Некоторое время Стелла потрясенно молчала, подбирая слова, а Марк Иванович ждал ответной реакции. Наконец сыщица произнесла:
— Огромное вам спасибо, Марк Иванович. Теперь хоть понимаю, с чем буду иметь дело.
— Может, расскажете, что там сейчас с «Бирюзовым Глазом»? А то так вот помру в одночасье и не узнаю, чем дело-то кончилось.
— Да не кончилось еще, к сожалению. Ищем. Пока даже перспектив никаких. Спасибо вам за помощь, вы меня просто выручили.
— С моей стороны к вам будет ответная просьба.
— Да?
— Вы же записали мой телефон? Не теряйте. Когда найдете «Бирюзовый Глаз», а вы найдете, не сомневаюсь, расскажите мне по секрету, что там с ним происходило, ладно? С глазу на глаз, я никому не скажу, — и Марк Иванович хитро подмигнул левым глазом.
— Договорились, — честно пообещала Стелла. — Еще раз, огромное вам спасибо, вы мне очень помогли.
— Это спасибо вам, — за что-то поблагодарил Анвальт.
— А мне-то за что?
— За то, что не забываете старика. И еще за то, что про блокаду не стали расспрашивать. Не могу я об этом говорить.
17. Маша
За то время, что мы не виделись, художница Маша очень изменилась. Нет, она не растолстела, не постарела, не огрубела. Она по-прежнему была красивая и молодая, тоненькая и сильненькая, как стальная пружина, просто стала другой. Она давно уже не красила волосы в синий цвет, не носила разноцветные кеды и куртки с дикими нашивками. Теперь это была успешная европейская молодая женщина с ухоженной кожей, едва заметным макияжем и легким ароматом французских духов. Время от времени она внезапно прилетала на свою родину, решала какие-то личные проблемы и так же неожиданно исчезала. От прежней Маши остались лишь коротко подстриженные ногти без следов лака и временами возникающий безумный блеск ее кошачьих глаз. И вот будучи проездом по своим делам она выкроила для меня буквально час перед аэропортом.
В тот день мы сидели в каком-то новом кафе на Новокузнецкой и потягивали овощной сок без сахара, — жуткая гадость, доложу я вам, но с некоторых пор моя бывшая подруга соблюдала исключительно правильный, «экологически чистый» образ жизни, отягощенный вегетарианской диетой. Ни о чем расспрашивать она не стала, и, похоже, у нее была совсем другая задача — выговориться, а тут я подходил лучше всего.
— …У нас в метро, — рассказывала Маша, — это я Мюнхен имею в виду, вроде бы раньше было в правилах, что босиком нельзя ходить. Однажды летом так ездила, но не входила в метро в таком виде, а уже внутри разулась: у подружки (ну, ты ее не знаешь) шлепанец упал при выходе из поезда под платформу, прикинь? Да, это надо было умудриться, но вот случилось же! Она очень стеснялась, а я же пофигистка всегда была, отдала ей свои кроссовки и поперла босиком, и ничего не произошло. Только какой-то хмырь с возвышенным выражением лица с минуту шел рядом с нами, а потом с придыханием спросил: «Скажите, девушка, а что вы испытываете, когда ходите босиком?» На что честно ответила: «Испытываю, что тапок потеряла». Хмырь почему-то обиделся и отвалил. А теперь, можешь меня такой представить? Вот и я не могу. Хожу на психологические занятия, на фитнес, стараюсь правильно питаться, но это лишь та часть моей жизни, которая недостойна освещения, ведь это лишь то, что поддерживает и насыщает, это как про каждодневное умывание и походы в туалет рассказывать. Вот вчера. Долго общалась со своей старинной приятельницей. Не с той, у которой тапок потерялся, а с другой, естественно. Все-таки мы из одной песочницы, а это не умирает с возрастом. Она мне поведала, как наши старые петербургские знакомые поживают, о бывших друзьях рассказала. Болтали по скайпу, как две пэтэушницы, прикинь? А ведь она мечтала стать балериной, врачом или элитной проституткой. Но — не срослось. Под конец она вдруг выдала, что вся наша прежняя компания до сих пор надеется, что приеду хотя бы на пару часов к ним на встречу, как всегда войду в кафе, ногой открыв дверь и с криком — «не ждали, черти?!» — пройду к нашему столику, скрепя косухой. И снова будет до слез весело, и снова поздней ночью будем разводить по домам самых пьяных. И как всегда останемся я, Nata, Seryi и Manu. Как всегда вчетвером попремся к нам с Натой в парадное и будем встречать рассвет на крыше, дымя сигаретой и планируя новый день. Все хотят, чтобы вернулась хоть на сутки, но в прошлое. Хотят ненадолго забыть кто о своей серой бытовой жизни в тесной однушке, кто о нудной работе, кто о паскудной свекрови, а кто и о ядовитой жене. Я обещала приехать в сентябре — на мой день рождения. Не знаю, удастся ли? Чувствую, в ближайшее время у меня будет одна сверхзадача — выжить и не умереть от отравления акрилом.
