– Хватит лицемерить, братец, – резко парировала Полемос. – Ах, обстановка убогая, ах, нет люкс-гостиниц и тощих девочек. Почему-то в девяносто втором году, когда в Сомали передохли от голода триста тысяч человек, ты не страдал и не жаловался. Первым примчался сюда, позабыв понтовую диетологию и мишленовские звёзды. Переживёшь. Мы засядем в развалинах поудобнее и проведём наш семинар. Это совсем недолго.
Никао не обращал внимания на перепалку.
Сомали мало интересовала его в смысле эпидемий – натурально гиблое место. Здесь сухой климат, никакой малярии, стыдно сказать, осенней мухи цеце и той не дождёшься. Солнце с беспощадностью палача выжигало всё в радиусе тысяч километров, включая надежду на самый завалящий брюшной тиф. А уж чума… Никао вздохнул, и по треснувшей от жары нижней губе потекла сукровица. Вот почему сейчас «Чёрную смерть» днём с огнём не сыщешь, хотя раньше бактерии раздавали на каждом углу? Эх. В древности люди были менее техничными и более открытыми. У них отсутствовала эта безумная привычка мыть руки и кипятить воду для такой ерунды, как питьё. Эволюция – худшее из зол. Сейчас Никао годами приходится корпеть в лаборатории, изобретая до крайней степени извращённые вирусы. Двести лет назад для эпидемии хватало пары крыс.
Землю сотряс взрыв – в квартале от рынка сдетонировал фугас.
Белки глаз Полемос резко подёрнулись красной мутью.
– О, как же хорошо-то… – стиснув зубы, простонала она.
Обойдя рынок, троица всадников направилась к полуразрушенному двухэтажному зданию. Полемос присмотрела его заранее – бывшая больница, идеальное место для семинаров. Сюда свозили трупы как погибших от обстрелов, так и умирающих от голода и болезней. Полемос даже подумала, что на стене не хватает таблички: «Место, которое нас объединяет». Хм, не совсем объединяет. Танатос, увы, больше уже не с ними.
Перешагнув через порог, Война, не боясь запачкать платье, села прямо на пол, поджала ноги в красных шлёпанцах, с восторгом вдохнула пыль от штукатурки.
– Братья, не станем терять время зря, у нас настоящий аврал. Главная тема семинара – Мастер существует. Я всегда знала, что это так. А теперь и вы меня понимаете…
«Надо же, молодец какой, – со всем ядом полутрупа подумал Никао. – Она постоянно в выигрышной ситуации. Не приди Мастер – надо верить, что он есть. Приди – так ей заранее было всё известно. Теперь эта фанатичка в перманентной истерике. Мастер оценил, Мастер заметил, Мастер поблагодарил за верность. Ага. Понятно, к чему она клонит… Мы больше ей не нужны, чтобы спасти от мести Танатоса». Он повернул голову в сторону брата Голода, но тот лишь верноподданнически кивал, глядя на сестру.
– Теперь всё будет иначе, – витийствовала Полемос, блестя глазами. – Мироустройство реформируется, и скоро Мастер милостью своей объявит: переменам быть. Уже понятно, наш старший брат Танатос не в фаворе. Он лишится регалий лидера призрачного мира, статус Смерти как главной среди теней пойдёт на понижение.
Она облизнула губы, взглянув в небо – крыши на здании не было. Среди облаков, грохоча лопастями, пролетели два вертолёта эфиопских миротворческих сил. Полемос прикрыла веки, с удовольствием впитывая кожей чарующие звуки перестрелки неподалёку.
Затем открыла один глаз – словно спящая змея.
– Смерти суждено превратиться в мальчика на побегушках, – жёстко вынесла приговор Война. – И исполнять любую нашу волю: уверена, этого и хочет Мастер. Звезда Танатоса закатилась. Братья, будьте откровенны и найдите силы признаться – изначально армией привидений должна была править я. Как умер первый человек? Думаете, он мирно скончался в пещере, завещав груду костей мамонта внукам, окружившим дедушку с каменными топорами в руках? Нет. Даже Библия признаёт: первая смерть на Земле произошла в ходе акта насилия! Каин раскроил голову Авелю. А неофициально, так извините, ровно миллион лет назад охотник Мгонго из стойбища Хура убил своего приятеля Бробро. История не донесла до нас – они не поделили мозговую кость оленя либо объятия мохнатой соплеменницы Бигобо? Неважно. Смысл один: я не захватываю власть, а лишь забираю то, что принадлежит мне по праву. Разве не так?
Оба брата кивнули, как китайские болванчики. Полемос сыто улыбнулась. Правильный выбор места беседы играет большую роль – дома и стены помогают. А Сомали для неё уже давно как домашний очаг. Лучше разве что Афганистан, но это отпускная страна, там вообще курорт. 35-летняя война, вот главное счастье отдыха: фугас под патрулём НАТО в Кабуле – как балийский массаж, бочки крови ублажают лучше тёплого моря, а копоть пожаров покрывает кожу не хуже настоящего загара. «Сейчас бы ещё парочку смертничков на грузовичках да со взрывчаточкой», – разухабисто подумала Полемос и даже зажмурилась в предвкушении грядущего экстаза. Смертники – острое блюдо последних лет, по вкусу их можно сравнить с тайским супом том ям, полным жгучего перца. А ведь когда-то люди начинали с любительских кремнёвых копий. Плюс войны! Она не стоит на месте, развивается – смешивая компоненты, как знатоки кухни фьюжн.
– Я хочу вас спросить, – вкрадчиво промолвила Полемос. – Согласны ли вы со мной… Мне кажется, нашей фирме требуется расширение. Необходим ещё как минимум один всадник, он станет отвечать за природные катастрофы. Ведь позорище – организация цунами, землетрясений и снежных лавин у нас, по сути, пущена на самотёк. Давайте обратимся к Мастеру, пусть создаст в команде пятого всадника… А уж я подберу для него цвет коня.
– И каков он будет? – печально спросил Лимос.
– Пока ещё не думала, – откликнулась Полемос. – Но можно тёмно-зелёный – в качестве цунами олицетворять пучину волн морских. Мастер, прекрасный творец наш, наверняка поддержит мою идею. И ещё, хочу объяснить… Неважно, какие отношения у вас с Танатосом. Я понимаю, вы выпили с ним вместе десять океанов спирта и съели миллиард пудов перца, однако Смерть – лузер. Он едва не сгубил наш квартет своим убогим соплизмом. И скажу вам откровенно, меня приводит в восторг план Мастера.
«Да уж конечно, – угрюмо подумал Никао. – Преврати Мастер Петербург в кучу навоза, ты бы и здесь визжала – ах как смело, как чудесно, как реалистично! Глядеть начальству в рот – лучший способ карьеры. Даже если начальство сидело во тьме со времён рождения человечества». Он с удовольствием сплюнул бы на пол парочку глистов, но решил, что охреневшая от самоупоения Полемос, чего доброго, сочтёт это актом неуважения.
– Он нас всех восхищает, – подал голос Лимос. – Лично я скажу – если взять и полностью вывернуться наизнанку, не додумаешься до столь фееричного замысла. Знаешь, именно этим Мастер и демонстрирует свой уровень. Он даже не бог, а нечто высшее, недоступное пониманию. У меня нет столько слов, дабы выразить, как я преклоняюсь и обожаю его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
