И тут в сумерках со стороны расшатанного частокола плотины появился Вовец. Мокрый насквозь, он прыгал по камням, стараясь не ступать в оставшиеся после наводнения лужи, хотя ботинки у него тоже были мокрые и хлюпали на каждом шагу. За спиной на шнурке, перекинутом через плечо, болтался арбалет, а в каждой руке он держал по пироксилиновой шашке с торчащим бикфордовым шнуром. Поглядывая на всякий случай по сторонам, он приблизился и остановился перед лежащими в ряд хитниками. Критическим взглядом окинул грязные лица с пятнами запекшейся крови, покачал головой и, тыча пальцем, словно первоклассник, пересчитал вслух.
- Итого: семь. Количество сходится. Ну, с легким паром! Как говорили в нашей бане: каждому клиенту - отличную помойку.
- Ладно, кончай кровь пить, - хрипло оборвал его Клим, - для привидения ты слишком веселый. Расцепи-ка нас как-нибудь, если в самом деле живой.
Он уселся, приподнял руку, а вместе с ней и руку лысого мужика, прихваченную наручником. Все сразу зашевелились, загалдели, в основном ругаясь и стеная от боли.
- А я тебе у шахты крест поставил, слышь, Вовец? - сказал Серж, прерывисто дыша. - Классный такой. Как же ты, дьявол, уцелел-то?
- Да так вот, выцарапался, - Вовец бродил по мокрым камням, пытаясь в сумерках найти какой-нибудь подходящий инструмент, - было чем откопаться. А у вас тут ни черта не найдешь.
- Да весь струмент у тех каменюк оставался, - откликнулся кто-то из пришлых хитников, - посмотри, авось не смыло.
Вовец посмотрел возле валунов: там вокруг все было как облизано, вода снесла всё до последнего камушка, зачистив место до гранитного основания. Но несколькими метрами ниже по ходу потока он отыскал в потемках тонкий узкий клин. На худой конец и это годилось. Приковылял Серж с прикованным к нему мужиком. Положили руки с наручниками на валун. Вовец приставил острие клина к цепочке, соединяющей стальные браслеты, скомандовал:
- Держи зубило. Сейчас найду, чем ударить.
Но Серж отрицательно помотал головой, сказал прерывисто, чуть слышно:
- Не могу рукой пошевелить. Боль такая в боку. Дышать не могу.
Незнакомый хитник с огромным синяком на пол-лица молча сжал в кулаке клин, упёр его в цепочку. Вовец отбежал в сторону, вернулся с большущим каменюкой, саданул по железу. С третьего удара цепь лопнула. Серж опустился на землю, скрючился, держась за бок. Поднял лицо, искаженное гримасой боли. Сказал с придыханием:
- Надеюсь, вся эта сволочь всплывет кверху пузом в том болоте. А ты молодец, красиво сделал. Только с зарядом переборщил. Раза в два.
Хитник с подбитым глазом тем временем рубил замки наручников остальным пленникам. Серый радостно потискал Вовца левой рукой, правая висела плетью, похоже, сломанная. Кроме него и Сержа, у которого были явно поломаны ребра, ещё один хитник заработал перелом челюсти. Некоторое время ушло на оказание помощи. Пришлось рвать кое-что из одежды, чтобы зафиксировать повязкой руку Серого между двумя палками и подвязать челюсть мужику. Между делом Вовец услышал о приключениях друзей. Тем тоже страшно хотелось узнать побольше о его счастливом спасении, но общая беда все-таки не настолько сблизила их с пришлой бригадой, чтобы разговаривать при посторонних об изумрудной шахте. Потом все тихонько заковыляли на гору к месту стоянки. Хуже всех было Сержу, ему каждый вдох причинял сильную боль, по-видимому, сломанное ребро пропороло легкое, и парня следовало бы поскорее доставить в больницу. Все здорово продрогли в мокрой одежде.
Вовец побежал вперед, чтобы разжечь костер. Сюда не долетела выброшенная взрывом вода, и было сухо. Фарид лежал в прежней позе, но не спал. Чуть приподнялся и повернул голову.
- Гремело. Ты вход взорвал, наверное, да?
- Так, слушай внимательно, - Вовец торопливо сложил под стол арбалет и взрывчатку, - плотину прорвало, братву твою волной смыло к чертовой бабушке. Сейчас сюда моя братва идет. Все мокрые и израненные, так что постельку твою разобрать надо, пусть люди наденут хоть что-то сухое. А я пока огонь разведу.
