, весьма необычное для эльфов сочетание, но многообразие Мироздания неизмеримо. Дивные используют и силу оружия, и силу магии, успешно противостоят экспансии весьма воинственных соседних миров. Почему бы вам не обратиться к ним с просьбой принять нескольких ваших сородичей на обучение боевой магии, а в обмен вы раскрыли бы им тайны ремесла целителей, в котором достигли небывалых высот. Надеюсь, это не противоречит заветам Гильдиэль?
— Нет. И это хороший совет, — помедлив, согласился Илоридэль, задумчиво глядя на перстень, открывающий дорогу к новой жизни, которая может понравиться далеко не всем его сородичам. Но в случае нужды эльф был намерен воспользоваться властью владыки и настоять на своем. — Я чувствую, ты указала верный путь, рианна. Наша жизнь была размеренна и благополучна, ее ровное течение привело к тому, что мы вовсе перестали замечать время, забыли о необходимости перемен, решили, что если отгородимся от остальных миров, то и они не тронут нас. К счастью, еще не поздно исправить ошибки. Ты пришла очень вовремя! Хвала Талерину и Гильдиэль!
«Скорее уж Источнику Лоуленда», — мысленно поправила владыку богиня и заключила вслух, поднимаясь с кресла:
— Но теперь моя миссия в вашем мире подошла к концу. Прощайте! Я отправляюсь в свои покои отдохнуть и утром покину Меллитэль.
— Конечно, прощай, рианна. Спасибо тебе за все. Эльфы в долгу перед тобой за мир, а я — за сына и за урок доверия, который никогда не забуду. Помни, врата Меллитэля всегда будут открыты для тебя. Да будет светел твой путь! Или будет правильнее сказать, пусть и дальше твоя дорога лежит в сумерках?! — Король встал и низко, не как равной, а как высшей, поклонился богине, коснувшись рукой лба, губ, сердца.
Принцесса кивнула в ответ и, поднявшись с кресла, отправилась в покои, где оставила вещи. На свое счастье, богиня всегда хорошо ориентировалась в помещениях. Ей ничего не стоило запомнить дорогу в самых запутанных коридорах или на городских улочках, вот только в лесу приходилось гораздо сложнее. Деревья куда больше похожи одно на другое, чем дома, хотя эльфы бы с девушкой не согласились, но она и не собиралась вступать с ними в полемику. Все миры прекрасно знали, насколько повернуты на растительности Дивные.
В комнате девушка сменила роскошное платье, в котором вместо соблазнения мужчин пришлось лечить, выслушивать исповеди и читать лекции по морали, генетике и основам Мироздания, на полупрозрачную нежно-голубую ночную сорочку с кружевным пеньюаром. Присев на кровать, богиня гадала, когда объявится Элиндрэль и не послать ли заклятие-вызов, чтобы поскорей заманить паренька сюда. Элии уже не сиделось на месте.
Юноша не заставил себя долго ждать. Робкий стук все еще опасающегося, что его отвергнут, принца возвестил о его прибытии.
— Войди, — откликнулась принцесса, вставая и подходя к двери.
Эльф проскользнул в комнату, увидел возлюбленную и тут же заалел как маков цвет. Ибо ночная одежда богини ничуть не скрывала, а, наоборот, подчеркивала прелестную фигуру той, о которой Элиндрэль грезил все эти дни. Да и сам юный эльф в свободной золотистой тунике, стянутой на тонкой талии поясом из листьев Талерина, был совсем недурен.
Заметив, что юноша настолько смущен, что не в состоянии вымолвить ни слова, только возбужденное дыхание вырывается из его взволнованно вздымающейся груди, Элия улыбнулась ему и подумала: «А кому, собственно, сейчас нужны слова?»
Она неторопливо приблизилась к Элиндрэлю, обняла его. Припав к обжигающе сладким губам богини, романтичный юноша поступил так, как делал герой прекрасной баллады о Лучиэль. Он подхватил девушку на руки и понес к широкой постели (принцесса еле успела активизировать заклинание частичной левитации, чтобы не свалиться вместе с хрупким возлюбленным прямо на пол). Элия начала быстро и умело расшнуровывать тунику Элиндрэля. В ответ он принялся пылко целовать изящную шейку, точеные плечи девушки, спускаясь все ниже… (Об этом в балладах о Лучиэль не упоминалось, но инстинкт подсказывает действия гораздо более правильные и практичные, чем романтичная песня.) Пеньюар был отброшен в сторону, очень быстро к нему присоединилась и туника, драгоценный пояс и лосины принца. Весь мир утонул в розовом дурмане любовного наваждения…
Когда юноша заснул, принцесса навеяла на него заклинание дремы, укрепляющее чуткий эльфийский сон, и порадовалась тому, что меллитэльская разновидность Дивного Народа для восстановления сил пользовалась традиционным способом, а не кратковременным трансом над текучей водой или в обнимку с любимым деревом. Будь это так, незаметно ускользнуть было бы гораздо сложнее. Сама Элия могла бы и вовсе обходиться без сна, но высоко ценила возможность поблуждать по лабиринтам сновидений, разгадывая символы и загадки видений, и не понимала странных типов вроде Нрэна, вскакивающих ни свет ни заря после каких-то жалких двух-трех часов сна.
