— Это да…, — согласилась со мной бабушка
— А что касается иска к отцу, в отношении алиментов на мое содержание, то уверена, что дело до реального судебного процесса даже не дойдет. Нам очень повезло, что у папы на носу выборы! И время до самих выборов, мне кажется единственным моментом, когда мы можем рассчитывать хоть на что-то. Нравится ему это или же нет, но самым лучшим вариантом для него, а заодно, и самым дешевым, будет полюбовно договориться с нами, причем на хороших для нас условиях, — продолжил я
— А вдруг он что-нибудь плохое тебе сделает…? Или Ирочке? — хриплым голосом спросила старушка, — Я по телевизору всякое видела!
— Кто сделает? Папа? — не понял я
— Он, — кивнула бабушка
— Бабуль, — улыбнулся я ей, — по-моему, ты слишком много смотришь телевизор. Хоть я и не любимая им, но все же его дочь. Что, по-твоему, я должна такого сотворить, чтобы папа вдруг сказал: «я тебя породил, я тебя и убью!»? Думаю, для подобного исхода одного моего желания получать от него алименты маловато будет… В конце концов, получив желаемое, я не планирую и дальше портить ему избирательную компанию. А что касается мамы, то она смело может говорить правду о том, что ей наплевать и на него самого, и его деньги. И что все это затеяла его же родная дочь, я. Ну а ты, бабуль, лишь исполнитель моей воли, ибо сама я, в силу возраста, подать иск без опекуна не могу
Я пожал плечами.
— Ладно, Златка, поздно уже. Давай-ка ложиться спать, — поразмыслив над сказанным мной, ответила бабушка
— Спокойной ночи, бабуль, — сказал я и вернув на место ноут, а затем, выключив в комнате свет, улегся на диван
13.08.2020, четверг, Москва, Зеленоград, 15 микрорайон, корпус 1553, квартира Златы, раннее утро.
Едва разлепив глаза, я, лохматый и неумытый, выполз на кухню.
— Доброе утро, бабуль, — поприветствовал я старушку и сев за стол, сложил руки «лодочкой», сжав их, затем, бедрами
Мне было хреново. Очень…
— Доброе утро, Златка…что с тобой? Плохо себя чувствуешь? — встрепенулась та
— Давление низкое с утра, наверное…, — ответил я и встав со своего стула, взял чашку и насыпал в нее растворимого кофе
— Ты же не любишь кофе, — тихим голосом заметила бабушка
— Не люблю, да…но сейчас почему-то хочется выпить чашечку, — ответил я и плеснул в чашку кипяточка, а затем, достав из холодильника, добавил в напиток молока
— Может…булочку скушаешь? — спросила она
— Нет, бабуль, спасибо, — ответил я, поинтересовался затем, — ты, что, всю ночь не спала?
У бабули под глазами темнели круги. И, вообще, выглядела она совершенно невыспавшейся.
— Всю ночь ворочалась. Думала о разном. Так и не смогла уснуть…, — ответила она, пассирую овощи
Продолжать она не стала, и я сделал глоток кофе, почувствовав себя виноватым за то, что перед сном раздраконил разум своей старушки.
У меня вновь началось то, от чего, как мне казалось, я избавился, обретя новое-старое тело. Тягу к курению. Мне захотелось курить! Мне вновь безумно захотелось курить! Это началось еще во сне, где мне снилась моя Злата. Моя курящая Злата…
Обхватив ладонями теплую чашку, я вновь сделал глоток. Хотелось сейчас же сломя голову нестись в магазин за сигаретами. Хотя, даже поддайся я такому искушению, табачные изделия мне бы в любом случае не продали… Не выглядит Злата на 18+. Совсем не выглядит. Милый подросток.
Боже мой! Психологическая зависимость нихрена не лучше физической (и подтвердить это может любой из тех, кто плотно «сидит» на различной кондитерке, от которой у некоторых людей развивается жуткая зависимость, но исключительно психологическая)! Ощущения сейчас ровно те же самые, что и тогда, там, когда я бросал курить…
Херово! Очень! Но стоит мне сдаться этой дряни всего лишь разок. Выкурить только одну сигаретку. И все, пипец! Приплыли! Я это точно знаю, проходил уже…
Старые вредные привычки, с которыми, как я надеялся, давно попрощался, продолжают настигать меня здесь и теперь…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нет уж! Я не сдамся! Хрен вам!
