К этому времени относится и возведение самой знаменитой русской крепости, сохранившейся до наших дней и ставшей одним из символов России – Московского Кремля. Он была построена на месте старой, утратившей свое значение белокаменной крепости XIV века. В 1485–1495 годах на Боровицком холме поднялись новые кремлевские стены и башни, выше и толще прежних; их облицовали красным кирпичом. Строили Кремль итальянские («фряжские») мастера: Антон Фрязин Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари, Алевиз Фрязин (Миланец), Алевиз Фрязин (Новый). Поставленные по кромке Боровицкого холма 17 башен (7 из них были проездными) соединялись несколько изломанной по линии стеной с меньшими стрельницами и характерной формы узкими двурогими зубцами. Новый Московский Кремль заметно отличался от прежних русских каменных крепостей – он был рассчитан на активную оборону, на боевые действия с применением огнестрельного оружия.
Строительство завершилось уже после кончины Ивана III. В 1508 году миланец Алевиз Фрязин руководил работами по прорытию глубокого (около 8,5 м) и широкого (около 37 м) рва вдоль восточной стены Кремля, соединившего Москву-реку с Неглинкой. В результате новая цитадель на Боровицком холме надолго превратилась в окруженный водой неприступный остров. В 1516 году в начале Троицкого моста по проекту того же Алевиза Фрязина сооружается Кутафья башня – невысокая, окруженная рвом и рекой Неглинной, с единственными воротами, которые в минуты опасности наглухо закрывались подъемной частью моста. Она имела бойницы подошвенного боя и машикули. Эта башня, единственная вне периметра кремлевских стен, могла стать серьезной преградой для любой армии посмевшей осадить главную московскую крепость.
Также при Василии III, в 1523 году, на восточной окраине страны, в 150 верстах от Нижнего Новгорода, на месте марийского городка Цепель, была построена каменная крепость, получившая название в честь правящего государя – Васильсурск (первоначально – Васильев Новгород, затем Васильгород). Освящение возведенного в устье реки Суры города свершилось в первый день нового 7032 года, то есть 1 сентября 1523 года. В 1524 году здесь, на восточном рубеже страны, была открыта постоянная ярмарка, которую впоследствии перевели ближе к Нижнему Новгороду, в Макарьево.
Также при Василии III на южном рубеже были построены крепости Тула и Зарайск. Тульский каменный кремль заложили на левом берегу реки Упы еще в 1507 году, но из-за возрастания угрозы со стороны Крыма на подготовленном основании к 1509 году поставили деревянные дубовые стены. Небольшую по размерам каменную крепость с девятью башнями, в том числ четырьмя проездными, поставили позднее – в 1514–1520 (1521) годах – внутри деревянного города. Зарайск начали возводить в 1528 году на реке Осетр, правом притоке Оки, завершили же строительство «града каменного» с четырьмя угловыми и тремя проезжими башнями в 1531 году.
Подобно Ивангороду, Тула и Зарайск имели строго прямоугольный план и были сравнительно невелики. Протяженность крепостных стен Зарайска составила 648 м (134×190 м), в Туле стены построили большей длины – 216×304 м, с общей протяженностью прясел в 1040 м. И Тульская, и Зарайская каменные крепости были выстроены из одинакового материала, красного кирпича – «железняка», частично облицованы белым камнем (в Зарайске им покрыли цоколь, частично башни и стены на 2/3 высоты). В один год с Зарайском «доделан бысть град Коломна каменъ», поставлены новые деревянные стены и башни в Кашире и Чернигове[408].
Важную оборонительную функцию выполняли монастыри, крепостные укрепления которых могли остановить продвижение врага. Особенно много таких обителей строилось на южном и восточном порубежье страны. Об одном из основанных при Василии III мужских монастырей – Успенском Шеренском – так и говорилось, что построен он был недалеко от городка Любима для обороны от нападений казанских татар – «от татарского збега»[409].
Западная и северо-западная границы Московского государства также не оставались неизменными. В ходе победоносных войн конца XV – начала XVI века с Великим княжеством Литовским и после присоединения Псковской земли ее удалось отнести далеко на запад, укрепить старый «свейский» (шведский) рубеж. Главной крепостью и при Василии III здесь оставался Псков, основательно укрепленный во время десятилетней войны 1512–1522 годов с Великим княжеством Литовским. Начало работ было связано с обрушением в 1517 году 40-саженной стены псковского Крома. Для ее восстановления Василий III прислал 700 рублей и архитектора Ивана Фрязина. Под его руководством псковичи возвели на месте разрушенной новую стену. Также были достроены начатые еще в 1507 году укрепления у Гремячей горы в Запсковье. Городские укрепления поновлялись и усиливались и в дальнейшем – в 1524, 1525–1526 годах. Благодаря мастерству русских зодчих ни в XVI, ни в XVII веках, ни поляками при Батории, ни шведами при Густаве II Адольфе, несмотря на все старания врагов, Псков так и не был взят, как и Псково-Печерский монастырь, после фортификационных работ 1519–1523 годов превратившийся в мощную крепость на границе с Ливонией[410].
