Мы спустились на первый этаж. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. В тех местах, где взорвались гранаты, горел пол, горел плохо, но от линолеума распространялся удушливый дым, который частично вытягивало в дверь. Что же до вампиров, то от них осталось очень мало. Некоторые, кто стоял ближе к стенам, сгорели не полностью, кое-где лежали мелкие кости и черепа, из которых радостный Морд тут же стал выламывать клыки. Сгорел, как ни странно, и труп Ника, видимо, переродившись в зомби, он стал уязвим к свету. Были и неприятные новости, например, уходя наверх, я бросил свои старый револьвер, в котором были ещё заряжены три пули. А теперь ему пришёл конец, порох каким-то образом сдетонировал, разорвав барабан. Впрочем, у меня и зарядов к нему почти не осталось, только бесполезные серебряные пули, пусть покоится с миром.
Снаружи мы нашли трёх тяжелораненых вампиров, видимо, не смогли протиснуться в холл вместе со всеми, а потому получили только вторичные ожоги. Но и этого хватило, чтобы лишить их боеспособности. Двое напоминали прожаренные стейки, разговаривать с ними не имело смысла, а третий пострадал меньше. Пока Женя и Морд добивали первых двух, я подошёл к третьему.
— Как самочувствие? — спросил я с издевательской ухмылкой. — Может, кефиром намазать?
Он что-то прохрипел в ответ, что можно было расценить, как угрозу.
— Слушай, — я нагнулся к нему, но наготове держал копьё. — Меня интересует ваша мать. Я не видел её здесь, где она?
Он снова раскрыл обугленный рот и попытался что-то сказать.
— Да, я знаю, она всесильна, она нас найдёт и убьёт, и так далее, и тому подобное, а всё-таки, где она?
— Она здесь, — прохрипел вампир, — уже здесь, она пришла за вами.
— Юрий Владимирович, — привлёк моё внимание Женя. — Смотри.
Я повернул голову туда, куда он указывал. На горизонте появилась крупная чёрная точка, которая стремительно приближалась. Вот и мамаша пришла, поздно, всех твоих деток уже того.
— Берём мешки и валим, — скомандовал я. — Быстрее, надо убраться за реку.
Морд твердил что-то про необходимость дать бой нечисти, мол, праведные рыцари не отступают перед злом, но пришлось и ему подхватить свой сидор, набитый сухарями, и бежать вместе с нами. Речка оказалась неглубокой, всего по это самое, но ботинки промокли, сразу стало холодно, ладно, потом переобуюсь, сейчас главное убраться подальше.
Мы не ошиблись, это на самом деле была мать вампиров, по непонятной причине опоздавшая к битве. Она спустилась на землю, обернулась человеком (если можно так сказать про огромную голую бабу с крыльями), заглянула в дом, а потом разразилась таким воплем, что у нас, на расстоянии двухсот метров, заложило уши и потемнело в глазах.
— Достанет оттуда? — спросил я.
— Вряд ли, — покачал головой Женя. — Когда мы на лодке убегали, расстояние было меньше, видимо, дальнобойность у заклинания невелика.
Мать вампиров, что характерно, впустую сотрясать воздух не стала, видя, что мы для неё недосягаемы, она снова стала летучей мышью, взвилась в воздух и минут через пять благополучно скрылась.
— Не вижу причин, чтобы трём благородным донам не свалить отсюда нахрен, — Женя внезапно начал цитировать классиков.
— Согласен, — сказал я, — сейчас переобуюсь и двигаем дальше. Нас ждут в Чёрном Солнце.
Глава двадцать четвёртая
Когда мы спустились пониже, гравитационные аномалии исчезли, да и сами горы стали уже не горами, а возвышенностью. Странно, конечно, видеть такое. Вот мы шли по равнинной местности, вот спустились вниз, а там внизу горы, настоящие, с ледниками, спустились с гор и оказались снова на равнине. Если прикинуть, то перепад высот между начальной точкой и здешней равниной (а мы продолжаем спускаться) составляет километров восемь, не меньше. Как это всё уживается в этом абсурдном мире, оставалось загадкой.
