— Я позабочусь о том, чтобы она исполнила свой долг, — многозначительно ухмыльнулся дей.
— Нам пора незаметно возвратиться во дворец, — шепнула Азура. — Слуги целый день трудились, готовя твои покои. Думаю, ты останешься довольна.
Женщины забрались в паланкин, а Баба Гассан зашагал рядом.
— Ты должна еще до заката посетить гарем, — добавила Азура.
— Зачем? — воспротивилась Индия. — Я ведь не буду там жить. Наложницы возненавидели меня с первой минуты, еще до того, как я вышла замуж. Представляю, что они испытывают сейчас. Нет, лучше нам поменьше встречаться.
— Дей не распустит гарем, Индия, и не обольщайся, считая, что отныне он будет довольствоваться лишь тобой. Его вожделение ненасытно, и не проходит ночи, чтобы в его постели не оказалась женщина. Что будет в те дни, когда ты нечиста или готовишься рожать? Невозможно требовать, чтобы он подавил свои желания. Да и кроме того, мужские соки не должны копиться в теле, что не только запретно, но и нездорово. Ты теперь главная среди женщин и обязана помириться с этими ничтожными существами хотя бы ради мужа. Его дом должен стать оазисом мира и покоя. Но учти, из этих девиц Семара — самая опасная. Будь с ней тверда, но справедлива. Она не любит тебя, но побоится открыто устраивать свары, а если нет — я в два счета велю ее, продать. Найла неглупа и притворится, что смирилась, но на твоем месте я бы ей не доверяла. Вот Мирма — дело другое. Она мягка, нежна и добродушна, даже, пожалуй, слишком. Остальные вполне безобидны, хотя язычки у некоторых довольно остры. Я выбрала для них небольшие подарки, которые ты вручишь каждой сегодня вечером. Все они разные, но одинаковой ценности, и женщины сразу это поймут.
— Хорошо, — с глубоким вздохом согласилась Индия. — Я последую твоему совету, госпожа Азура. В подобных вещах ты разбираешься лучше меня.
— Ты еще слишком молода, чтобы жить в уединении, Индия, — рассмеялась Азура. — Женщины в гареме иногда становятся друг другу ближе, чем сестры. Некоторых ты полюбишь, других, возможно, не станешь выносить, но нам всем приходится волей-неволей держаться вместе.
— Ты так уверена в этом? — расстроилась Индия.
— Да, потому что прожила в гареме свыше тридцати лет. Тебе еще повезло. Шариф эль Мохаммед так и не взял себе жену — слишком опасался врагов. И хотя я была любимой наложницей, все же приходилось делить его с другими невольницами. Мне приходилось совсем не легко, но Шарифу нравилось, когда все шло гладко и в гареме не вспыхивали ссоры и драки. Я никогда не ныла, не жаловалась повелителю на женщин, которые настраивали его против меня. Они, как и эти, не отличались умом и вечно сплетничали и клеветали господину. Я же заботилась только о нем, о его удобствах и удовольствиях, не просила ничего, но взамен получила все. И хотя ты теперь законная жена дея, все же уместно бы воспользоваться моим примером.
— А Баба Гассан и при господине Шарифе был старшим евнухом? — поинтересовалась Индия.
— Нет, эту должность занимал старый Баба Мамуд. Он вскоре последовал за господином Шарифом. Баба Гассан был моим личным слугой, и повелитель возвысил его до теперешнего положения по моему совету. Мы любим Кейнана-реиса как собственного сына и сделаем все ради его счастья и безопасности.
— Но кто он? Я ничего не знаю о Кейнане, кроме разве того, что и он когда-то попал в плен. Откуда он родом? Кем был до того, как попал сюда? Не ведаю даже, сколько ему лет.
— Двадцать восемь. Что же до остального, какое это имеет значение? Все осталось позади, и теперь он идет новой дорогой. Ты любишь его, а он — тебя, и это самое главное. Все равно вы никогда не вернетесь назад, в другой мир и иные места, — возразила Азура.
— Ты права, — кивнула Индия. — Прошлое ушло в небытие. Нужно жить настоящим. Жаль только, что родные не узнают о моем счастье. Страшно подумать, какую боль я причинила им своим необдуманным поспешным побегом.
— Знай они, где ты, наверняка попытались бы вернуть тебя. Возможно, через несколько лет, когда родишь дею детей, он позволит тебе написать матери.
— Моя бабушка поняла бы меня и не осудила. В юности она пережила такое же приключение, став сороковой женой Великого Могола Акбара.
— И все же предпочла бросить все и уехать в Англию? — удивилась Азура.
— Семья узнала, где она находится, и, возможно, ничего бы не предприняла, если бы первый муж бабушки, граф Брок-Керн, не оказался жив. Получив ошибочное известие, что он погиб на дуэли, бабушка вместе со старшим братом, отправилась в Индию, повидаться с родителями, но по пути ее похитили и прислали в дар деду. К тому времени, как родственники нашли ее и потребовали вернуть, бабушка уже родила дочь — впоследствии мою маму. Но семья, разумеется, об этом не знала, а дед не позволил взять ребенка с собой. Вот так получилось, что мама выросла во дворце самого императора. У нас вообще странное семейство, непохожее на остальные.
— Вот уж что верно, то верно, — усмехнулась Азура. — Ну вот, слава Аллаху, мы дома, — обрадовалась она, когда паланкин поставили на землю. — Пойдем, госпожа Индия. Я покажу твои новые покои, а потом нужно посетить гарем.
Помещения, предназначенные для Индии, примыкали к покоям дея и выходили в тот же сад. Две комнаты и каморка для служанки, вот и все. Стены белые, полы вымощены красными изразцами. Посредине первой — крошечный фонтанчик, выложенный белыми и желтыми керамическими плитками; повсюду расставлены мягкие диванчики, обтянутые атласом в голубую и желтую полоску, и низкие столики черного дерева, инкрустированные перламутром, у одной из стен — квадратный стол из кедра, на котором красуется серебряный поднос с кувшином лимонного шербета и круглая глиняная чаша со свежими фруктами. В высоких бронзовых лампах горит ароматное масло алоэ, по полу и мебели разбросаны большие цветастые подушки с золотой бахромой. В арочных проемах висят прозрачные шелковые драпировки. Резные ширмы отодвинуты, открывая вид на цветущий сад.
Спальня обставлена попроще. На деревянном раскрашенном возвышении устроено ложе, также заваленное подушками. Перина — в серебряном с синим шелковом чехле. По стенам выстроились сундуки кедрового дерева, а на прелестном столике с гнутыми ножками — зеркальце в золотой оправе и такая же щетка для волос. У постели — еще один низкий столик, специально для серебряной лампы, заправленной душистым маслом. Резные ширмы слоновой кости закрывают входы и выходы.
— Довольна? — спросила Азура.
— Еще бы! Здесь так прекрасно! Поблагодари за меня слуг, Азура. Они постарались на славу. А что в сундуках?
— Часть выкупа за невесту. Одежда, драгоценности, духи, благовония. Позже будет время все рассмотреть.
