— Не выдержали?
— Да. Может, он устал от бабушки. Или от мира. Или понял, что теперь его могут не отпустить. Может, испугался за жену. Не знаю. Они ушли и погибли. А я осталась. И бабушка тоже. Мы вдвоем.
Он сам накрыл ладонью руку Лотты. И ладонь эта оказалась большой и мягкой, а еще утешающей, хотя утешения не требовалось.
Зачем?
Ведь если подумать, то многие мечтают жить, как Лотта. Собственное поместье, слуги, деньги… да, она при желании не только звездолет купить может или издательство, но и половину Новой Британии. А что желания нет, так это проблемы Лотты и только.
— Она меня любила. Я знаю. Она никогда не говорила о любви, полагая это глупостью… но первый ее брак был неудачен. Ее муж наделал долгов. И обязательства раздавал, думая, что, если бабушка молода и влюблена, то сразу поглупела.
Кахрай хмыкнул.
И Лотта прижалась к его плечу. На сегодняшний вечер исключительно. Чтобы понять, что чувствуют героини возле этого самого, могучего и надежного.
Тепло вот.
И весьма удобно.
— Он попытался отхватить кусок имущества при разводе. Выплыло много грязи… он требовал отступные, даже обвинил бабушку в причинении вреда здоровью. А потом еще долго рассказывал о домашнем насилии. Второй брак продлился два года. От него появился отец. И закончился он аккурат после его рождения. Мой… дед любил гонки. И вещества, изменяющие сознание. И все вместе закончилось не слишком хорошо… третий брак случился уже когда я появилась. И тоже не совсем удачно.
— Умер?
— Сбежал.
— С другой женщиной?
— Хуже. С дворецким.
Море волновалось, перебирая лучащиеся свои драгоценности. Она поднимала к поверхности то одну, то другую рыбину, выпускала веера искристых мошек, роняла тяжелые капли планктона, который умудрялся подняться, зависнуть над поверхностью в попытке освоить еще и небо, но все же медленно возвращался к водам.
— Дворецкого она ему так и не простила. Он ведь у нас пятьдесят лет служил. Бабушка к нему была привязана. Да и попробуй-ка найди хорошего дворецкого.
— Ага… — только и нашелся Кахрай.
Глава 28
Рыжие волосы от влаги завивались мелким бесом. И в них блестели капли, а еще искры чего-то живого, но, как Кахрай надеялся, в достаточной мере безвредного. Будь местная живность опасна, их бы предупредили.
Наверное.
Капли мерцали.
Сползали на тонкую шею, которая виднелась из-под прически, и уползали под край блузки. И хотелось погладить эту тусклую дорожку.
Поцеловать.
Только… наследниц родов и владелиц корпораций не целуют в шею на причалах забытой Созвездием планетки. Они… другие?
Пожалуй.
Или нет?
Лотта мотала ногами и смотрела на воду, и казалась такой близкой… но обманываться не стоило. Она легонько вздохнула, и Кахрай с трудом удержался, чтобы не сгрести ее в охапку.
А может, зря удержался?
— А вы… у вас была куда более интересная жизнь.
— Ты, — поправил Кахрай.
— Ты, — согласилось рыжее его несчастье, за которым следовало присматривать и вовсе не из надежды, что кто-то, кого послали по следу, ошибется.
Просто… следовало присматривать.
И все тут.
— А жизнь… обычная. Мир второго кольца. Промышленный. Заводы…
— Какие?
— Да разные. У нас орбитальная станция по разгрузке, так что в основном переработка руды, второго уровня.
Первичную очистку сами рудовозы и совершали.
— Небо там темное. Воздух, конечно, очищенный, следили за этим строго, только все равно не то. А так… люди в основном или на заводах, или при них держатся. Жизнь… неплохая. Не хорошая. Не знаю. Я не умею рассказывать.
Тем более о себе.
Или об Эрдише.
Что о нем говорить? О тоннах усиленной стали? Доочистке редкоземельных? О прокатных цехах? Или штамповке? Сборке?
Аккуратных зданиях, одинаковых до того, что заблудится незнакомому человеку проще простого. Или о парке городском, который держали под куполом, хотя климат Эрдиша давно был стабилизирован, а воздух и вправду чистили, потому и можно было обходиться без респираторов.
