— Я уже говорила, что моя мать была дочерью Великого Могола Акбара. В тринадцать лет ее выдали замуж за молодого принца, мусульманина. Но мать, хотя и была воспитана в уважении ко всем верованиям, была крещеной христианкой. По ее просьбе их также тайно обвенчали по законам христианской церкви. Ямал-хан так любил жену, что согласился на обряд. Ты сделаешь то же самое для меня, господин? Есть ли в городе христианский священник, который поженит нас и сохранит все в секрете, чтобы не подвергнуть тебя опасности?
— Не знаю, кому довериться в христианской общине, которая здесь очень мала, — подумав, заметил дей. — Но обещаю, что перед рождением первого ребенка мы обвенчаемся. Поверишь ли ты моей клятве, бесценное сокровище?
— Да, — не колеблясь откликнулась она, — ибо за это время успела узнать, что ты — человек чести.
— Правда? — прошептал дей, донельзя тронутый ее словами. Он и не сознавал, что она так пристально наблюдает за ним. Значит…
— Ты любишь меня хоть немного, Индия? — набрался он смелости узнать правду. — Или выходишь за меня, чтобы избавиться от рабской доли?
— Нет, господин, мне кажется, я начинаю любить тебя. И уж конечно, не питаю ненависти. Все, что мне говорили о тебе и о моей судьбе, — правда. Я никогда не увижу Англии, а если и увижу, мне там нет места. Разве не благоразумно — смириться со своей участью и обрести покой? — застенчиво призналась Индия.
— Верно, — согласился дей, довольный чистосердечным ответом, и отвел ее обратно, к Бабе Гассану.
— Делай все, что сочтешь необходимым, — приказал он евнуху, — а я отправлюсь к имаму.
— Мы идем в женскую мечеть, — сообщил Баба Гассан и принялся раздавать приказы невольникам. Индию усадили в паланкин, и она впервые за пять месяцев своего пребывания в Эль-Синуте покинула пределы дворца.
Мечеть оказалась красивым зданием из ослепительно белого мрамора. Потолочные арки поддерживали красные и белые мраморные колонны.
Баба Гассан поручил Индию заботам старухи, которая отвела ее в баню, мало чем отличавшуюся от подобного заведения во дворце. Но банщицы обращались с ней не просто почтительно, а раболепно. Индия только сейчас поняла, что выходит замуж почти что за короля и, следовательно, сама становится кем-то вроде королевы.
Ее вымыли, умастили маслами и принесли свадебный наряд — кремовый кафтан, расшитый золотом и серебром и украшенный жемчугом и алмазами. В локоны тоже вплели жемчужные нити, на голову надели газовое покрывало, лицо закрыли. На ноги натянули сафьяновые башмачки, украшенные чеканным золотом.
— Все готово, госпожа, — объявила старшая банщица и повела Индию во двор, где дожидался Баба Гассан.
— Теперь мы встретимся с имамом. Я переведу тебе вопросы.
Вскоре она предстала перед престарелым белобородым человеком, хрупким на вид, но с умным, проницательным взглядом. Индия инстинктивно склонилась перед ним и скромно потупила взор.
— Дей выбрал настоящую красавицу. Баба Гассан, — похвалил имам. — Она понимает, почему оказалась здесь?
— Да, святой имам, — ответила Индия прежде, чем евнух успел открыть рот. — Я пришла принять ислам, чтобы мой повелитель Кейнан мог на мне жениться.
— Откуда ты, дочь моя, и в какой вере воспитывалась?
— Я христианка, из далекой Англии, но в моей семье было несколько женщин-мусульманок, а мой дед — сам Великий Могол Акбар.
— Согласна ли ты переменить веру?
— Да, святой имам.
— Станешь ли ты уважать и почитать заветы пророка?
— Да, святой имам.
— Тогда повторяй за мной: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мохаммед — пророк его».
— Нет Бога кроме Аллаха, и Мохаммед — пророк его, — не задумываясь повторила Индия.
— С этой минуты, дочь моя, ты стала правоверной и тебе дозволяется стать женой дея, — провозгласил старик. — Но пойми, что, хотя обязанность каждого человека вступать в брак и производить на свет потомство, в наших странах существуют особые обычаи, не столько религиозные, сколько напоминающие торговое соглашение. Дей выделит выкуп за невесту, который будет принадлежать только тебе. Ты обязана подчиняться его воле, дочь моя. Если он пожелает развестись с тобой, ему достаточно произнести три раза: «Талак, талак, талак», — что означает — «Я отпускаю тебя». В таком случае твой выкуп перейдет к тебе. Но мы не одобряем разводов и всячески отговариваем мужчин от подобных поступков.
— А если женщина хочет уйти от мужа? — полюбопытствовала Индия.
— Это не дозволено, — отрезал имам и поднялся. — Баба Гассан, можешь увести госпожу. Главный имам уже ждет вас, чтобы совершить обряд.
Индия последовала за евнухом в большую мечеть, находившуюся рядом с женской. Им пришлось всего-навсего пересечь двор, залитый зимним солнцем. Баба Гассан проводил Индию в комнату, выходившую окнами в сад, где уже сидели Азура, дей и главный имам Абдалла, осанистый мужчина со строгим лицом.
— Вы уже определили сумму выкупа, господин? Достаточную? Вот и хорошо. Ты согласна выйти замуж за этого человек, госпожа?
— Да, — тихо ответила Индия.
— Превосходно. Теперь принесите друг другу клятву. Начинай, повелитель.
Кейнан-реис взял Индию за руку.
— Азура подскажет тебе слова, когда настанет твоя очередь, — шепотом ободрил он и, улыбаясь, произнес обет верности, глядя в глаза невесте:
— Я, Кейнан, беру тебя, Индия, в законные супруги перед лицом Аллаха нашего и в присутствии этих людей, согласно заветам Корана, и обещаю, в знак повиновения заветам пророка, жить с тобой в любви, верности, покое и согласии. Да будет Аллах свидетелем правдивости моих слов, ибо Аллах — самый неподкупный из всех свидетелей.
Индия почувствовала, что краснеет. Она выходит замуж по странным, непонятным обычаям и законам. Никогда она не представляла, что самое главное событие в ее жизни будет происходить именно так. На глазах девушки выступили слезы. Как обидно, что рядом нет родных! Она совсем не жалеет о своем решении, но очень тоскует по семье.
Кейнан сжал ее руку, и она, обратив взор на его взволнованное лицо, нежно улыбнулась и, в свою очередь, повторила:
— Я, Индия, беру тебя, Кейнан, в законные супруги перед лицом Аллаха нашего и в присутствии этих людей, согласно заветам Корана, и обещаю, в знак повиновения заветам пророка, жить с тобой в любви, верности, покое и согласии. Да будет Аллах свидетелем правдивости моих слов, ибо Аллах — самый неподкупный из свидетелей.
— — Теперь вы муж и жена, — широко улыбнулся Абдалла. — Желаю вам счастья, повелитель. Мы все очень рады, что вы наконец решились жениться. Да будет ваш союз благословенным и плодовитым, и пусть жена рожает вам крепких сыновей.