К середине 30-х годов XVI столетия западный и северозападный рубеж Русской Державы проходил по линии: Печенгский монастырь – Сердобольский острог – Корела – Копорье – Ям-Ивангород – Гдов – Псково-Печерский монастырь – Псков – Изборск – Остров – Красный – Опочка – Себеж – Заволочье – Невель – Велиж – Смоленск – Рославль – Попова гора – Гомий (Гомель) – Новгород-Северский – Чернигов – Путивль. Все пограничные города являлись первоклассными крепостями, способными выдержать длительную осаду. Они имели каменные или дерево-земляные укрепления, имевшие определенные преимущества. Это обстоятельство подметил в более позднее время наблюдательный Рейнгольд Гейденштейн, писавший: «Вследствие большого богатства лесного запаса у них (русских – В. В.) выстроены почти все крепости из дерева, из собранного в кучу множества огромных бревен, обыкновенно покрытых дерном; притом все крепостицы снабжаются больверками и башнями и кроме того окружаются искусственными рвами, если не было природных, валом и забором; вследствие чего эти строения не только не оказываются по виду некрасивыми, но до последней войны (Ливонской войны – В.В), во время которой большая часть их была взята королем вследствие воспламенения от падавших бомб, считалось, что эти строения более безопасны для обороны и представляют большую выгоду, нежели каменные, так как, с одной стороны, таковое строение больше противится действию орудий, а с другой, если оно и пробито, то это не ведет за собой большого разрушения стены, что обыкновенно бывает с каменной постройкой»[411]. Не стоит забывать, что даже принадлежавшая тогда шведам мощная крепость Выборг до середины XVI века с восточной и северо-восточной сторон была прикрыта дерево-земляными укреплениями[412], что не помешало ее гарнизону успешно выдержать все русские осады того времени. Северные рубежи страны на побережье Белого моря и Кольском полуострове стали укрепляться лишь с середины XVI столетия.
Глава 4. Московские воеводы
В военном деле исключительную роль играет личность полководца – военачальника, от действий которого в конечном итоге зависит исход сражения, похода, а зачастую и всей войны. В XV–XVI веках все войсковые начальники по традиции именовались воеводами. Как правило, учитывая опасности военного времени, на любую должность воевода назначался «с товарыщи», то есть с помощниками, младшими воеводами. Эти воеводы «второго плана» в случае необходимости (смерти, ранения, пленения и так далее) могли заместить выбывшего из строя старшего военачальника. Начиная с XV столетия воеводы и их «товарыщи» стояли во главе отдельных частей русского войска: Большого, Передового, Сторожевого, Левой и Правой руки, Ертоульного, «судовой рати», «наряда» (артиллерии), «гуляй-города», «коша» (обоза), «посохи». Главнокомандующим был большой воевода, являвшийся первым воеводой Большого полка. На должности полковых командиров назначалось иногда до 4 воевод.
Действия командного состава московского войска зачастую трактуют неверно. Так В. В. Пенской недавно заявил, что в рассматриваемый период «русские воеводы окончательно отказались от стремления решить исход войны в генеральном сражении и сделали упор на ведение «малой» и осадной войн»[413]. Это серьезная ошибка. В том случае, если противник не уклонялся от боя и не отсиживался в крепостях и замках, военачальники Ивана III и Василия III без колебания вступали в сражение с противником, иногда себе на беду, как в битве под Оршей в 1514 году.
Централизованной системы подготовки командных кадров не было, поэтому огромное значение имело уже отмеченное выше родовое наставничество. Оно предусматривало обучение подрастающих сыновей и племянников воевод на примере и под присмотром старших родственников – действующих военачальников. Потому так прочно стоял все эти века нерушимый порядок местничества, несмотря на то, что сами московские государи характеризовали его как «проклятый литовский обычай». Хотя в ряде случаев определение соответствия того или иного назначения общепринятым нормам было необходимо, ведь это помогало выстраивать иерархию командных чинов. Все местнические назначения фиксировались в документах Разрядного приказа. Со временем установилось следующее соотношение «мест» по полкам:
