Она сделала глоток успокаивающего чая.
- Я знаю это. Но, как насчет теперешнего положения - почему я не могу находиться вдали от него? Мне нравится находиться в одиночестве, я ценю свою личную жизнь, но все же без его прикосновений я теряю самообладание. Вы представляете, как это унизительно для такого человека, как я?
Отец Хаммер поставил свою чашку на блюдце и посмотрел на нее встревоженными глазами.
- Нет никакой необходимости так себя чувствовать, Рейвен. Я понял, что имел в виду Михаил, говоря, что когда мужчина их расы встречает свою истинную Спутницу Жизни, он может сказать ей ритуальные слова и связать их воедино, как им и следовало бы быть. Если она ею не является, то никакого эффекта не будет, а если является, то один не может существовать без другого.
Рейвен прижала руку к горлу в оборонительном жесте.
- Какие слова? Он говорил вам точные слова?
Отец Хаммер с сожалением покачал головой.
- Только то, что однажды сказав их правильной женщине, он привяжет ее к себе, и она не сможет исчезнуть. Эти слова наподобие нашей свадебной клятвы. У Карпатцев другие стандарты ценностей, другое понимание правильного и неправильного. У них нет такой вещи как развод, этого слова даже нет в их словаре. Два человека - это фактически две половинки одного целого.
- Что если один будет несчастлив? - От беспокойства она переплела пальцы.
Она помнила, что Михаил говорил что-то необычное. Воспоминания были смутными, словно это был сон.
- Карпатские мужчины сделают все необходимое, чтобы обеспечить счастье своей Спутницы Жизни. Я не знаю и не понимаю, как это работает, но Михаил говорил мне, что связь настолько сильна, что мужчине не остается ничего иного, кроме как заботиться о счастье своей женщины.
Рейвен прикоснулась к своей шее, ее ладонь задержалась на пульсе.
- Чтобы он ни сделал, это работает, Отец, потому что я не тот тип женщин, которые бросаются с балкона лишь потому, что находятся всего пару часов вдали от мужчины.
- Я думаю, что мы оба должны надеяться, что Михаил испытывает то же самое, - сказал отец Хаммер с небольшой улыбкой.
Сердце Рейвен неистово забилось в груди, а тело вскрикнуло в мгновенном протесте. Мысль о страданиях Михаила по любому поводу ужасно расстраивала. Она постаралась выдавить ответную улыбку.
- Почему-то я уверена, что он обезопасен испытывать что-либо вообще.
Священник изучил ее потемневшее, убитое горем лицо поверх своей чашки.
- Я думаю, что Михаилу очень повезло найти вас. Вы сильны сами по себе, точно так же, как и он.
- Ну, тогда я продвинулась далеко вперед…, - Рейвен протерла глаза костяшками пальцев, - потому что чувствую себя так, словно внутри я разбита. И я не очень счастлива с Михаилом.
- Я думаю, что вы и не должны быть, хотя вашим первым желанием было защитить его. Вы были напуганы мыслью, что Михаил может испытать ту же боль, что и вы.
- Мне вообще не нравиться, когда кто-либо испытывает боль. В Михаиле есть что-то печальное, словно он несет на своих плечах всю тяжесть мира очень долгое время. Иногда я смотрю на его лицо и вижу там такое уныние - но оно запечатлено не в его глазах, а во всех чертах его лица. - Рейвен вздохнула. - Мне кажется, что в этом нет никакого смысла, но он нуждается в ком-то, кто бы убрал эти тени прочь.
- Это интересное мнение, дитя, и я должен сказать, что понимаю, о чем вы говорите. Я вижу тоже самое в нем. Убрать тени прочь. - Повторил он эти слова вслух, обдумывая их. - Совершенно точно.
Рейвен кивнула.
- Похоже, он видел слишком много жестокости, слишком много ужасных вещей, и это затаскивает его все глубже и глубже в темноту. Когда я приближаюсь к нему, то могу чувствовать это. Он словно страж, стоящий в воротах перед чем-то дьявольским, злобным, и не дающий монстрам войти, чтобы остальные из нас могли прожить свои жизни и никогда не узнать, что нам даже угрожали.
У отца Хаммера перехватило дыхание.
- Вы видите его таким? Стражем на воротах?
Рейвен кивнула.
- Эта картина такая яркая в моем сознании. Я знаю, что возможно это и звучит несколько мелодраматично для вас…
- Жаль, что я не могу сказать эти слова лично ему, - тихо проговорил священник. - Он много раз приходил сюда, ища успокоения, и все же я никогда не знал, что точно сказать. Я молил Бога, чтобы он помог ему найти ответ, Рейвен, и возможно он послал вас.
Она дрожала, непрерывно борясь с мукой в своем сознании, с потребностью дотронуться до Михаила, с мыслью, что он, возможно, покинул землю. Рейвен сделала глубокий, успокаивающий вдох, благодаря за это священника.
- Я не думаю, что являюсь ответом Господа на что-либо, Отец. Прямо сейчас мне хочется свернуться в клубочек и зарыдать.
- Вы можете это себе позволить, Рейвен, потому что знаете, что он жив.
Рейвен потягивала чай. Он был горячим и вкусным. Он вернул некоторое тепло в ее внутренности, но никак не мог согреть ту ужасающую пустоту, холодную и цепкую как лед, что поглощала ее душу. Медленно, дюйм за дюймом, эта черная дыра увеличивалась.
Она постаралась сконцентрироваться на других вещах, получить удовольствие от своего разговора с человеком, который знал и уважал, и даже был сильно привязан к Михаилу. Рейвен сделала еще один глоток чая, отчаянно стараясь сохранить здравый смысл.
- Михаил - незаурядный человек, - сказал отец Хаммер, надеясь отвлечь ее. - Он один из самых великодушных людей, которых я когда-либо встречал. Его чувство правильного и неправильного огромно. Он словно сделан из стали.
- Понимаю, - подтвердила Рейвен.
- Не сомневаюсь в этом. Михаил - это такой человек, которого немногие захотят иметь своим врагом. Но он также верный и заботливый. Я видел, как он восстановил эту самую деревню почти своими собственными руками после одной катастрофы. Для него важен каждый человек. Михаил так великодушен.
Она подтянула колени и начала раскачиваться взад и вперед. Дышать было так трудно - было настоящим мучением сделать каждый отдельный вдох, втянуть воздух в легкие.
- Михаил! Где ты ! - Крик вырвался из ее сердца. Она нуждалась в нем, ей хотелось, чтобы он хотя бы раз ответил ей, чтобы прикоснулся к ней. Хотя бы раз.
И вновь черная пустота разверзлась перед ней. В отчаянии она с силой прикусила свою нижнюю губу, приглашая боль, сосредотачиваясь на ней. Она сильная! У нее есть голова на плечах. Чтобы не поглощало ее, не убеждало ее, что она не сможет продолжать жить без Михаила, - не сможет уничтожить ее. Это все не реально.
Внезапно отец Хаммер поднялся на ноги и поставил ее рядом с собой.
- Достаточно, Рейвен. Давайте выйдем наружу и пройдемся по моему саду. Как только вы почувствуете в своих руках землю, вдохнете свежий воздух, вы почувствуете себя намного лучше. - Если это не сработает, у него не останется иного выбора, кроме как преклонить колени и молиться.
