догадалась написать. И почему у тебя телефон недоступен?
- Зарядка села. Я здесь ради Нимб. Хотела с ее телефона тебе позвонить, когда в такси сядем, - наконец отлепляюсь от мужчины и поворачиваюсь к подруге, которая сейчас стоит, опираясь на капот такси и изо всех сил старается выглядеть более-менее трезвой.
- Вы едете или нет? - ворчливо спрашивает таксист, после чего Рустам сует ему в руку крупную купюру и отпускает.
- Извинитеее, - мычит Нимб, неуклюже поправив ремешок сумки, сползающий с плеча. Машина уезжает, поэтому ей теперь не за что держаться. - Это из-за меня Яна приехала.. Мне была просто необходима чья-то компания. Она уговорила меня уехать из кафе, хотя я бы еще посидееела...
Рустам окидывает Нимб равнодушным взглядом, затем указывает рукой в сторону своей машины.
- Я вас отвезу.
- Рустам, - хватаю его за руку, когда Нимб, пошатываясь, начинает плестись к черному внедорожнику. Я смотрю на ее жалкую фигурку, осунувшиеся плечи, и мне становится невыносимо жаль ее. Она выглядит настолько одинокой в этом мире безразличном к ее страданиям, что даже недавно пережитый испуг из-за отца не может перекрыть чувства сострадания к ней.
- Ян, давай о твоем отце позже поговорим, когда домой приедем, - он все еще хмурится и отвечает напряженно. Это наводит на мысль, что Рустам не уверен, отца я видела или нет. Возможно, что его.
- Я не об этом. Понимаешь, я обещала Нимб, что она сегодня может остаться у меня... Ей это нужно... Об отце поговорить нам, конечно, стоит, но... я не могу ее бросить...
- Ян, - вздыхает Рустам и сильнее поджимает губы, - она же пьяна. Какой смысл везти ее к нам? Будет разумнее отправить Нимб домой. Я больше чем уверен, что ее семью обеспокоит ее отсутствие, даже если я лично предупрежу Карима, что Нимб переночует у нас.
Конечно, Рустам ведь о чувствах Нимб к ее сводному брату не знает, поэтому ему кажется более правильным, если она поедет домой, но я-то знаю, что это не так. Сейчас она приедет домой, где все празднуют будующую свадьбу Ахметова, да еще и пьяная... Такое унижение. Еще и наговорить может лишнего, о чем пожалеет потом.
- Пожалуйста, Рустам, я тебя прошу... Она же совершеннолетняя. Ничего такого, если одну ночь она домой не придет. Ты же видишь, что ей плохо. Она переживает... неразделенную любовь. Ей не с кем поговорить. Там дома не та атмосфера, чтобы ей полегчало. Пусть отоспится у нас, а утром к себе отправится.
Намеренно не называю имя Карима и стараюсь никак не намекать на то, что именно он неразделенная любовь девушки. Не хочу выдать тайну Нимб. Мало ли, Рустам ведь может рассказать все другу, а я не уверена, что Нимб этого хочет.
Мужчина смотрит на меня немигающим взглядом несколько секунд, после чего все же рявкает:
- Хорошо. Только едем в дом, а не в квартиру. Я не оставлю тебя совсем одну сегодня.
Я благодарно улыбаюсь ему, чувствуя, как в груди разливается нежность и трепет. Он из-за отца не хочет сегодня меня оставлять. И хотя мне было страшно, когда я увидела его лицо среди прохожих, сейчас я ощущаю, что все будет хорошо, Рустам все сделает, чтобы я была в безопасности.
- Спасибо, - шепчу чуть слышно.
- Ты всегда такая, да? Стараешься прийти на помощь к тем, кто в ней нуждается, даже если они этого не заслуживают.
- Нимб заслуживает помощи!
Мне кажется несправедливым, что он такого мнения о девушке. Она же не ужасная, чтобы так про нее говорить, просто мучается и никто ее не понимает.
- Она заслуживает порки. Она пропускает учебу, за которую платит ее отчим и Карим, без конца развлекается с подружками, а теперь еще и напилась, потому что кого-то безответно любит, словно это поможет решить проблему. Ей бы за голову взяться, а не ждать жалости отовсюду.
Я так возмущена словами Рустама, несмотря на то, что отчасти он прав. Но ведь она же живой человек! Ей может не хватать элементарного тепла.
- Ты ее не знаешь. Ты вообще многого не знаешь о ее чувствах. Не стоит ее судить!
- Я не имею склонности оправдывать безответственность, чем бы она ни была продиктована.
- Меня ты много раз оправдывал!
- Нет. Я просто люблю тебя, Яна. Очень. И ты никогда не поступала безответственно. Неразумно, недальновидно, импульсивно - да, но безответственно - нет.
Я наверное никогда не смогу привыкнуть к этим его признаниям в лоб, вот и сейчас начинаю дрожать, и не успеваю взять себя в руки, как Рустам притягивает меня к себе и целует. Прямо здесь - перед кафе, на оживленной улице, и я позволяю ему это делать. В его поцелуе столько жадности и нежности, что мне совсем не хочется его отталкивать, наоборт, хочется принять, взять все, что он предлагает до последней капли, не думая, что кто-то нас увидит или осудит. И у этого, к сожалению, сразу возникают последствия, потому что на фоне грохота собственного сердца, я вдруг слышу знакомый голос.
- Яна?
Резко отталкиваю Рустама и в ужасе поворачиваюсь на этот голос. Перед нами стоит мамина подруга Рената Дмитриева. Она переводит шокрированный взгляд с меня на Рустама и обратно, затем кривит губы и напряженно кивает ему.
- Рустам... Давно не видела вас обоих... Наверное, с самых похорон Ирины...
Стыд и чувство вины меня захлестывают. Я близка к состоянию обморока и, кажется, от охватившей меня паники, вот-вот начнется приступ удушья.
Нет, нет, нет... Только не это.
***************
У мамы было немного подруг. Несмотря на продолжительную семейную жизнь с Рустамом, она так и не изменилась, не стала более зависимой от денег и элиты, так и оставалась простой, доброй и непритязательной. Я наверное поэтому выросла такой, какой меня описывал Рустам.
Маме было сложно заводить крепкие знакомства среди московской элиты, а те, что удалось завести, вряд ли можно было назвать такими уж крепкими. Рената одна из тех немногих женщин, с которыми маме удалось поддерживать дружеские отношение в течение нескольких лет. Хотя они скорее были приятельскими. Я не часто видела Ренату у нас в гостях, и мы редко у них бывали. Преимущественно взаимные посещения были связаны с работой Рустама. Некоторое время он тесно общался по какому-то важному вопросом с мужем Ренаты Сергеем.
И тем не менее, сейчас, когда я стою
