информационным сайтам.
— Арсений — не актер, — медленно произнесла я, а мой босс кивнул.
— Уже знаю.
— И Стас мне не парень, — добавила я, пролистав до конца.
— А этому рад, — улыбнулся он.
Я отдала телефон, медленно выдыхая.
Теперь мое имя запятнано в скандале. Будь на моем месте Альбина — с ней бы уже случился нервный срыв. Но она бы никогда не попала в такую ситуацию…
— Расстроена? — проницательно произнес босс, снова чуть поднял мою голову, коснувшись подбородка.
— Скорее ошарашена, — улыбнулась я ему неловко.
— Тогда почему еще недавно ты так боялась, что я тебя уволю? — уточнил он, чуть прищурившись.
Серые глаза смотрели, казалось, прямо в душу. Я против воли прикусила губу, чувствуя, как щеки, в который уже раз за сегодня, обожгло.
Взгляд Ярослава Львовича скользнул на них, и его губы чуть изогнулись в улыбке.
Он посмотрел мне в глаза, на прикушенную губу, вновь на глаза…
Чуть склонил голову, усмехнулся, и…
…И поцеловал меня.
В губы.
Сам.
Я никогда не найду слов, чтобы рассказать, что со мной стало…
Я словно воспарила, а сердце оборвалось, когда его губы коснулись моих. Когда его язык лизнул их, заставив распахнуться от удивления. Как углубил поцелуй, заставить позабыть об всем на свете…
Как он мягко, но уверенно положил руку на мой затылок, как обнял, прижав к себе.
Как… как…
Когда он отстранился, моя грудь вздымалась, будто я пробежала марафон. А он скользнул по мне взглядом и мягко усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.
— Попалась, воробушек.
Я задыхалась, не понимая, что он сказал.
Попалась?
Узнал?
Догадался?
Определенно. Но зачем он тогда…
— О чем вы? — попыталась я спросить обычным, можно сказать, рабочим голосом…
Конечно, это мне это не удалось. Получилось только прошептать, привлечь его взгляд. Заставить остановится на моих покалывающих губах.
Как вообще можно говорить что-то, когда на тебя вот так смотрят?
— Я никогда и ни у кого не встречал таких больших, таких невинных глаз…
У Ярослава Львовича проблем с тем, чтобы сказать что-то не было.
Да и какие проблемы могут быть у обладателя бархатного баритона?
От одной только интонации я вся покрылась мурашками, а предательское дыхание сбилось, вызвав у босса улыбку.
— Не понимаю, о чем вы… — до глупого упрямо стояла я на своем, отказываясь верить в происходящее.
Он не мог меня поцеловать. Я, наверное, споткнулась, когда шла к нему, упала и брежу.
Такое просто невозможно!
Ярослав Львович никак не может прижимать меня к себе крепкой рукой так, что я касалась своей судорожно вздымающейся грудью — его спокойной и надежной.
И… И кажется, я чувствовала его… что-то.
Я прикрыла глаза, не сомневаясь, что сейчас краска бросилась в лицо, только от одного предположения…
— Я говорю о больших наивных глазках, о стыдливом румянце, о том, как ты прикусываешь губу, когда волнуешься… — в бархатистом голосе послышалась легкая насмешка, и я тут же машинально их приоткрыла, только чтобы перестать их прикусывать.
А он усмехнулся едва слышно и обхватил мои губы своими, сам чуть прикусив за нижнюю губу.
Я застонала, а он будто только этого ждал, углубил поцелуй.
В этот раз он был более настойчивым, более властным. И как в прошлый раз, я совершенно потерялась…
— Ш-ш-ш, я тебя держу, — шепнул он мне на ухо, и я только сейчас поняла, что практически повисла на нем.
Ноги… предатели ноги совершенно не держали.
А в животе… ну что за странное тягучее чувство…
Какой кашей забита голова? Я даже не могу понять, хочу я это все прекратить: ведь он мой начальник, и это… это совершенно неправильно… Или чтобы он вновь склонился, чтобы поцелуй повторился…
Я облизала губы, глядя в его серые глаза, и едва уловимая насмешка, давно поселившаяся там, пропала.
Он провел пальцем по моей губе, заставив гулко сглотнуть.
— Что же ты со мной делаешь?..
Я могла бы задать тот же вопрос.
Ведь это он заставил мой разум помутиться. Только из-за него я чувствую, что все предыдущие желания были сущей ерундой, а единственным желанием сейчас был еще один поцелуй.
Пусть он склонится, пусть он…
Почему он только смотрит, этого так мало…
Нет, я не смогу сама поцеловать. Ни за что! Он же подумает, что я…
— Ты опять прикусила губу.
Вместо ответа я помотала головой, вызвав у него очередную улыбку.
— Поговорим?
Да. Надо отвлечься.
Мир не сосредоточен на горячих и нежных губах моего босса… И на крепких, надежных руках тоже!
Я медленно кивнула, правда, не представляя, как буду с ним говорить. Кажется, я и двух слов связать не могу…
Глава 44
Ярослав Львович
Анюта стояла передо мной. Нежная, хрупкая, взволнованная, податливая.
В глазах напополам со страхом поселилось желание, природу которого она еще не знала, но, чувствовал, хотела изучить. Или поддаться ему.
Поэтому за нас двоих приходилось сопротивляться мне.
Безусловно.
Я хотел ее.
Всю.
Без остатка.
Чтобы она вот так тихо стонала мне в губы. Чтобы плавилась в руках. Чтобы ее зрачки расширялись от удовольствия, пока я делаю то, чего она сейчас так хочет..
Я смотрел на нее и терял голову, представляя, как буду любить ее. Но не сейчас.
Подушечкой пальца я провел по розовым пухлым губам Анюты и с улыбкой отметил, как глаза ее накрыло поволокой.
Я тоже этого хочу, воробушек…
Чтобы у нее не осталось никаких сомнений, наклонился к ее губам, на секунду отпуская себя, позволяя ей понять, как я хочу продолжить.
Анюта отвечала неуверенно, но страстно. Она будто дышала этим поцелуем, мной…
И когда я оторвался, понимая, что самоконтроль летит к чертям, у моего нежного воробушка подкосились ноги.
— Я тебя держу, — шепнул ей, наклонившись к ее розовому ушку.
Продолжения хотелось безумно.
Особенно глядя в ее глаза, в которых, казалось, не было ни единой пристойной мысли. Или я выдавал желаемое за действительное?
Надо было остановиться.
Если наши отношения начнутся так стремительно, как она хочет в этот момент, то практически сразу испугается. Сделает глупость, попытается спрятаться, исчезнуть.
Мы с этим справимся со временем, но в первый момент ей будет по-настоящему страшно. И никаким заверениям, она просто не поверит.
Хотя, заверения о чем?..
О чувствах?
— Что же ты со мной делаешь?..
Как, оказывается, тяжело быть джентльменом,
