Таким образом, объективной стороной измены родине признавались действия гражданина ЧССР, включавшие:
а) вступление в связь с чужими властями или с иностранным представителем (s cizi moci neba cizim činitelem);
б) совершение преступных деяний против республики, перечисленных в диспозиции параграфа.
При этом диспозиция параграфа была отсылочной, так как составы деяний, образующих измену родине в случае совершения их лицом, вступившим в связь с чужими властями или с иностранным представителем, раскрывались в §§ 92–97.
Совершение каких-либо других действий составом измены родине не охватывалось.
«Адресатами» измены родине выступали «чужие власти», то есть власти иностранного государства, и иностранные представители.
Субъектом преступления являлся лишь чехословацкий гражданин.
Субъективная сторона состава состояла в прямом умысле.
Наибольшее сходство указанный состав имел с изменой Родине в форме оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР (пункт «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года) и с государственной изменой в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ 1996 года). Однако объективная сторона состава оказания помощи по российскому законодательству гораздо шире, чем это предусматривалось рассмотренным параграфом, так как в нее, кроме совершения конкретных преступлений, включаются и другие действия, представляющие угрозу для внешней безопасности России.
В той же главе первой были помещены § 92 «Разложение республики» (“Rozvraceni republiky”), §§ 92–93 «Террор», §§ 95–96 «Диверсия» и § 97 «Саботаж»[279]. Ответственность по этим параграфам наступала для всех лиц, независимо от их гражданства. В тех же случаях, когда предусмотренные перечисленными параграфами деяния совершал чехословацкий гражданин, вступивший в связь с «чужими властями» или иностранными представителями, он подлежал ответственности в соответствии с § 91 УК ЧССР. Заметим, что термин «разложение республики» в некоторых источниках переводится как «развращение республики», а в других – как «подрыв республики».
Представляется, что подробное комментирование названных параграфов не имеет непосредственного отношения к исследуемой нами проблеме.
Уголовная ответственность за шпионаж предусматривалась в § 105, включенном в раздел второй «Преступления против безопасности республики» главы первой Особенной части УК ЧССР[280].
«Адресатом» шпионажа признавались «чужие власти» (cizi moci), то есть власти иностранного государства.
Предметом посягательства являлась государственная тайна. Если государственная тайна была «особо важной», повышенная ответственность наступала по пункту «г» абзаца третьего § 105 УК ЧССР.
Объективная сторона шпионажа состояла в:
а) выведывании государственной тайны;
б) собирании сведений, составляющих государственную тайну;
в) выдаче государственной тайны «чужим властям».
Шпионаж относился к числу преступлений с «формальным» составом: ответственность за совершение действий, образующих его объективную сторону, не связывалась с наступлением каких-либо конкретных вредных последствий.
Субъектом шпионажа могло быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона характеризовалась прямым умыслом и специальной целью – выдать государственную тайну «чужим властям».
Абзац второй § 105 УК ЧССР устанавливал наказание тому, кто способствует или облегчает виновному совершение деяния, предусмотренного частью первой того же параграфа, а также тому, кто способствует или облегчает совершение такого же деяния организации, имеющей цель выведывания государственной тайны.
В абзаце третьем того же параграфа рассматривалось совершение шпионажа при наличии квалифицирующих обстоятельств. Отягчающими обстоятельствами при осуществлении деяний, предусмотренных абзацами первым или вторым § 105, признавались:
– совершение деяния в качестве участника организации, ставящей целью выведывание государственной тайны;
– совершение шпионажа лицом, на которое была возложена особая обязанность по сохранению государственной тайны;
– совершение шпионажа с целью наживы или в значительном размере;
– совершение шпионажа в отношении особо важной государственной тайны;
– совершение шпионажа во время боевой готовности государства.
