Он игриво взмахнул четырехпалой ручкой:
— Спрашивайте!
— Вентиляторы относили восторги ваших болельщиков на лед, где их могли уловить драпскские игроки, верно?
— Верно, — согласился он. — Иначе общаться нам было бы очень трудно. Воздух над ареной обычно поднимается вверх.
— А вы сказали, что так вы «болеете».
— Опять верно, участница Морган. Вы схватываете на лету.
Я приподняла бровь, хотя он меня и не видел, не сводя взгляда с кольца из шести мясистых щупальцев — пыталась лучше понять выражение круглого безглазого лица своего спутника.
— Боюсь, не до конца, Коупелап. Ваши сородичи «болели» регулярно, через одинаковые промежутки времени после первой шайбы. Я что-нибудь не так поняла?
— Нет-нет. Все верно. Ты исключительно наблюдательна.
— Но тогда выходит, что вы нередко болели, когда болеть не было никакого смысла, и не болели, когда нужно было болеть. Ну или я совершенно не поняла, в чем главная цель этой игры.
Пожалуй, это вполне возможно, призналась я себе честно.
Скептик принялся раскачиваться взад-вперед, что у его народа служило признаком глубокой задумчивости. Во всяком случае, мне так казалось.
— Ты не первая спрашиваешь об этом, — сказал он наконец. — Хотя я и не понимаю, почему это приводит другие расы в такое недоумение, все же попытаюсь объяснить очевидное. Мы совершаем эмпакию — «болеем», — чтобы вдохновить свою команду на успех, а не в качестве похвалы какого-либо достижения или особенной ловкости.
— Пожалуй, это весьма великодушно с вашей стороны. И вряд ли может привести кого-либо в недоумение, — согласилась я.
— Разумеется, — продолжил Коупелап уже тише, оглядываясь вокруг с таким видом, как будто боялся, что кто-нибудь может нас подслушивать, — мы очень внимательно следим за тем, чтобы на арену попадали лишь те, кто разбирается в игре, поэтому все знают, когда устроить амапку — подавление — нужной команде.
— Подавление? — переспросила я, почему-то уверенная, что драпск вот-вот вдребезги разобьет ту картину их природы, которую я успела уже себе составить.
— Вы, думаю, заметили, что драпски в обеих командах были макиями, участница Морган?
— Заметила, — согласилась я настороженно.
— Племя — ячейка нашего общества, — серьезно начал излагать скептик. — Мы не одобряем побед внутри отдельно взятого племени, как не одобряем и поражений, участница Морган. Поэтому более сильную команду необходимо подвергнуть амапке, в противном случае она может напрячься и достичь превосходства над другой командой.
— Так, значит, игра окончилась вничью не случайно.
Коупелап вытянулся в полный рост и заявил гордо:
— Все игры внутри племени оканчиваются ничьей, участница Морган. Это единственный удовлетворяющий всех исход.
Проходивший мимо человек, ведший за руку юного игрока, который еще не успел снять свою экипировку и тащил сумку размером больше себя самого, уловил последнюю реплику и подмигнул мне. Он поднял вверх четыре пальца и, изобразив зевок, добавил:
— Сколько бы дополнительных периодов для этого ни потребовалось.
Когда я в конце концов получила благословенную возможность попасть в свою комнату, закрыть дверь и упасть в теплую постель, расслабиться мне, разумеется, не удалось. О сне не могло быть и речи, хотя глаза у меня нещадно щипало, если только я не держала их закрытыми. Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь выжать хоть каплю смысла из тех разрозненных крупиц информации, которую мне удалось собрать о драпсках и о том, что мне предстояло. Я так и не поняла, оценивал ли меня Коупелап все это время, что мы были вместе, или судный день еще только надвигался. Если так, я очень надеялась, что он будет столь любезен сообщить мне, когда этот момент настанет.
В каком-то смысле я даже немного продвинулась в направлении побега. Мне удалось выяснить, где я. Драпския находилась недалеко — по транссветовым, разумеется, масштабам — от планеты Ауорд, на которой я уже бывала раньше и поэтому могла использовать ее в качестве ориентира в м'хире. Однако же столь огромного расстояния я никогда еще не преодолевала, к тому же вряд ли в окрестностях Драпскии можно было найти уже проложенные силовые туннели. Поэтому я пошла бы на такой шаг только в том случае, если бы у меня не оказалось никакого другого выбора. Пока что стоило испробовать иные, более материальные возможности, начиная с космопорта и находящихся там звездолетов.
Я задумалась о возможности телепортироваться на подвижную дорожку рядом с «Макморой». Этот ориентир запечатлелся в моей памяти с поразительной ясностью. Жаль только, мне было куда менее ясно, что же я стану делать, оказавшись там. Расплатиться за проезд я не могла по причине полного отсутствия какой-либо наличности. Может, пробраться на борт, когда будут производить погрузку? В голове у меня крутились десятки планов один другого безумнее.
А что же будет с драпсками? Было в этих маленьких существах что-то такое, удивительно странное, от чего мысли у меня начинали путаться всякий раз, когда я принималась обдумывать побег. Как можно участвовать в соревновании, устроенном расой, которая не допускает существования победителей и проигравших? Чего они от меня, в конце концов, хотят?
Я перевернула подушку и в сердцах ткнула ее кулаком. Я знала, чего хотела я. Я хотела найти Моргана.
«И что ты ему скажешь?» — спросила я у себя. Свежая наволочка чуть охладила мою пылающую щеку.
— Привет, Джейсон, — пробормотала я в подушку. — Ну как, еще не нашел каких-нибудь моих кусочков?
Перевернувшись на спину, я уставилась в темноту.
— Все это меня больше не трогает, — сказала я тихонько, с удивлением обнаружив, что это действительно так.
Даже мои враги больше меня не волновали, хотя весь последний год я старательно раздувала свой гнев на них.
Так чего же я на самом деле хотела? Усталой, одинокой и предоставленной самой себе, мне оставалось лишь одно. Раз за разом я вкладывала всю свою силу в единственный настойчивый зов, взывая к бушующему хаосу м'хира.
Наверное, мне стоило бы задуматься, кто может меня услышать. Но сейчас мне это было безразлично. Внезапно единственным, что не утратило важности, стало убедиться, что Морган жив и здоров, что он знает — он нужен мне здесь, рядом, а не где-то еще.
Я балансировала на грани своих возможностей. Рисковала утратить не только рассудок, но и свою связь с телом, что лежало сейчас на кровати в городке макиев на Драпскии. Но я осмелилась на поиск духа, вложив все, что у меня было, в образ Джейсона Моргана, второй, недостающей половинки моего существа.
Тьма… Я плыла, увлекаемая куда-то сплетением энергетических туннелей и черной пустоты — самый яркий в ней объект, пока вдалеке не уловила что-то знакомое. Я устремилась туда, отчаянно пытаясь дотянуться до него, дотянуться и прикоснуться… к крошечному ядру света, окруженному безумием, охраняемому яростью…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
