Даже Леша Добродеев, который сыпал комплиментами, целовал руки и обещал написать про меня статью! И называл амазонкой!
Никто! Никому я не была нужна, впору заплакать…
В таком настроении я пребывала в канун Нового года…
…И наступило наконец тридцать первое декабря. В «Королевской охоте», по традиции, новогодний утренник. Пришли охотники с женами и детьми. Наряженные, красивые. Поздравления, поцелуи, пожелания — радостей, успехов, денег, счастья, удачи! Шампанское рекой! Мое любимое «Asti Spumante» — хмельное и сладкое. Посмеялись, пошумели и разбежались по домам. Звали меня. Я соврала, что меня уже пригласили… друзья. Сдала контору под охрану и побрела домой через шумную ликующую толпу. Падал снег, в витринах сияли елки…
Дома меня встретил соскучившийся Купер. Мы перекусили, и я включила телевизор. От нечего делать. В семь зазвонил телефон.
— Екатерина Васильевна, добрый вечер! — услышала я бодрый голос Кузнецова. — Вы что, под домашним арестом? Звонил несколько раз на работу, говорят, вышла. Конспираторы!
— Леонид Максимович! — испугалась я. — Что случилось?
— Не пугайтесь, Екатерина Васильевна! Все в порядке, Новый год на носу. Преступники, например, меня совсем не боятся, распоясались! Ничего не случилось. Совершенно случайно оказался в вашем районе — дай, думаю, позвоню. Если пригласят — так и быть, зайду, поздравлю с наступающим.
Он пришел через пятнадцать минут. Весь в снегу, продрогший, с красным носом, похожий на Деда Мороза. С портфелем и длинным свертком, в котором оказалась прозрачная коробка с орхидеей.
— Спасибо. — Я взяла у него коробку. — Вы что, в засаде сидели? — Вопрос мой прозвучал неприветливо. Я все еще обижалась.
Он собирался ответить, но вдруг лицо его сморщилось, он стал хватать ртом воздух, издавая отрывистое «Ах… ах» и вдруг оглушительно чихнул, раз, другой, третий…
— Не подходите ко мне, Екатерина Васильевна! — простонал он между чихами. — Не нравится мне, как я чихаю. Не иначе новый вирус из космоса занесло!
Он снял пальто, повесил на вешалку, забросил наверх шарф и шапку. Вытащил носовой платок, вытер лицо. Подошел к зеркалу. Пригладил волосы. Взглянул на меня. Я без теплоты наблюдала за его маневрами, безошибочно угадав в них желание помириться.
— Ну-с, а вы, Екатерина Васильевна, готовы к встрече Нового года? — светским тоном продолжал Леонид Максимович, усаживаясь на диван. Усевшись, потянул за ухо спящего Купера, сказав при этом: — Ах ты, зверь!
— Готова! — кратко ответила я. — Чай? Кофе?
— Чай! Большую чашку и очень крепкий. С коньяком и лимоном.
— Есть, гражданин начальник!
— Почему «гражданин?»
— Я же под домашним арестом.
— Ну, какие пустяки! Я пошутил, а вы и поверили. Вы — наш самый ценный секретный агент с женской логикой и интуицией, который очень помог следствию. В американской полиции, например, привлекают ясновидящих, а до женской логики пока не додумались.
— А разве следствие уже закончено?
— Ну, что вы! Там работы непочатый край. — Он посмотрел на меня и спросил прямо: — Обижаетесь?
— Обижаюсь, — также прямо ответила я.
— Но хоть понимаете, что я был прав?
— Понимаю, но…
— Всегда есть «но», которое портит нам жизнь. Как ложка дегтя в бочке меда. Я же за вас боялся, Екатерина Васильевна! Вы не представляете себе, насколько близко подошли к краю. Ну как, я прощен? А то ведь мог и подальше упечь для пользы дела. Мир?
Я кивнула. Мы помолчали. Леонид Максимович помешивал ложечкой чай.
— Знаете, Екатерина Васильевна, — начал он, — вы как ребенок, который нашел золотую монету и променял ее на оловянного солдатика.
— Какого солдатика?
— Образно выражаясь. Имея в виду, что вы не знали ее ценности.
— Что-то я не вижу никакой монеты!
— Ну вот, вы не только не осознали ее ценнности, но и вовсе не заметили.
— Загадками говорите, Леонид Максимович. А вы собираетесь арестовать Ситникова?
— Александра Павловича? А что, стоит?
— Не знаю. Я подумала… не знаю! Я хочу сказать, что убийство Алины и Елены взаимосвязаны, и он… — Я запнулась.
— А вы сами верите, что он убийца? — Он с любопытством смотрел на меня.