Отличие шпионажа, ответственность за который предусматривалась § 105 УК ЧССР, от шпионажа по российскому законодательству заключается в следующем:
– законодатель в ЧССР не подразделял шпионаж на два вида, как это делалось в СССР и происходит в России: в качестве предмета посягательства в § 105 УК ЧССР рассматривалась только государственная тайна;
– в § 105 УК ЧССР не проводились разграничения между терминами «передача» и «выдача», так как всякое сообщение тайны «чужим властям» оценивалось как «выдача». Думается, что такой подход является более правильным;
– ответственность за шпионаж несли в равной мере все виновные, независимо от их гражданства, что, на наш взгляд, также следует оценивать позитивно;
– § 105 устанавливал дифференцированную ответственность за шпионаж в зависимости от наличия или отсутствия отягчающих обстоятельств. Считаем, что с такой позицией также можно согласиться.
В тот же раздел был включен § 108 «Шпионаж и поставление государственной тайны под угрозу во вред государству мировой системы социализма». В нем говорилось:
«Кто совершит деяние в виде шпионажа (§ 105)… во вред какого-либо из государств мировой системы социализма, подвергается наказаниям в соответствии с упомянутыми положениями»[281].
Сходная норма содержалась в статье 73 УК РСФСР 1960 года, однако в 1993 году данная статья была из УК исключена. В действующем УК РФ 1996 года соответствующей статьи нет.
Ответственность за действия, сходные с изменой, предусматривалась также §§ 113–115, включенными в раздел третий главы первой «Преступные деяния против обороноспособности страны». В § 113 устанавливалось наказание за «сотрудничество с врагом», в § 114 – за «военную измену», в § 115 – за «несение службы в чужих войсках»[282].
Деяние, которое в § 113 УК ЧССР именовалось «сотрудничество с врагом», судя по формулировке диспозиции этого параграфа, не может рассматриваться ни в качестве измены, ни в качестве сотрудничества с врагом. Дело в том, что в тексте статьи говорится о действиях, которые «приносят врагу пользу или каким бы то ни было способом оказывают ему поддержку». В диспозиции параграфа не упоминается о сговоре с врагом или о выполнении его заданий, из чего можно сделать вывод, что такой признак не являлся обязательным для квалификации действий субъекта по данному параграфу. Другими словами, субъект не «сотрудничает» с врагом, а самостоятельно действует в его пользу. Поэтому, с точки зрения российского уголовного права, виновный в подобных действиях должен нести ответственность за те конкретные преступления, признаки которых имеются в его деяниях, совершенных им в пользу врага. Разумеется, чехословацкий законодатель был вправе устанавливать уголовную ответственность за те действия, которые представлялись ему общественно опасными.
Преступление, предусматривавшееся § 114 УК ЧССР, – «военная измена» – соответствует измене Родине в форме перехода на сторону врага по УК РСФСР 1960 года (пункт «а» статьи 64). Если такое деяние будет совершено российским гражданином после принятия УК РФ 1996 года, то он должен будет отвечать за совершение государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Правда, часть третья статьи 331 УК РФ предусматривает принятие законодательства Российской Федерации военного времени. Если этим законодательством будет установлена уголовная ответственность за переход на сторону врага, то подобные деяния будут квалифицироваться по специальной статье, предусматривающей наказание за специфическую форму государственной измены.
В § 115 УК ЧССР была установлена уголовная ответственность чехословацкого гражданина за «службу в чужих войсках» (“služba v cizim vojsku”) или приравненных к ним учреждениях без разрешения властей ЧССР. Повторим, что законодатель был вправе предусматривать наказание за деяние, которое, с его точки зрения, представляло опасность для государства. Однако, согласно советскому и российскому уголовному законодательству, преступными такие действия со стороны нашего гражданина могли и могут признаваться лишь в том случае, если его служба в войсках или учреждениях иностранного государства сопряжена с оказанием помощи этому «адресату» в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности нашей страны. Тогда его деяние образует измену в форме оказания помощи (пункт «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года, статья 275 УК РФ 1996 года). Правда, по действующему УК РФ, виновный может быть привлечен к ответственности по части третьей статьи 359 в том случае, если он участвовал в вооруженном конфликте или военных действиях в качестве наемника.
