Я ужасно замерзла. А у него такие тёплые руки, несмотря на то, что он, как и я одет легко и тоже босиком.
Он обходит дом, открывает дверь, и мы оказываемся в тёплой гостиной.
— Ты так сильно дрожишь, — говорит Марк, опуская меня на кресло возле включенного камина. Я постепенно согреваюсь.
— Я принесу тебе плед и чашку горячего чая. Он пересекает гостиную, но вдруг останавливается.
— Ника.
— Да?
— Ты… ты не убежишь больше?
Куда мне бежать? Я провожу рукой по спутанным волосам и качаю головой.
— Я буду здесь.
Он потирает подбородок, кивает и выходит.
Тепло камина наполняет моё тело. Я сижу, почти не двигаясь. Смотрю на искусственное пламя, слушаю такой приятный треск, пусть и фальшивых дров. Я уже вполне успокоилась и чувствую себя лучше. Марк обязательно будет говорить о моих словах. Но я не собираюсь идти на попятную и отказываться от них. Всё, что я сказала — правда. В конце концов, он должен был узнать о моих чувствах. Я буду честна с ним. Не хочу по-другому. Я никогда не умела врать. Но я слишком часто скрывала мои мысли и чувства за молчанием. Почти всю мою юность. Может, поэтому я и не сближалась ни с кем. Мама всегда учила меня, что проявление сильных эмоций и выставление своих чувств на показ — это слабость. Она не только свои чувства спрятала глубоко внутри, но и мои тоже. Контроль, которому она подвергала меня, способствовал тому, что я всегда была замкнута, избегала близких отношений с людьми. Кроме Лидии, конечно. Но и с ней я сблизилась не сразу. Я была одиночкой, как и моя мама.
Я повзрослела и те нити контроля, которыми я была скованна, начали постепенно трескаться. Это происходило медленно. А Марк, ворвавшись в мою жизнь всего две недели назад, порвал эти нити резко и окончательно. Он позволил почувствовать себя свободной, дал раскрыться, наполнил мою жизнь эмоциями и чувствами, ранее не известными мне. Поэтому я не могу скрывать, что к нему испытываю.
— Ника, — зовёт он.
Я открываю глаза. Когда я их закрыла? Он стоит передо мной, в руках у него чашка и какой-то плед.
— Всё нормально? Я звал тебя три раза.
Я потираю лоб.
— Просто задумалась.
— Нужно укрыть тебя. Держи.
Он подает мне чашку с дымящимся чаем. Хочет укрыть мне ноги.
— Подожди, — говорю я, глядя на него. — Может, сам тоже присядешь со мной?
Он поднимает брови.
— Ты хочешь этого? — Слышу надежду в его голосе.
Киваю.
— Да. Конечно, хочу.
Я привстаю. Он садится в кресло, притягивает меня к себе и садит на колени. Я стараюсь не пролить из чашки ни капли. Приподнимаю руки, и он укрывает нас пледом. Я подтягиваю ноги и удобнее устраиваюсь на Марке.
— Ничего, что я с ногами на тебя залезла? — Спрашиваю.
— Это то, чего я хотел. У нас с тобой идеальная поза, — отвечает он, целуя мою шею.
Я смеюсь.
— Идеальная для чего?
Спрашиваю и делаю глоток из чашки. Горячо, но очень вкусно. Марк явно добавил что-то в чай. Какую-то траву?
— Идеальная для посиделок у камина, конечно. Пусть и электрического.
Я поворачиваюсь к нему. Делаю ещё глоток.
— Что ты добавил мне в чай?
Он смеётся бархатистым смехом, который мне нравится больше всего.
— Заметила.
— Говори, — тихонько толкаю его в плечо. — Это очень вкусно.
— Я добавил каплю ликера. Он создан на основе трав и специй.
— Хочешь меня напоить?
— Ага. Ты будешь пьяная и согласна на всё. Я отнесу тебя в спальню, положу на кровать, сниму твою одежду и трах…
— Марк!
— Ладно, — ржёт он. — Займусь с тобой любовью, несмотря на то, что вообще-то с пьяными девушками в принципе этим не занимаюсь! Но с тобой я готов сделать исключение.
Я смеюсь, думая, что меня и поить не надо. Я и трезвая уже вся его. Марк крепче прижимает меня к себе.
— Хочешь? — Предлагаю ему чай.
— Это кто ещё кого напоить хочет!
Он всё же делает глоток.
— Ну, всё, теперь мы оба умрем, потому что там не ликер, а капля яда!
Ну и шутки у него!