— Сегодня Ира прилетает, а завтра у нее будет отгул, — заявила бабушка, — Как проснется, сходим с ней к нотариусу, выпишем мне доверенность на тебя…и для суда. Всю ночь размышляла и пришла к выводу, что ты права. В конце концов, хватит уже позволять твоему отцу уклоняться от его родительских обязанностей. До твоего восемнадцатилетия, итак, уже осталось всего-ничего, менее трех лет. Хватит Ире тянуть лямку в одиночку. С судом я сама разберусь, так что матери своей ничего не говори…
— Бабуль, на работу сегодня не выходи, пожалуйста. Позвони в свою «художку», и предупреди о том, что неважно себя чувствуешь, пусть найдут тебе замену на сегодня, — сказал я, глядя на старушку
— Это еще почему…? — возмутилась та, садясь за стол
— Потому что тебя трясет от недосыпа, — ответил я, допивая кофе, — и это заметно. И соображаешь ты туго из-за того же
— С чего это ты решила, что я туго соображаю? — обиделась бабушка
— А кому, по-твоему, первым делом позвонит папаня, узнав про поданный к нему иск? Тебе? Мне? Маме! Позвонит, и станет упрекать в том, что она, спустя так много лет, все никак не может успокоиться и продолжает мстить ему подобным мелочным образом, мешая жить! А она ни сном, ни духом про всю ситуацию…! Тебе бы понравилось такое?
— Ее будет очень непросто убедить…, — покачала головой та, и встав со стула, продолжила кулинарничать
— Но это необходимо сделать, бабуль! Иначе, узнав о том, что мы провернули нечто подобное за ее спиной, она почувствует себя преданной и обманутой своими самыми близкими людьми. Нами… Думаешь, пойдет ей это на пользу? Нет, конечно. И те деньги, что теоретически возможно вытрясти из папани, не стоят того разлада в нашей семье, который неизбежно произойдет, если мы попробуем все это сделать втихаря, без ее ведома и согласия. Подавая иск на алименты, мы, тем самым, хотим улучшить качество ее жизни, а не рассориться с ней. Кстати, а почему это мама так резко возражает против того, чтобы «поставить» папаню на алименты?
— Злат, я не желаю вновь поднимать ту заплесневелую уже тему. Тем более, при тебе. Скажу только, что расстались твои родители вовсе даже не добрыми друзьями. А твоя мама — женщина гордая, и услышав в свой адрес ужасные слова, сказанные твоим отцом напоследок, она твердо решила, что ей от него ничего более не нужно. И что на ноги она тебя поднимет сама. И в этом я ее тогда поддержала…
Позже. После завтрака.
— Ну, а ты чем сегодня займешься? — поинтересовалась бабушка, у которой скакнуло-таки давление после бессонной ночи, и она решила сегодня отдохнуть, взяв денек из отпуска
— Думаю, сначала прогуляюсь со Стёшей и помогу с ее летним заданием. Потом, поколдую над видео, которые мы с ней вчера сняли и загружу их в интернет, на видеохостинг. Плюс, хочу написать и отправить жалобы на действия «опеки». И, кстати, будет нужно, чтобы ты их подписала. Быть может, даже какое-нибудь средство массовой информации заинтересуется нашей печалью. И тогда шум и вонь могут подняться до небес! А это именно то, что нам нужно…
— Ты, все-таки, решила сделать это? Ой, Златка, кажется мне, что не стоит нам с ними связываться…, — бабушка явно испугалась, — а то «опека» в конец обозлится и будет тебе всячески портить кровь…
— Бабуль, а дедушка ничего не говорил про то, что сложно выиграть войну, лишь отсиживаясь в обороне? Думаешь они не станут делать нам различные гадости, если мы будем просто молчать и покорно терпеть все их нападки? — поинтересовался я, и сам же ответил, — Будут, конечно! Иначе бы вчера все те люди из «опеки» были бы вежливы и формальны, а осмотрев «для галочки» нашу квартиру, и убедившись в том, что здесь живут вполне нормальные люди, в нормальных условиях, просто бы ушли, не устраивая всех тех провокаций. Нет, вчера я им обещала, что непременно выложу записи в интернет и напишу жалобы на их действия, так что именно так и поступлю! Иначе, нас просто не станут воспринимать всерьез и примутся мучить с удвоенной силой. А так, получив от нас отпор, поостерегутся лишний раз трогать. В конце концов, думаешь им так уж интересно биться с нами до потери своих должностей?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