— Много работы? — спросил я, отлично помня, что последнее время Маша предпочитает акриловые краски.
— Пока много, а скоро ее вообще может не стать. После всем известных событий резко сократились объемы продаж моих работ, с выставками проблемы возникают. Знаешь, что мне сказали в одной галерее? Подошла какая-то темнокожая баба с пухлыми губами и заявила: «я знаю, что ты русская, вот и убирайся в свою Россию». Оказалось, что она любовница владельца той самой галереи. И это в Германии, прикинь? А сказать, чтобы она убиралась в свою Африку нельзя. Тоскую я по Петербургу, вот что.
— Особой тоски в тебе как-то не заметно. Может, не так смотрел?
— Сильно старалась, вот и нарастила на себе толстую кожу… До меня тут вдруг дошло, что в последние месяцы почти сплошь говорю о чем-нибудь позитивном, и меня вдруг резкая рефлексия взяла. Вот мне уже двадцать семь, а ума нет, и все чаще в голову приходят мысли, что довольно-таки бездарно проживаю самые лучшие годы своей жизни. В осенне-зимне-весенний период это еще не так заметно, плюс утешаю себя тем, что при деньгах можно всегда устроить персональное лето в Тае-Доминикане-Египте…
— Ебипте? Тебе что, не хватало здорового секса?
— Не пошли. Тебе не идет. Да не то чтобы не хватало, просто именно летом острее всего понимаешь: вот ждешь его, ждешь, вроде бы только кончился май, думаешь: громадье планов, именно этим-то летом столько всего сделаю… и не успела оглянуться, а вот — уже кончается июль. А август… что, август? Он отравлен приближающейся осенью. Главное, даже не успеваешь понять — где оно, то самое лето, которое так долго ждала? И на примере лета, особенно, когда тебе уже перевалило за четвертак, внезапно задумываешься: блин, как же быстро время-то летит! Казалось бы, только начался понедельник, еще вспоминаешь выходные, а вот уже и следующая пятница, и так вот проходит целый месяц, прикинь? А в промежутках надо и в зал на качалку, и с тренером позаниматься, еще на курсы спортивного танца хожу. Потом планирование долгожданного отдыха, и вот тебе на! Полгода прошло! Потом смотришь в зеркало, придирчиво осматриваешь лицо и фигуру, и понимаешь, что взрослеешь, может быть, даже стареешь, но о себе-то до сих пор думаешь, что вроде как двадцать с чем-то лет и все еще впереди. А ведь это уже не так, и с каждым годом все более не так. В общем, врет весь этот интернет. Есть и большая квартира в Германии, и машина новая, и известность, и гаджетов этих куча. Выставки вот, альбомы выходят. Плаваю регулярно в теплых водах океана над кораллами и брожу по улочкам то Лондона, то Бонна, то Мадрида… а по-настоящему была счастлива лишь в детстве, у подруги на даче, когда на старом велике летела по проселочной дороге к речке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