— Очень смешно, — с укором говорю, а сама улыбаюсь.
Он тоже смеётся. Я нагибаюсь и ставлю почти пустую чашку на пол, подальше от ног Марка. Марк придерживает меня.
— Ника, — голос его вдруг становится серьезным.
Я поворачиваюсь в пол оборота, хочу спросить «Что», но он кладет свою ладонь мне на затылок и медленно притягивает к себе. Накрывает мои губы своими, целует. Мои губы раскрываются, я чувствую его язык. От Марка всегда пахнет кофе и одеколоном. Этот аромат кружит мне голову, как и сам этот человек. Во рту у него сладко от чая, это приятно. Я касаюсь кончиком языка его, постанываю от наслаждения. Вздрагиваю, когда поцелуй становится более горячим и ненасытным. Наши языки сплетаются. Я ощущаю внизу живота настоящий жар.
Рука Марка спускается ниже, к моей шее. Вторая рука приподнимает мою футболку, гладит живот. У него такие горячие руки. Как и у меня сейчас. Я отрываюсь от поцелуя, разворачиваюсь к нему всем телом. Раздвигаю ноги и сгибаю их в коленях. Сажусь на него и обнимаю за плечи. Его голова немного запрокинута назад. Он смотрит на меня, глаза блестят. У меня, наверное, тоже.
— Ника.
Я закусываю губу. Делаю это специально. Знаю, что это его возбуждает.
— Дразнишь меня, малыш, — шепчет он.
Я невинно улыбаюсь и хлопаю ресницами. Что ж я делаю-то?
— Блин!
Он откидывает плед в сторону. Да и зачем он? Нам, итак, чересчур жарко. Пекло просто! Марк стягивает с меня футболку и брюки. Я снимаю его футболку. Он обнимает меня за талию, я кладу ладони ему на грудь. Мне хочется наклониться и поцеловать его сосок, но он не даёт мне этого сделать. Марк придвигает меня ближе к себе и тянется к моей груди.
— Давай, всё же снимем лифчик.
Я чувствую, как его руки тянутся к застежке, и он буквально за секунду расстёгивает мой бюстгальтер. Что ж, у него есть немалый опыт в этом деле. Это точно. Не хочу думать сейчас об этом и полностью сосредотачиваюсь на горящем взгляде моего красивого парня.
Он смотрит на мою обнаженную грудь.
— Они идеальны, — говорит он. — Такие круглые и полные.
Марк переводит взгляд на моё лицо.
— Они точно твои собственные? Ты не делала операцию?
Мои глаза расширяются, но тут же понимаю, что он шутит. Легонько щёлкают его по носу.
— Вот, получай за такие шутки. Конечно, они мои!
Он смеётся.
— В прошлый раз я их плохо рассмотрел. Они прекрасны, как и вся ты.
Он накрывает руками обе груди.
— Смотри, они как раз подходят моим ладоням.
Да, неужели? Ручищи-то, вон какие у него большие! Его прикосновение заставляет меня трепетать. У него очень нежные ладони, хоть и немного шершавые. От этого прикосновения ещё приятней. Я опускаю взгляд и наблюдаю, как он ласкает мою грудь сначала пальцами, а потом обхватывает сосок губами, лаская одновременно языком. Он проделывает это и со второй грудью. Я откидываю голову назад, наслаждаясь его ласками.
Эти прикосновения, эти ласки, всё, что было до и происходит сейчас, я познаю с Марком. Мне идеально с ним. Чувствую себя с ним комфортно и открыто. Конечно, смущение есть, но оно уже меньше, чем раньше. Он как-то сказал, что мне не нужно смущаться его. И я не буду. По крайней мере, я постараюсь.
— Я тоже хочу целовать тебя, — шепчу ему, и он отрывается от моей груди.
— Какую часть меня? — Губы растягиваются в порочной улыбке. Я тоже не могу сдержаться и улыбаюсь.
— Хочу целовать тебя всего.
— Вау, это звучит волнующе. Я за! Но думаю нам нужно…
— Пойти наверх, там удобней! — Заканчиваю за него.
— Точно. Всё хорошо?
Киваю.
Обхватываю его ногами, он поднимает меня, придерживая. Я обнимаю его голые плечи. Делаю ему знак головой, и он хватает нашу одежду и плед. Не люблю, когда вещи разбросаны, где попало. Мы поднимаемся наверх.
— Ты сказала, что любишь меня, Ника, — вдруг говорит мне Марк. Мы уже в спальне, и он опускает меня на кровать. Сам садится на колени перед кроватью. Я оказываюсь выше его.