Но воняло.
Приезжим. По первости. Потом тоже привыкали, особенно те, кто оставался надолго. Или… про дома? Одинаковые, унифицированные, разворачивавшиеся из стандартных блоков за сутки. И пусть функционал их был расширен именно для того, чтобы позволить людям внести ноту индивидуальности — так обещала реклама — но все равно, куда бы ты ни зашел, складывалось ощущение, что находишься у себя дома.
О других домах?
Тех, что выстроились на белой улочке, куда селили инженеров, маркетологов и всех, кто представлял какую-никакую ценность. Эти дома отличались друг от друга. Правда, теперь Кахрай понимал, что отличия их — тот же функционал, только еще более сложный.
— Плохой из меня собеседник.
— Не лучше, чем кулинарный критик, — хихикнула Лотта. — А как вы… ты… как ты пошел в спасатели?
— Нанялся. Наши многие нанимаются. Производство по сути унифицировано, много рабочих не надо. А больше ничем на Эрдише и не займешься. Нет, есть те, кто бизнес строят, но я в бизнесе ничего не понимаю.
Лотта кивнула, соглашаясь, что в бизнесе на самом деле понимают немногие.
— Мой приятель магазин открыл. И удачно. А я… как-то оно не по душе было. Зато центр подготовки имелся. Бесплатный. И я туда ходил. Отец мой с Варреи-5. Одна из их селекционных военных линий… когда еще программы не смягчили. Говорил, что сбежал, не смог там… мне от него и достались, что рост, что остальное. Вот… и там тоже знали. Контракт предложили. Я и согласился. А что, подъемные обещали неплохие. Плюс подготовка. Доступ к курсам, если будет желание учиться.
— И как?
— Было. Я безопасник… и немного медик.
И удивление на лице ее было приятно.
— Правда, всего третьего класса, — признался Кахрай. — Для второго нужна была очная практика расширенная, минимум на полтора года, но не отпустили. Все-таки контракт.
Она кивнула, показывая, что понимает важность контрактов.
— Потом уже после увольнения думал, но…
Кахрай запнулся.
Говорить, что денег не хватило? Что смена класса стоила пятнадцать тысяч? И дополнительно оплата экзамена? А у него не накопилось этих жалких пятнадцати тысяч? Точнее были они, но ушли и вовсе не на образование.
— Предложили другую работу. Вот и работаю… охраняю.
— И как?
— Неплохо, если подумать.
Конечно, клиенты попадаются разные и далеко не все из них приятные люди, но тут уж как в любом другом деле. А характер у Кахрая спокойный, выдержка опять же, и Шеф ценит.
Правда, теперь об этом думалось почему-то без гордости.
— Вам… тебе то есть, нравится?
— Местами.
— А чего бы ты хотел? — она смотрела внимательно рыжими своими глазами, и почему-то не получалось отвести взгляд, как и соврать, что Кахрай всю сознательную жизнь мечтал охранять посторонних ему людей.
— Не знаю, — честно ответил он. — А… тебе?
— Тоже не знаю.
Она подняла ножку и посмотрела на нее, потом на море.
— Мне всю жизнь говорили, что я должна. И даже книги… я их не сразу записывать решилась. А выкладывать стала вообще под анонимным ником, не думала, что серьезное что-то. Потом уже появились читатели. И поклонники. И издать предложили в профессиональной обработке.
Лотта подперла подбородок острым кулачком.
— И наверное, это первое, что было и вправду мое. Личное. Не связанное с родом, корпорацией и вообще… и не хочу терять. Понимаешь?
Как ни странно, Кахрай действительно понял.
И чувство знакомое, когда вроде и твое, но не твое, когда ты и можешь, только сперва разрешения спросить надо. И… никогда-то раньше служба не была в тягость, напротив, он был благодарен и Корпусу, и Шефу за возможности, которых прежде просто не было. И никуда-то не исчезла эта благодарность, только вот… будто ошейник появился.
Надежный такой.
Он мотнул головой. И спросил:
— И… что делать станешь? Когда вернешься. Они же…