Сам он переодеться и не подумал: по-прежнему насквозь промокший, подскочил к кострищу, принялся ломать мелкие сухие сучочки, складывать шалашиком. Щелкнул газовой зажигалкой - вот великое чудо цивилизации, никакое наводнение не страшно, - яркое пламя, треща, быстро побежало, охватило растопку. Торопливо принялся накладывать более толстые деревяшки, а затем уже настоящие дрова, благо их тут было запасено ещё на целую неделю вперед. Только после этого с трудом стянул прилипающую к телу энцефалитку, повесил недалеко от огня сушиться. Покряхтывая, подошел Фарид, встал рядом неестественно прямо, покосился на пистолетную рукоятку, торчавшую над брюками у Вовца за спиной, спросил:
- Может, что-то помочь тебе? Я ведь могу, ты не думай.
- Болит? - вместо ответа спросил Вовец.
- Так, чуть-чуть, терпеть можно. Могу за водой сходить.
Вовец задумчиво покачал головой, ему такое желание показалось подозрительным. Хотя, если парень хочет убежать или поискать своих, так, может, и не надо его удерживать. Он здесь тоже не очень-то нужен. Тут к костру стали подходить хитники.
- А это ещё кто? - закричал Серый, хватая здоровой рукой Фарида за воротник.
- Больно! - взвыл парнишка, Серый попал по ожогу.
- Стой, стой! - загородил Фарида Вовец. - У парня вся спина обожжена, а ты лапаешь без варежек. Он со мной вместе из-под земли пробивался, так что лучше руку пожми.
- А! Ну извини, коли так, - смутился Серж, - а то я сердитый с некоторых пор на кое-кого. Как-то не подумал, что, кроме мокрых, ещё и обгорелые бывают. Помоги-ка раздеться, а то уже зуб на зуб не попадает.
Вовец среди вываленного из рюкзаков барахла нашел фонарик и свою сменную обувь - старые кроссовки. Переобулся. Народ устраивался у костра, клубы пара валили от мокрой одежды. Серому уже заново накладывали шину на сломанную руку, он ругался от боли. Перевязочных средств в аптечке почти не осталось, но зеленки хватило на все ссадины и царапины. Фарид уже со всеми познакомился, но чувствовал себя несколько скованно, отмалчивался. За водой для чая пошел Клим. Вовец натянул влажную, зато горячую, разогревшуюся у костра энцефалитку и побежал следом. По пути к ручью вкратце рассказал о своих приключениях на земле и под землей. Обсудили и дальнейшие действия. Следовало немедленно всех пострадавших, в первую очередь Сержа, доставить к врачу. И выработать общую версию всего произошедшего, поскольку, вполне вероятно, придется давать показания милиции. Сошлись на том, что надо идти на знакомую буровую, ближе все равно других людей нет, а там транспорт имеется, могут подбросить до больницы. В сущности, сейчас, когда погибло всё имущество и продукты, всем следовало отправляться восвояси, главное, не напороться на новые неприятности. Конечно, Сержу с Климом, да и Вовцу тоже, не стоило появляться на той делянке, где был учинен пожар с погромом, с визитом надо было отправлять пришлых хитников, не вводя их в подробности того ночного боя. И посоветовать им общаться в первую очередь с работягами, а не с бешеной охраной.
За чаем все вместе обсудили ситуацию ещё раз. Посмотрели карту, прикидывая маршрут движения. Приняли общую версию всего случившегося: большая толпа разного случайного народу собралась вечером в лесу в одном месте ниже маленькой плотины, вдруг плотина обрушилась, и всех смело потоком. Отсюда многочисленные травмы, а где остальной народ, неизвестно. В наступивших потемках никого не нашли. Двое наиболее целых хитников отправились с фонариком на буровую: судя по карте, до неё всего было километра три, иногда днем сюда, на гору, даже доносился рокот дизеля. Все остальные должны были выйти на дорогу и ждать транспорт. Вовец с Климом оставались закончить кое-какие дела, подобрать, так сказать, хвосты и выходить пешком на станцию, а оттуда ехать в город.
Мужики убежали на буровую, следом двинулись потихоньку и все остальные. Шли налегке, у пришлых хитников из всего барахла остался один тонкий клин, да и тот они бросили на берегу вместе с обломками наручников. А Серж с Серым, учитывая все полученные переломы, никаких рюкзаков нести и даже просто надеть на плечи не могли. Поэтому всё, что имелось, осталось на стоянке. Вовец надел рюкзак, в котором болтались две пироксилиновые шашки с запальными шнурами. Долго думал, что делать с арбалетом без стрел, и решил пока оставить в кустах возле костра.
Серж часто останавливался, пережидая приступы боли в поломанном боку. Тем не менее через час вышли к дороге и прямо на проезжей части развели костерок. Все молчали. Да и о чем, собственно, было говорить? Просто ждали, подремывая. Вообще-то посланцев на буровой могли и отшить, это в прежние времена работяги помогли бы не задумываясь, а сейчас всё изменилось. Кто захочет из абстрактного гуманизма жечь бензин, гонять машину и работать ночью? Над каждым работягой сейчас стоит хозяин или надзиратель, он и решает, что делать.