Но, несмотря на всю абсурдность ситуации, переход от голых камней и снега к альпийским лугам был приятен. Мы сбросили верхнюю одежду и шагали по высокой траве. Ветер тут был, но такой, можно сказать, несерьёзный, не сравнить с тем, что продувал нас до костей на высотах. А ещё оставалась надежда встретить какую-нибудь живность, чтобы разнообразить наше меню. Питаться сухарями, как это делали мы уже третий день, порядком надоело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Такой случай представился, когда спустились по склону ещё километров на десять. Тут уже начали попадаться деревья, что снимало проблему топлива, а ещё наша дорога упёрлась в средних размеров озерцо, обрамлённое редким лесом, на противоположном берегу которого стоял небольшой деревянный домик.
— Как думаешь, там живёт кто-то?
— Не похоже, — покачал головой Женя. — Не люди, уж точно.
Подходили с опаской, держа оружие наготове. Дом был так себе, не сравнить с домом пекаря Ника (мир его праху, хороший был человек), просто избушка из бруса. Брус, правда, современный, отпилен пилой даже, кажется, циркулярной. И гвозди железные, заводского исполнения. Снова привет из нашего мира?
Я встал справа от двери с револьвером, протянул руку и осторожно постучал. Ответом была тишина.
— Ломаем дверь? — предложил я.
Но тут внутри раздался глухой рёв, словно разбудили старого тигра, а следом топот. Через секунду дверь вылетела от удара изнутри, да не просто вылетела, а разлетелась в щепки, а на крыльцо выскочил… выскочила… Рассматривал я его недолго, но описание примерно такое: крыса, увеличенная до размеров человека, задние ноги удлинены, как у кенгуру, а передние висят впереди, как у двуногого динозавра. И на этих передних торчали острые когти размером с мои пальцы.
Тварь быстро огляделась, выбирая добычу, потом бросилась на нашего фармацевта. Тот стоял с заряженным арбалетом и даже успел выпустить стрелу, вот только крыса оказалась живучей… как крыса, стрела пробила живот, но не остановила тварь. Следом выстрелил я, вогнав револьверную пулю в спину, но тварь продолжила полосовать Женю когтями, пытаясь дотянуться зубами до лица. Женя отбивался с помощью мачете, но безуспешно, порезать шкуру твари в нескольких местах получилось, но его самого порвали куда сильнее.
Я выстрелил ещё раз, в результате крыса, пусть и не умерла, но отвлеклась, чтобы кинуться на другого обидчика. Кинулась, но на пути столкнулась с Мордом, который пробил ей грудь мечом. Но и это был не конец, тварь обхватила рыцаря передними лапами и повалила на землю. Сзади подскочил окровавленный фармацевт и рубанул наотмашь клинком мачете по хребту. Только теперь крысу-переростка пробрало, она захрипела и отвалилась назад, суча мощными задними лапами.
Умирала тварь долго, хотя мы не поленились проткнуть её копьями ещё раз восемь. Хрипела, пускала кровавую пену, скребла лапами, пока, наконец, не затихла. Но нам было уже не до того. Если Морд отделался лёгким испугом и небольшими царапинами, то фармацевту досталось изрядно. На щеке был глубокий порез, второй шёл по голове над ухом, ещё была разодрана шея, а в довершение был вырван кусок мяса из плеча. И кровь текла рекой, как бывает всегда при ранениях головы. Фармацевт, которому раньше по понятной причине было плевать на боль, теперь стонал и извивался.
— Могу уколоть, — сказал я, — у меня осталось немного, и шприц запасной.
Он внезапно замолчал и посмотрел на меня. В глазах отразилось странное чувство. Потом, стиснув зубы, он прохрипел:
— Не надо, зашивай так.
Хирургом я не стал, но кое-какой опыт в военно-полевой медицине у меня уже имелся. Я вынул стальную коробку с медицинскими инструментами, нашёл нитки и иглу, а потом принялся штопать.
— Хоть спирта выпей, — предложил я, протыкая кожу иглой, пусть мне и не больно, но занятие малоприятное.
— Нет, — промычал он сквозь ремень, который Морд предусмотрительно сунул ему между зубов. — Кровь разжижает.
— Тогда терпи, — сказал я и сделал очередной прокол.
Когда всё было закончено, я промыл его раны водой из фляги, а потом экономно полил спиртом. Бутыль, когда-то казавшаяся неисчерпаемой, теперь почти опустела, там осталось не больше пятой части. На щеке был шов, достойный монстра Франкенштейна, шрам на голове я стянул тремя швами, посчитав это достаточным, а рану на плече вообще не стал зашивать, приложив стерильную повязку. Заживёт так, а вот пальто лучше заштопать, для этого другие нитки нужны.