Я задумалась. Убийца? Не знаю. Грубиян? Да! Невоспитанный тип? Да! Пьяница? Возможно…
— Не знаю, — сказала я наконец. — Я знаю только то, что отправила пять писем людям, которые попали в мое поле зрения, и после этого меня пытались убить. А раньше убили сестер Алину и Елену и подругу Метлицкой… по ошибке. Ситников связан со всеми…
— А ведь он знал Метлицкую в лицо. По-моему, мы это уже обсуждали!
— Когда Лариса ему открыла, он даже не понял, что это не Метлицкая… а потом уже было поздно.
— Да-а… — протянул Кузнецов. — Всякое бывает. А вы верите, что Ситников после убийства мог проделать все то, что проделал убийца?
— Не верю, — не могла не признать я.
— И я не верю. Не тот психотип. Значит, вы полагате, что один из пяти адресатов убийца. И вы вот так запросто отправили письма первым попавшимся подозреваемым, с позволения сказать, и сразу вышли на убийцу? А он страшно перепугался, вычислил вас и попытался устранить, включив газ? И вы ставите на Ситникова, потому что он знает, где у вас кухня. За что вы его так не любите, Екатерина Васильевна? А хотите, я скажу, где у вас кухня? Вторая дверь налево по коридору. Ну что, угадал?
— Не угадали!
— Ну и ладно, я пошутил. Ваша логика безупречна… для, как бы это сказать образнее, для безвоздушного пространства. Безвоздушного и ограниченного. Есть пятеро предполагаемых убийц, есть три жертвы и одна несостоявшаяся, то есть вы. И все. А ведь вокруг полно народа — друзья, знакомые, сослуживцы. Их не пять, а много больше. Знаете, есть такая замечательная теория — теория накопления информации.
— Никогда не слышала.
— Тогда слушайте. Допустим, вас заинтересовало нечто… Возьмем бытовой пример, чтобы было понятнее. Вы решили купить автомобиль. Скажем, «Фольксваген» последней модели, знаете, жучок такой смешной, одинаковый спереди и сзади. Фантазия у вас такая. Вдруг увидели в журнале и заторчали, как выражается моя младшенькая. До этого вы его никогда не видели. И стоило вам заинтересоваться, как тут же начала поступать и накапливаться информация: то на улице увидели, то по телевизору, то в Интернете наткнулись. Не замечали? В народе еще говорят: на ловца и зверь бежит.
— Не замечала, — ответила я. — Но… постойте, если я раньше не интересовались этой машиной, то информация о ней проскакивала мимо. Элементарно.
— Браво, Екатерина Васильевна. Так оно и есть.
— А кто автор теории?
— Боюсь, что ваш покорный слуга.
— Чувство юмора на мне оттачиваете?
— Просто хочу вам напомнить, что мы живем, тесно общаясь друг с другом. И тот факт, что мы годами не видим нашего соседа по лестничной клетке, не значит, что мы ничего о нем не знаем. Согласны? Мы слышим его через стенку. Мы слышим о нем от других соседей. И находимся более или менее в курсе его дел. Мы знаем, что он выпивает, что у него трое детей и крикливая жена… Я вас не утомил еще своими занудными рассуждениями?
Я мотнула головой.
— Нет.
— И вот, вообразите себе, Екатерина Васильевна, что существует некто, назовем его «икс», который занят противозаконными деяниями. У него есть помощник-соучастник. Алина случайно узнает, чем занимается этот, нет, не «икс», о нем она даже не подозревает, а его помощник. Где-то они пересеклись. Тут тоже интересный момент… Где? И она угрожает вывести его на чистую воду. Алина была воином, отваги ей было не занимать. Она платит за это жизнью. Затем Елена, зная характер сестры, предполагает, что ту убили. И решает действовать. Трудно сказать, на что она рассчитывала, отправляя эти письма. И тут возникает вопрос — вышла ли она на убийцу? Кстати, вы уверены, что она их отправила?
— Ее же убили! Значит, вышла. А как еще убийца узнал бы, что она о нем знает?
— Может, вышла, а может, нет. Далеко не факт!
— Почему?
— Сколько было фотографий? Шесть? Сколько, по-вашему, она отправила предполагаемым убийцам? Пять? Десять? А эти шесть не понадобились по причине… Они, скажем, оказались лишними? Так?
Я неуверенно кивнула.
— Елена была домохозяйкой, как мы знаем. Милая, невзрослая женщина. Кто был ее кругом, Екатерина Васильевна? Муж. Актриса Метлицкая. Владимир Галкин. Журналист Добродеев. Кто еще? Ну, еще пара человек. Зачем же она сделала так много фотографий? А вам не пришло в голову спросить у фотографа, сколько их было изначально?
Я пожала плечами и почувствовала, как начали гореть уши. Лопухнулась, как говорит Галка. Детективщица!
— А если бы пришло, то вы бы узнали, что их изначально и было шесть. Значит, она ничего никому не посылала.
— Но она ведь прятала этот негатив!
